Кровь огненного бога

Старик засветился от щедрости незнакомца: в его руке удобно улеглась мелкая серебряная монета, не медь!

– Не изволь беспокоиться, всё справлю: определю его в доброе место, сам протру насухо, дам отборного овса, – слуга стал до неприличия мягок и учтив, чем вызвал у путника брезгливость.

– Хорошо, всё сделай, я проверю.

Сняв с коня две дорожные сумки, захватив прямой меч, притороченный к седлу – второй, изогнутый, висел на поясе, – путник направился к дому внутри двора – навстречу обогреву и ужину.

За скрипучей дверью его взору открылось весьма просторное помещение, где царили дразнящие запахи пищи. Почти все широко расставленные столы, освещённые свечами, занимала разношёрстная публика.

Ближе всех, за самым длинным столом, расположились вооружённые мечами солдаты, набранные – судя по необременённым многими мыслями лицам – из неотёсанных мужланов. Их форма из бордового сукна, с серебряными изображениями медведя на рукавах, вид имела не свежий. Они не ограничивали себя ни в еде, ни в выпивке, ни в похабном слове.

Дальше разместились купцы, ремесленники, крестьяне и ещё непонятно кто – кого могло только занести в это заведение, затерявшееся в лесной глуши.

– Здравствуй! Чего желаешь? Я хозяин.

Голос говорившего человека был по-женски высок. Да и сам он рыхлой упитанной фигурой напоминал раздобревшую и запустившую себя мелкопоместную барыню, давно плюнувшую на свою судьбу ради повзрослевших дочерей. Его куртка с претензией на роскошь бахвалилась плохо сделанными, висящими спереди побрякушками. Берет, из красного бархата, кто-то безвкусно вышил жёлтыми, под золото, нитками. Широкое лицо обладало обвислыми щеками и невыразительным подбородком, но карие глаза смотрели с озорным огоньком и неожиданной добротой.

– Будь здоров и ты. Комнату с жарким камином: просохнуть, поспать, и ещё – сытный ужин. Да, и чтобы коня моего твой слуга не обидел.

Во избежание недоразумений вновь прибывший гость погрузил в жаркую ладонь владельца заведения такую же мелкую серебряную монету, какую давеча дал старику.

Монета произвела на хозяина гораздо меньший эффект. В большей степени он был поражён внешностью чужестранца, но постарался ничем не выразить своих чувств. Хотя, надо признать, гость действительно был необычен для этих мест: его брови изогнутыми крыльями разлетались от прямого носа к вискам, из-за припухлых губ выглядывали удивительно белые зубы, длинные и чёрные как смоль волосы были скручены за спиной в косу, глаза темнели бездонными колодцами, а кожа отливала золотом в пламени свечей. Но волевой выбритый подбородок, смелый пронзающий взгляд, сильное и подвижное тело, внушительного вида оружие и властная манера держаться отбивали всякую охоту задавать ненужные вопросы.

– Комната номер семь с растопленным камином готова, слуга тебя проводит. Обсохнешь, переоденешься, и через полчаса спускайся к ужину. Какие предпочтения в еде и выпивке?

– Вино хорошее, не пойло. А еда на твой вкус – что-нибудь сытное, но не слишком жирное. Да, за стол желательно никого ко мне не подсаживать.

– Понимаю.

Рука хозяина вытянулась в сторону и сделала пальцами зовущее движение.

Светловолосый мальчишка в серой рубахе, в такого же цвета штанах, в сапогах до колен, быстро подскочил, схватил сумки путника и потащил их по деревянной лестнице в середине зала на второй этаж. Гость последовал за ним.

––

Минут через тридцать незнакомец из седьмого номера спустился в обеденный зал. Ласкающий теплом камин, сухая одежда и манящая негой кровать чуть не спеленали его до утра, но голод – он ведь не ел весь день – победил и погнал вниз.

Хозяин лично проводил чужеземца до столика в углу, на котором дожидался нечаемо приличный ужин. Жареная оленина искушала тонко нарезанными ломтями, куриный суп источал божественный аромат, три вида сыра возвышались ровными стопками, удивлял пышностью недавно испечённый хлеб, и свежие овощи просились в рот. В середине стола главенствовал кувшин с наверняка неплохим – судя по всему остальному – вином.

При виде блюд у гостя засосало в желудке.

– Приятного аппетита, господин, э-э-э, не знаю, как тебя величать, – лицо хозяина расплылось в улыбке.

– Моё имя – Летидар.

– А меня зовут Гофен. Так вот, господин Летидар, если что-то понадобится, зови Маю: она будет тебе прислуживать, – хозяин указал на светловолосую стройную девушку возле барной стойки, кидающую взгляды в их сторону.

– Хорошо.

Гофен кивнул и удалился, а Летидар стал наслаждаться одним из приятных мгновений жизни, которые иногда выпадают на пути, отдавая должное свежести продуктов и мастерству приготовления пищи – удивительному сочетанию для такого глухого местечка.

С супом Летидар расправился быстро, заедая его душистым хлебом и сдабривая овощами. Затем налил в чашу вина и позволил себе неспешно смаковать, тщательно пережёвывая пищу. Напиток в кувшине оказался весьма недурственным, а в сочетании с сыром и олениной – просто прекрасным. Тело Летидара, разогретое камином и окончательно ублажённое вкусными яствами, растеклось по креслу. «Вот так и становятся ленивыми домоседами…» – усмехнулся он.

Из сладостной расслабленности его вывел шум. Обведя взглядом зал, Летидар присмотрелся к кучке солдат, изрядно выпивших и наглых от безнаказанности. О, да они пристают к этой юной особе…

Действительно, солдатам надоело просто так заливать шары, ржать и сквернословить, и они решили поискать новых развлечений. Один из них схватил за локоть Маю, что проходила с подносом мимо, и притянул её к себе. Поднос и пустая посуда с грохотом полетели на пол.

– Сегодня будешь со мной, – выдохнул вояка девушке в лицо.

Мая попыталась вырваться, но солдат был достаточно сильным, чтобы её удержать. Вскоре к нему на помощь пришёл товарищ по оружию, заключив жертву в объятия с другой стороны.

– А с друзьями поделишься? – захохотал он.

– Поделюсь, со всеми поделюсь!

– Ай да Суслик, молодец! – вскочили солдаты с мест, в предвкушении забавы.

Их было десять, все были пьяны, и отказываться от удовольствия они не собирались.

«Эх, жаль: так приятно понежиться в тёплом логове лени, – подумал Летидар. – Посидеть, пощупать неторопливыми мыслями вымя пустоты. Может быть, без меня обойдутся? Нет – вряд ли. Да и как же быть с клятвой, данной когда-то у священного водопада дарсов, – изменять мир вокруг себя в лучшую сторону, защищать тех, кто сам не способен себя защитить…» – и его рука потянулась к мечу.

Люди в зале притихли, их движения замедлились, как в глубоководье. Лишь два человека попытались оказать девушке помощь. Первым был светловолосый мальчик: он подскочил и залупцевал маленькими кулаками держащего Маю солдата. Поймав хорошую оплеуху, он упал, при попытке встать получил сильный пинок в бок, отлетел под соседний стол и замер. Вторым вступился хозяин гостиницы: он попробовал урезонить расходившуюся солдатню словами, грозя жалобой герцогу; но вскоре схлопотал табуретом по голове и смолк поблизости на полу.

– Тащи её в номер! – выкрикнул один из негодяев.

– Да, волоки эту шлюху – сейчас повеселимся! – подхватил предложение другой.

Но тут раздался звонкий голос:

– Эй, ублюдки, оставьте ребёнка в покое!

От дальнего столика к кучке разогретых солдат приближался необычный человек. Он был выше среднего роста, мускулистый, ловкий и гибкий – судя по текучим уверенным движениям. Его кожа казалась золотой. Глаза и волосы были черны, словно дно преисподней. Красная рубаха и чёрные штаны ладно сидели на его фигуре; слегка изогнутый меч в ножнах расположился на поясе непривычным образом – остриём вверх.

– А это что за урод?! – выкрикнул кто-то из наливших бельмы «воинов».

Двое солдат, обнажив клинки, направились к неожиданному неприятелю. Летидар улыбнулся и, выхватив меч, молниеносно срубил голову одному из подонков, затем обратным махом снёс башку и второму. Головы упали подобно тыквам, стряхнутым с огородных чучел. Немного помедлив, свалились и тела, заливая кровью деревянный, выкрашенный тёмно-зелёной краской пол.

– Ну, теперь отпустите? – Летидар, перешагнув через один из обезглавленных трупов, медленно подступал к солдатам, держа оружие наизготовку.

– Ах ты, гад!

– Вот, сука!

– Тебе конец!

Пятеро вояк ринулись навстречу смерти. Летидар перетёк вправо и вперёд, пропуская мимо себя пьяную атаку, потом развернулся. Его разящие удары были почти не видны. Через несколько мгновений ещё пять трупов загромождали проход между столами.

Двое из оставшихся в живых солдат пугливо попятились. Третий, не выпуская девушку, попытался вытащить меч, но не успел. В левой руке Летидара хищно блеснуло лезвие кинжала. В следующий миг короткий клинок вонзился в глаз мерзавца и отправил его душу на тот свет. Убитый выпустил Маю, сделал шаг назад и грохнулся навзничь. Девушка, потеряв сознание, с глухим стуком упала на пол.