По ту сторону листа

– Половина дела сделана! Моя очередь, – весело сказала Аня, и решительно направилась к двери.

– Я буду ждать тебя снаружи, – сказал Кира, когда дверь за ней уже закрылась.

Он простоял у входа в ЦМСН несколько часов, пока не вышел один из тех, кто сидел с ним в очереди.

Костюм

1

Николай Петрович сам не заметил, как превратился в стороннего наблюдателя своего семидесятилетия. Он все так же сидел за столом, окруженный друзьями и родственниками, притопывал в такт игравшей музыке и разговаривал с невесткой; и в то же время он смотрел на застолье немного сверху. Он, другой, впервые видел этот зал, собравшихся здесь людей; его взгляд был холодным и свежим. Он рассматривал гостей, словно перелистывал страницы детской книжки: дряхлеющий старик во главе стола и его жена, неловко выплясывающая с сыном на танцполе – ее начало, а крошечная Лиза на руках внука – финал. Одному из них, тому, что закусил водку огурчиком, стало обидно, что в действительности он никакое не начало, так, очередная страница. Звено, соединяющее давно умерших незнакомцев с маленькой Лизой. Наблюдатель же задумался, есть ли вообще мыслимое начало или конец этой истории?? Лиза заплакала. Олеся забрала ребенка у отца, о чем-то поговорила с официанткой, и та увела мать с дочкой за собой.

Без ребенка стало скучно. Девочка была сосредоточением взглядов, отправной точкой разговоров. Когда Лизу унесли, все внимание вернулось к юбиляру.

– Уф! Ну и натанцевалась же! Ей-богу! – взмокшая Зоя Николаевна опустилась на стул. Раскрасневшаяся, она тяжело дышала, и от ее колыхающегося тела исходило влажное тепло. – А где Лиза? Антон не звонил? Горячее уже несут! Николай, давай-ка мне эти тарелки сюда. – Суетливость жены и гости, то и дело пытающиеся вовлечь Николая Петровича в разговор, вернули ему ощущение присутствия. Но он старался отвечать односложно или вообще молчать. Он устал.

Из-за стола поднялась тучная Наталья Николаевна.

– От лица… – она запнулась. Водка совершенно захватила ее. – Николай! Коля! Я тебя поздравляю!

Он знал эту женщину много лет, и ее тосты так и остались торжественно-советскими. Н.П. снова захотелось отключиться от торжества. Сделать это нужно было как можно скорее, пока Наталья не начала декламировать стихи собственного сочинения. От них Н.П. неизменно становилось неловко. «Как она может читать это вслух?» – удивлялся он и краснел, как в детстве, когда старший брат целовал при нем и родителях свою невесту. Испанский стыд. Наталья прокашлялась. «Началось…» – подумал Н.П. и заблаговременно покраснел.

– Желаю вам успехов и здоровья

В вашей жизни, а также и в труде,

Желаю, настроение чтоб хорошее

Не покидало никогда вас и нигде.

Н.П. посмотрел на Витю. Взгляд товарища был полон тоски и скуки. Он понимающе кивнул и подмигнул. Оба улыбнулись.

Антон вошел, когда Наталья Николаевна закончила поздравительную речь, и шутливо раскланивалась аплодирующим гостям.

– Не знал, что вы так ждали, а то свинтил бы с работы пораньше, – он поздоровался с родителями, поцеловал Алису и подошел к деду.

– Привет! Поздравляю тебя!

Антон с апломбом протянул ему небольшой сверток: «Дарю тебе, дед, не ерунду какую-нибудь, а вторую молодость!»

– Только спрячь пока, при всех не открывай. А то начнется тут… – шепнул он деду на ухо.

Антон пожал ему руку и, взяв стул, втиснулся между Алисой и отцом. Зоя снова ушла танцевать, утащив за собой Наталью и Алису. Тост за тостом гости желали имениннику здоровья. Антон объявил, что после его подарка дед просто обязан застать еще его, Антона, правнуков. Н.П. с умилением смотрел на гостей. По обеим сторонам от него сидели сыновья с женами, за ними их дети, тоже с женами, Сашина дочь – без мужа пока. Олеся вернулась за стол, неся на руках затихшую Лизу. Дальше сидели коллеги и товарищи. Напротив Н.П. на другом конце стола – Виктор Александрович с женой, Витька. «Вот она, жизнь, – подумал Н.П. – По этапам. Годы. Поколения».

«Все переменилось. Дети повзрослели, постарели даже. Жена… – он силился вспомнить, почему когда-то выбрал именно ее, но все, что приходило на ум, сейчас казалось ненастоящим. Даже Витька. Раньше – спортсмен-гиревик, а теперь – еда по расписанию, лекарства и процедуры. Старый ипохондрик». Его тосты противно слушать. «Теперь только о здоровье».

В зале стало душно и шумно. Начались громкие споры о политике, медицине, маленьких пенсиях. У Н.П. закололо сердце, и он вышел на улицу.

Близилась ночь. Небо посерело. В прохладном воздухе неповторимо пахло весной. Н.П. закурил. Облокотившись на перила, он смотрел сквозь дома, окружавшие парк, в самое сердце города, а может и мира, ища что-то давно утраченное. Но все было впустую. Частица этого жила теперь только в нем. Его захватили обрывочные воспоминания: осколки ушедших дней, мимолетные запахи, рваные фразы. Он достал из внутреннего кармана сверток – подарок Антона.

«Вторая молодость… было бы кстати», – подумал он и тут же закашлялся.

Внутри лежал паспорт. Самый настоящий российский паспорт. Н.П. раскрыл его на странице с фотографией и вздрогнул: он был молод, гораздо моложе, чем в настоящем паспорте.

Н.П. выбросил сигарету и вернулся в кафе. Быстрым шагом он подошел к Антону.

– С ума сошел?! – Н.П. хотел сказать это внуку на ухо, но из-за волнения вышло слишком громко. Антон резко поднялся, взял деда под локоть и вывел на улицу.

– Ты что? Это же поддельный паспорт! А если узнают?!

Антон улыбался.

– Дед, успокойся. Если ты не будешь так кричать, то никто ничего не узнает.

– На открытку денег нет? – спокойней спросил дед.

– Думал, что ты оценишь. Тебе там восемнадцать, – Антон взял паспорт из рук Н.П. и развернул. – Зацени! Ну, здорово ведь!

– Откуда ты его взял вообще?

– В паспортном столе подруга. Бланк списала. Не волнуйся, не крал.

– Балбес! – Н.П. отвесил внуку легкий подзатыльник. – Ладно, в следующий раз лучше открытку купи.

– Окей!

Антон ушел. Н.П. снова закурил, продолжая вертеть в руках паспорт.

– Ты как?

Н.П. обернулся.

– Думаю. Смотри… – он протянул сыну паспорт. Тот отвел его руку.

– Я в курсе.

– Вот думаю…

– Не переживай.

– Не переживай… Легко тебе говорить.

– Матери на День Рождения как-то подарил ящик валерьянки. Чтоб, мол, не волновалась так. – Володя вздохнул. – Она тогда неделю эту валерьянку и пила. Не очень поняла шутку.

Н.П. рассмеялся:

– Вот-вот. А у нее давление … Так что не волнуйся. Он просто не думает иногда.

– Не приезжаете совсем… – вздохнул Н.П. – Как ты?