Путь. Часть 3. Последняя мысль

– Чтобы вывести живущих там людей из мрака.

– Зачем? – не скрывая недоумения, спросил незнакомец.

– Это моё предназначение, – твёрдым голосом ответил Ас, давая понять, что ни разумом, ни душой не сомневается в сказанном.

– Позволь полюбопытствовать, а кто тебя просветил о столь необычном предназначении? – голос незнакомца стал вкрадчивым, несколько насмехающимся. Монах сразу насторожился, чувствуя подвох в этом вопросе.

– Не допытывайся! – с индивидуальной, мягкой, но оттого ещё более дерзкой наглецой, свойственной только Асу, ответил послушник, подчёркивая своё недовольство то ли вопросом, то ли собеседником, а, может, и всем сразу. Открывать тайну поведанного ему в детстве предназначения монах не собирался, так как наставник строго запретил делиться этим знанием, и тем более рассказывать о той странной незнакомке, что поведала отроку тайну его рождения. – Это моё предназначение, и объяснять его я не намерен! Даже богу!

– Дерзишь?! – с ухмылкой в голосе, стараясь спокойно, но всё же не совладав с собой и выдав раздражение, произнёс незнакомец.

– Ты – бог! Тебе видней! – продолжал дерзить Ас, стараясь разозлить незнакомца, чтобы тот, наконец, явился. – Только я сомневаюсь, что ты бог. Не видно тебя что-то. В каждом царстве, куда ни плюнь, так попадёшь в пророка, а то и в самого небожителя. А присмотришься в кого попал, так оказывается на деле – плюнул не то что бы даже в пророка, а всего лишь в болтуна или полоумного самозванца, якобы несущего истину и провозглашающего себя посланником никому не известного бога. Может, ты такой же небожитель, как и я?

– Так желаешь меня увидеть, что готов рискнуть жизнью?! – усмехнулся незнакомец.

– Увидеть – мало! Хочу ещё знать имя того, с кем разговариваю! – твёрдо заявил послушник.

– Ну, что ж, упрямец! Смотри! – прогремел голос в голове Аса, заставив его непроизвольно отступить назад.

Яркая вспышка осветила двор храма, резко рассеивая ночную темноту и ослепляя монаха, который был вынужден закрыть глаза, прикрываясь рукой.

– Что ж не смотришь на меня, монах?! – смеясь, спросил незнакомец. – Боишься ослепнуть?

– Не то, чтобы боюсь, просто не желаю почём зря лишиться зрения! – бросил в ответ послушник.

– Почему зря? Ты же хотел меня видеть! Так смотри!

– Убавь яркость! Тогда посмотрю! – осмелился выдвинуть условие Ас.

Но незнакомец тушить свет не собирался, а напротив, усиливал свечение, будто желал испепелить наглого монаха, посмевшего дерзить самому богу. Послушник зажмурился изо всех сил, плотно приложив ладони к лицу, но это не помогало. Асу показалось, что ещё немного и свет поглотит его, лишив зрения навсегда, дабы погрузить в вечную тьму слепцов. Только отступать упрямый послушник не собирался. Его непокорный дух такой роскоши позволить не мог. Ас был готов умереть, но просить пощады у незнакомца, пусть даже бога – никогда! Он упал на твердь и, уткнувшись себе в ноги, приготовился погрузиться во тьму.

– Эй, бог! – внезапно услышал ещё один незнакомый голос монах. – Умерь пыл, не то явлю Свет истинный и будешь ты богом слепым, а потом и мёртвым. Правда, ненадолго, – почувствовалась ухмылка и явное превосходство в голосе нового собеседника.

«Ну, прям ночь сегодня открытых ворот в храме! – подумал Ас. – Ещё кто-то пожаловал!»

– Не вмешивайся! – прорычал ослепляющий монаха незнакомец.

– Не указывай мне, что делать! – отчеканил последний из прибывших гостей храма, намекая властным голосом, что готов на крайние меры воздействия. – Последний раз предлагаю уняться, иначе будет, как в последнюю нашу встречу!

– Я бессмертен! – прогремел самозваный бог.

– Удивил! – с сарказмом ответил собеседник. – А то я не знал! Я тебе шею сверну, а ты воскреснешь, и мы будем заниматься этим веселым времяпрепровождением до тех пор, пока ты не успокоишься. Ну! – послышались звуки рычания. – Готов воскреснуть в очередной раз?! – и Ас почувствовал, как слегка содрогнулась твердь, на которую вступил ночной гость.

Душой монах почувствовал невиданный ранее лютый гнев, жуткий, звериный, являющий не только жажду убивать, но и неуёмный голод, выдающий в ночном госте нечто демоническое. Незнакомец приготовился к броску на бога… и тот отступил, так как свет мгновенно потух, и Ас ощутил небывалое облегчение. Перед закрытыми глазами послушника запрыгали вибрирующие круги света, какие-то разноцветные всполохи, но главное – зрение осталось, и этому обстоятельству монах был чрезвычайно рад. Глаза открывать он не торопился, так как всё равно ничего бы не увидел, а потому продолжал лежать на тверди, дожидаясь, когда перед взором прекратится пляска световых образов.

– А теперь пошёл вон! – бросил гость богу так, будто разговаривал вовсе не с богом, а с каким-то ничтожеством.

Мгновение… и звенящая тишина исчезла, будто её сорвали со двора храма, как покрывало. Послышался утешающий шум ветра, наконец-то, прикоснувшегося к кронам деревьев, и щемящее душу чувство одиночества растаяло.

– Кто ты? – спросил Ас своего спасителя, продолжая лежать на тверди.

– Любопытный ты, какой! – тихо засмеялся гость. – Всё тебе надо знать!

– Ты мне как минимум зрение спас! – монах встал, но глаза открывать не торопился. – Должен же я знать, кому обязан, возможно, даже сохранением жизни.

– Нет! Он бы тебя не убил, – уверенно заявил неизвестный спаситель. – Так, – сделал он паузу, ухмыльнувшись, – посеял бы в твоём разуме ложь и не более того. А потом бы дёргал тебя за ниточки, как куклу, чтобы ты исполнял его якобы божественную волю.

– Уж, лучше смерть, чем такая участь! – заявил Ас, приоткрыв глаза, и увидел перед собой силуэт странного человека, облачённого в имперские доспехи.

Зрение ещё не восстановилось, и монах никак не мог тщательно разглядеть своего заступника. Перед глазами продолжали мелькать круги света, и переливы различных цветов мешали сфокусировать взгляд. Послушник часто моргал, тёр глаза, но всё напрасно.

– Не трогай глаза, и они быстрее восстановятся, – со знанием дела посоветовал гость, который не двигался, будто застыл, не предпринимая попыток покинуть Аса.

– Так, как тебя зовут? – снова спросил монах и, повинуясь совету, убрал руки от лица.

– Квит.

– И кто ты?

– Давай, я останусь просто ночным гостем, – предложил Квит, посмотрев на Аса искренним взором полным Света, от коего в душу послушника неожиданно вселился небывалый покой.

– Ну, как скажешь, – тихо смирился Ас. – Спасибо тебе, – несколько смущённо произнёс послушник слова благодарности. – А что это за бог был? – снова спросил он не в состоянии подавить своё любопытство.

– Да не бог он! Лжец и убийца, именующий себя богом истинным и единым, коих в мире предостаточно, но этот в отличие от многих весьма силён и кое-что умеет.

– Я слышал о нём от наставника.

– От Евсея? – уточнил гость.

– Да! Вы знакомы? – не скрывая удивления, спросил Ас, приблизившись к ночному гостю.

– Было дело. Познакомились. Да и за столько лет жизни в одном закрытом мире это неизбежно, – улыбнулся гость, и монах смог разглядеть его добродушную улыбку.

Послушник хотел задать ещё вопрос, но тут во двор из храма выбежал встревоженный Евсей, одетый в длинную до пят рубаху. Причём бежал старик босым и весьма резво, как не может бегать ни один человек в преклонных годах, да ещё со своим посохом, который брал только в исключительных случаях.

– Ты чего не спишь?! Ты чего здесь делаешь?! – посыпались из старика вопросы то к Асу, то к гостю.

– Остынь, Евсей! – поспешил успокоить старика Квит. – Всё нормально. Опасность миновала. Яхов ушёл.

– Яхов?! – воскликнул Евсей, не подумав, что может разбудить остальных постояльцев храма. – А я гадал, откуда такая оглушительная тишина!

– Не кричи! – спокойным голосом потребовал Квит. – Разбудишь тут всех. Не хватало, чтобы меня кто-нибудь увидел.

– Ну, да. Ну, да, – уже шёпотом согласился Евсей. – Так, что хотел этот злыдень? – спросил обоих наставник Аса.

– Ослепить меня хотел, – ответил монах и замер, вернув, наконец, себе зрение и остановив взгляд на Квите.

– Не ослепить, – уверенно заявил Квит, стараясь не обращать внимания, что его слишком пристально рассматривают, как невиданное существо. – Вспышка – всего лишь трюк. Он хотел выведать у твоего ученика о предназначении.