Путь. Часть 3. Последняя мысль

– И что?! – обеспокоился ещё больше старик.

– Как будто не знаешь, насколько непокорный и упрямый твой ученик, – улыбнулся ночной гость, отворачивая рукой лицо Аса от себя, быстро устав от столь назойливого и беспардонного взгляда.

– Ну, да. Ну, да, – успокаиваясь от уверенности, что Ас ничего не рассказал, выдохнул Евсей, зная не понаслышке, каким упёртым бывает его подопечный.

– Кто он, Евсей? – поражённый странным гостем спросил Ас, разглядывая теперь наставника, будто его тоже видел впервые.

– Кто! Кто! Упырь! Правда, бывший, – быстро ответил старик, желая отвязаться от назойливого ученика, так как он мешал ему о чём-то размышлять.

– Да ну! – удивился Ас, медленно повернув голову в сторону Квита, а тот оскалился и явил во всей красе монаху появившиеся клыки на фоне прочих белоснежных зубов, ярко контрастирующих с мгновенно потемневшим лицом упыря. – Да чтоб тебя! – непроизвольно вырвалось из послушника, и он немедленно получил оплеуху от наставника.

– Не хами старшим! – тихо пригрозил Евсей.

– Извините, – произнёс Ас и виновато опустил взгляд, но всего на мгновение, потому что любопытство немедленно взяло верх, и монах снова принялся разглядывать Квита.

Лицо бывшего упыря снова посветлело, скрыв его не самую приятную сущность, и Квит снова повернул от себя лицо послушника в сторону Евсея.

– Наставника лучше разглядывай, а то ты на мне дыру своим взглядом проделаешь, – с наигранной строгостью произнёс Квит.

– Извините, – снова попросил прощения Ас и на этот раз старался на гостя больше не смотреть.

– Ты-то как здесь оказался? Империя отсюда далеко, – спросил Евсей Квита.

– Следил за Яховом и решил вмешаться, когда он наведался к твоему ученику.

– Он давно за нами наблюдает, – шёпотом признался старик, снова погружаясь в свои раздумья. – Но почему именно сейчас решил заявить о себе?

– Потому что пришло время отправиться твоему ученику в путь.

– Он ещё не готов! – жёстко заявил Евсей, давая понять, что никуда послушника не отпустит.

– Это не тебе решать! – не менее жёстко ответил Квит и пристально посмотрел на старика, намекая, что тот далеко не вершитель судеб.

Эти два старых знакомца уже давно спорили на счёт предназначения Аса и во взглядах своих стали непримиримыми противниками. Потому сейчас смотрели друг на друга с некоторым нетерпением и даже ненавистью, но молча, так как рядом находился объект их противостояния.

– Не учи меня, упырь! – сквозь зубы прошипел старик, являя сейчас собой далеко не дряхлого старца, а могучего воина, готового мгновенно броситься на любого врага.

– Не дерзи мне, человек! Права на то у тебя не было и никогда не будет! – прорычал в ответ Квит, темнея плотью и принимая постепенно облик кровожадного убийцы.

– Только, пожалуйста, без ослепительных вспышек света! – вмешался Ас, смело встав между старыми знакомцами и стараясь пресечь назревающую ссору. – Мне на сегодня достаточно светопреставлений.

– Не достаточно, – уже тихим спокойным голосом произнёс Квит. – Мне кое-что надо тебе вручить для твоего пути.

– Нет! Не надо! – воспротивился старик, не желая отступать. – Он ещё не готов! – прокричал на весь двор Евсей и сразу почувствовал, как тёмные нити души Квита устремились в храм усыплять разумы разбуженных монахов.

Закончив сеанс усыпления, Квит посмотрел на Евсея, но во взгляде упыря злоба отсутствовала. Он закрыл глаза, глубоко вздохнул то ли, успокаиваясь, то ли, собираясь с мыслями, и, подойдя вплотную к старику, положил руку ему на плечо.

– Евсей, – Квит заглянул старику в глаза. – Сколько веков Ас должен прожить возле тебя, чтобы ты смирился с его предназначением и понял: твой ученик готов? Десять столетий, а, может, сотню? Мы оба знаем – он готов с самого рождения, и ты никогда не смиришься с разлукой. Ты боишься его отпускать, и потому будешь упрямо твердить: Ас не готов! Тебе не кажется, что ты вмешиваешься в чужую судьбу и пытаешься навязать ученику свою волю? Волю ревностного отца, не желающего самостоятельной жизни своему сыну, так как боишься навсегда его потерять.

Евсей опустил взгляд, отвернулся и, опершись на посох, затих. Воинственный настрой учителя мгновенно растаял, и только что могучая фигура воина вдруг осунулась, являя со спины многовекового старца, уставшего нести на своих плечах непомерно тяжёлый груз прошлого и постоянно переживать за будущее. Казалось, что старик заплакал, но его слёз, даже если они и были, никто не видел. В ответ Евсей ничего не сказал, а лишь медленно удалился в храм то ли, признавая тем самым правоту Квита, то ли, не желая бессмысленно спорить. Но медленный, несколько обречённый шаг учителя красноречивей любых слов являл, что он отступает, не зная, чем опровергнуть слова ночного гостя.

Монах молча смотрел вслед уходящему наставнику. И Асу невольно показалось, что это не он должен покинуть храм, а именно старик в этот самый миг оставляет своего воспитанника на произвол судьбы, дав ему всё, что мог, чтобы тот смог начать свой самостоятельный путь длиною в жизнь. Возможно, жизнь короткую, но независимую, полную ошибок, вероятно даже роковых, и оттого усеянную разочарованиями, горечью и неминуемой мучительной смертью. Только сейчас Ас почувствовал в душе огромную силу привязанности к этому старику, ставшему для него действительно любящим отцом, который старался на протяжении всего времени пребывания монаха в храме донести всю свою мудрость путём заботы и, конечно же, необходимой строгости. Печаль окутала душу послушника, и ему стало невыносимо горько от мысли неизбежной разлуки.

А Квит тем временем не торопился, понимая горечь момента. Ночной визитёр ждал, когда монах справится со своими чувствами и будет готов принять необходимый для своего пути дар. Отойдя немного в сторону и, подняв взгляд в ночное небо, незваный гость храма принялся внимательно рассматривать звёзды, будто что-то искал среди отблесков далёких светил. Затем повернулся к плавно скользящему спутнику мира, отражающему свет жёлтой звезды, и, закрыв глаза, отстранился от чужих печалей.

Заунывно пропел ветер, скользнувший по крыше храма, и невольно своим стоном ненадолго отстранил Аса от тяжких дум. Послушник словно очнулся, но продолжал пребывать в нерешительности, не зная, то ли идти за стариком, то ли подойти к ночному гостю. Сейчас монах находился на перепутье, где решалась его дальнейшая судьба – или остаться до конца жизни послушником храма, или принять своё предназначение и покинуть навсегда обитель, успевшую стать домом. Взгляд Аса застыл на тверди. Но он ничего не видел. Разум отключился от мира, стараясь принять правильное решение, отстранившись от чувств. Но именно сигналы души мешали Асу сделать первый шаг к Квиту, так как отмахнуться от эмоций было невероятно сложно, и они, подобно вечным оковам, не хотели отпускать монаха в новую жизнь. Насколько же трудно покидать дом, в котором тебя любят, где ты небезразличен и окружён постоянной заботой! И снова решающей силой в сущности Аса стала непокорность. Именно она помогла послушнику сделать первый шаг. А за первым последовал и второй, который совершить намного легче.

Монах подошёл к ночному гостю, остановившись прямо перед ним, и стал ждать, когда на его скромную человеческую персону обратят внимание. Но Квит не торопился, будто проверял этим томящим ожиданием уверенность послушника в совершённом выборе. Спустя некоторое время, убедившись, что монах окончательно принял решение, гость в имперских доспехах медленно открыл полные Света глаза и посмотрел Асу в душу.

Послушника неожиданно от этого взгляда сильно затрясло, словно тело испытывало серьёзные перегрузки. Ас упал, как подкошенный, на твердь, и ему показалось: душу пронзило бесчисленное множество тонких игл, стремящихся разорвать человеческую сущность, чтобы развеять её подобно праху по ветру. В монаха ворвалась невероятная боль, но одновременно и чрезвычайное спокойствие, будто тёплый ветер окутал воздушными потоками и также неизбежно осыпал принесёнными с собой мелкими камнями, которые неприятно кололи и били. Постепенно боль отступила, и Ас неожиданно провалился в океан невероятной беззаботности и лености, убаюкивающей разум. Стало сложно мыслить, да и незачем это было делать. В этом безбрежном океане тепла и полного отсутствия печалей хотелось только забыться, превратившись в часть безграничной усыпляющей сущности.

Ас плыл где-то далеко, где-то за пределами мира, в безграничном пространстве Света. Невидимое, но еле ощутимое течение лучей несло сущность человека всё дальше и дальше, не давая ему сопротивляться, чтобы он смог достичь пристанища, недосягаемого для людей, имеющих в своей душе хотя бы малую толику Тьмы. Ас почувствовал это, и смиренно доверился несущим его лучам. Через пару мгновений они бережно опустили человеческую душу среди белоснежных роз, окружающих величественные стены чертогов Света.

– Ступай туда, – услышал Ас в своём разуме голос Квита.

Ас пристально посмотрел на чертоги и только подумал о них, как немедленно оказался в одной из нескольких башен стана Света. Сущность монаха огляделась. Просторный зал с несколькими двустворчатыми дверьми был выполнен из совершенно прозрачных кристаллов, бесконечность Света в которых создавала иллюзию непроглядной стены. Такое необычайное и удивительное строение заворожило Аса. Он потянулся к одной из стен, но прикоснуться не смог, так как находился сейчас вне тела, но почувствовать пронзающий кристаллы Свет сумел, и от его тепла наполнился небывалой для себя радостью.

– Не отвлекайся! Посмотри вверх! – снова услышал Квита послушник.

Монах повиновался и, подняв взгляд, обнаружил восьмиконечный крест, заключённый в окружность.

– Тебе надо прикоснуться к камню, заключённому в вершине купола, – произнёс Квит.

Ас послушно устремился вверх, к камню, но неожиданно услышал настолько громовой голос, что от испуга остановился и замер.

– Стоять! – сотряс чертоги громовой голос Световида. Ас посмотрел вниз и увидел грозного светлого бога в окружении ангелов. – Кто пропустил? – более тихим голосом поинтересовался верховный бог Света у Гавриила.

– Никто, – пояснил начальник охраны. – Проскользнул неведомым мне образом.

– Кто такой? – спросил Световид монаха.

– Меня зовут Ас, – мысленно ответил послушник.

– Он – твой потомок, Световид. Он из сиддхов, – прозвучал голос Квита в чертогах.

– Это я вижу, упырь, – подозрительно усмехнулся повелитель Света. – Не вижу причины, по которой он здесь находится и пытается вдобавок прикоснуться к кристаллу.

– Причина простая – воля Творца, – заявил Квит.

– А ты у Творца на посылках! Так? – уточнил бог.

– Верно! И на посылках тоже!

– Никаких указаний от Творца я не получал, а верить порождению Тьмы не намерен! – грозно молвил Световид, давая понять, что просто так прикоснуться к камню не позволит.

– Искра Света у меня, а значит, я имею право прикоснуться к камню, – не менее грозно бросил Квит.

– Ты – имеешь, он – нет! – усмехнулся бог, и ангелы немедленно взмыли ввысь, преграждая Асу путь к камню.