Смотрят они мне в душу,
хоть и пусты глазницы,
Видимо, ждут поддержки
в призрачной той борьбе.
Господи! Дай мне силы,
чтоб я не смог присниться
этим слепым кошмаром,
прежде всего, себе!
Дверь распахну пошире.
Вырвусь на свежий ветер.
Это – всего лишь глюки.
Душный такой рассвет.
Где ты, моя удача?
Знаю: на этом свете
нету уже заборов,
но и свободы нет.
Мы – зэки. Мы — каждый сам по себе
* * *
Развод по утрам. Поверка. Отбой.
Убогий лагерный быт.
И думы о воле – даже во сне,
если ты можешь спать.
И время – как бык, что ведут на убой,
но он еще не убит.
И вовсе не скоро случиться весне —
месяцев через пять.
Снега…
Все на свете белым-бело,
а жизнь, как хина, горька.
Она рядится в серый бетон,
прячась, как троглодит.
От стужи судорогою свело
скулы жилгородка,
как будто, от скуки зевая, он
челюсть свою проглотил.
Дебильные лица. Ухмыл кривой.
Девятый штрафной отряд.
И белое облако, как привет
от солнечных звонких лет.
И птицы летят, но для них конвой
неведом. Они летят
туда, где замков и решёток нет,
где ветер и яркий свет.
* * *
Пахнет с воли солянкой – тошно.
Тащат с рынка морковь, картошку,
из авосек точит шпинат.
Здесь, как раньше, с харчами тяжко:
заблудившуюся дворняжку,
втихаря отварив, едят.
Нынче — праздник. Потом — по-новой
миска каши в обед перловой
и баланда – одна вода,
никаких тут куриных грудок,
и тоскует пустой желудок,
как узбек на бирже труда.
Где-то жарят картошку с салом…
Лом хватаю, чтоб легче стало,
бью по камню — таков мой крест.
Нет лекарств эффективней лома!
…Выйдет срок мой – полгастронома
съем, наверно, в один присест.
* * *
Дух портяночный. Топятся печи.
В пищеблоке порхает мука.
Смертным боем – и в зубы, и в печень —
в умывальнике бьют должника.
Он не выдержал зэчью проверку,
дал слабинку, и вот он, итог:
задолжал он четыре конверта,
только письма отправить не смог.
Не пойдёт он сегодня на ужин.
Завтра – тоже. Он сам виноват.
И уже ко всему равнодушен
голубой стекленеющий взгляд.
В караулке сейчас пересменка.
Смотрят телек. Сегодня – футбол.
И сползает кровавая змейка
на загаженный каменный пол.
И лежит он, щедрот не изведав,
отмотав весь свой жизненный срок, —
тракторист из колхоза «Победа»,
что стащил комбикорма мешок.
* * *
Вновь этап. Дорога дальняя.