Обречённые души: Книга II. Паутина Интриг

– Я отказываюсь это подписывать! – категорично заявил глава совета.

– Как жаль, – изобразив гримасу притворного огорчения, протянул Кромат. – Попробую объяснить чуточку понятнее, – саркастически добавил он. Стражник, что бил длинноволосого седого мужчину, без колебаний вонзил ему в ладонь кинжал. Крик разбавил тревожную атмосферу в комнате.

– В следующий раз он перережет ему горло, – бесчувственно предупредил Кромат. – А теперь спрашиваю во второй раз, вы подпишите это или нет?

– Подпиши эту проклятую бумагу, подпиши! – взмолил раненый, корчась от боли. Глава совета сначала посмотрел на лорда, потом на заложника, затем снова на лорда.

– Нет, – с долькой сожаления и неприкаянности полушёпотом сказал он, заглянув в равнодушные глаза Кромата.

– Вы не оставили мне выбора, – разочарованно протянул Кромат, отдав приказ стражнику незамысловатым взмахом правой руки.

– Нет, прошу не надо, нет! – в ужасе закричал раненый мужчина, изо всех сил пытаясь вырваться. Стражник не стал медлить. Вскоре крик сменился хрипом, а на стол грохнулась отяжелевшая седая голова. Струйки крови устремились на мраморный пол.

– Изверги, да как вы посмели, быть вам за это повешенными! – закричал в отчаянии длиннобородый старик. Заложники начали звать на помощь и пытались вырваться всеми силами, за что их били то по лицу, то по телу.

– Успокойтесь! Вам всё равно никто не поможет! – перекричал всех Бромар. – Пока не будет подписана бумага, вы не покинете эти стены, – объяснил он.

– На улице нас ждут солдаты, и если мы не вернёмся к вечеру, они донесут о нашем исчезновении и тогда вам не поздоровится! – пригрозил громкоголосый длиннобородый заложник.

– Если ещё хоть кто-то откроет рот, я велю отрезать ему язык! – пообещал рассерженно Кромат.

– Да будь ты проклят и весь твой род, Кромат Тронэр! – продолжал бунтовать мужчина.

– Режь! – сквозь зубы враждебно прошипел Кромат. Стражник беспрекословно исполнил распоряжение. Вскоре шею заложника украсила жуткая красная улыбка, ценой в жизнь.

– Одумайтесь, судьба этих людей в ваших руках, всё, что вам нужно, это взять перо и поставить свою подпись на этой бумаге, – неотступно попросил Кромат, тряся пергаментом перед главой совета. Его колючий взгляд вынуждал. Старик затравленно провалился в нём.

– А вы обещаете, что когда я исполню вашу просьбу, вы отпустите нас? – спросил глава совета.

– Клянусь всеми святыми, я отпущу вас, – непритворно уверил Кромат, протягивая перо.

– Что ж, будь, по-вашему, – сдался заложник, неохотно оставив свою подпись на бумаге.

– Весьма благодарен, – фальшиво улыбнувшись, триумфально произнёс Кромат.

– Полагаю, теперь мы вольны уйти? – осторожно уточнил глава совета, точно спрашивая разрешения. Он казался совсем потерянным от увиденного.

– Конечно, я всегда сдерживаю своё обещание, идите, – равнодушно бросил в ответ Кромат, любуясь победой на бумаге. Стражники отступили от стульев и выстроились возле двери в две колонны. Оставшиеся члены совета тут же встали из-за стола и поспешили покинуть комнату.

– Не так быстро, – коварно усмехнулся Бромар, когда лысый толстый мужчина крепко вцепился в ручку двери.

– Почему дверь заперта? Вы… вы же… вы обещали! – в недоумении вскричал толстячок.

– Заметьте, я вам ничего не обещал, – покачивая головой в стороны и грозя указательным пальцем, язвительно протянул Бромар. После чего он громко ударил в ладоши. Стражники схватили напуганных мужчин и каждому хладнокровно нарисовали кинжалами на горлах широкие улыбки, а после корчившиеся в предсмертной агонии тела положили друг на друга.

– А что со стражниками на улице? – спросил Кромат советника.

– Не беспокойтесь, милорд, о них уже позаботились, – успокоил Бромар, скривив губы в хитрой улыбке.

– В таком случае, пусть через три дня в полдень народ собирается на площади, а писчие пускай приступают к исправлению свода законов. Надобно некоторые устаревшие из них заменить на те, что в этой бумаги, – распорядился Кромат.

– Думаю, Отец Патрир должен присутствовать на сей важном собрании, – предположил Бромар, вопросительно изогнув брови.

– Обязательно, – твёрдо ответил Кромат, бережно свернув драгоценную бумагу и передав ей советнику.

В течение следующих трёх дней с самого утра глашатаи, что и делали, так это разносили весть о венчании короля Кромата на престол. И вот когда третья ночь сменилась долгожданным полуднем, едва пробивавшееся сквозь плотную пелену туч солнце утонуло в мрачной серой бездне. Дождь, не перестававший бушевать ещё со вчерашнего дня и утихший с ночи до утра, к полудню разошёлся. Народ, собравшийся на площади, ёжился от холода и укрывался от дождя всем, чем мог. Толпа нервничала и несдержанно шумела. И вот, когда на балконе расступилась стража, появился Кромат, облачённый в чернильно-чёрный камзол с золотыми запонками, пуговицами и каймой, гомон тут же прекратился. Только ропот дождя нарушал торжественную тишину. За Тронэром стояли советники и стража. Подняв правую руку вверх, Кромат Тронэр поприветствовал собравшийся народ, а после медленно опустился на золочёный узорчатый трон из чёрного дерева, который ему принесли слуги. Из толпы советников вышел отец Патрир в золотых одеждах, поприветствовав продрогший, вымокший люд.

– Сегодня знаменательный день! – начал главный Соборник, дирижируя при каждом слове. – Этот день, возможно, изменит историю, это день, которого мы давно ждали. Сам Великий Нэраэль предзнаменовал нам восхождение на трон достойного правителя голубой крови. И вот он пред вами! – указав на Кромата, торжественно заявил Отец Патрир. – Праведный свет нашего Небесного Отца выбрал этого человека, дабы он принёс процветание и господство Вэйтстоун не только Форлианде, но и во всей Тавринии, и кто знает, может в будущем, мы обретём власть, которая и не снилась нашим предкам! Теперь вы должны решить для себя, готовы ли вы присягнуть новому королю или пойти против воли нашего Небесного Отца и отдать жизнь за свою ошибку. После того, как я повенчаю этого человека короной, достойной несметной мудрости и благородства, вы сделаете выбор – преклонить колени и верно служить, или умереть, потерявшись в тумане слепой гордости! – ультимативно заявил Патрир. – Итак… – взяв в руки корону украшенную рубинами, сапфирами и чёрным жемчугом, произнёс отец Патрир. – Я, верный служитель нашего Небесного Отца, защитника земли этой и властелина Обенхэйма величественного Нэраэля, властью, данной мне его праведным клинком, я венчаю этого благородного мужа короной, что носили предки наши, по праву взошедшие на престол и ушедшие из жизни так же достойно, как и вели её. Так путь же мудрость королевская освещает нам путь в дни бедствий и раздора, а клинок его, сопутствуя отваге, избавит от напастей всевозможных и вернёт земле нашей мир и процветание, – закончил речь Отец Патрир, увенчав голову Кромата Тронэра короной. Народ, недолго думая, пригнул колени пред новым правителем. Из толпы кто-то начал выкрикивать имя короля, другие люди подхватили это и постепенно неприметное соло, превратилось в настоящий шквал голосов. Насладившись сполна купанием в лучах величества и почёта, Кромат встал пред верной ему толпой и хлопнул в ладоши. Овации немедленно прекратились.

– Отныне я клянусь вам служить так же преданно, как и вы мне. Я гарантирую вам равенство во всех правах и единство закона над всеми. Наказание за нарушения и поощрения за верность. Теперь я ваш оплот, но вы его стены, пол и потолок! Я голова, а вы всё остальное! И чтобы мир, созидаемый нами, был справедлив, а поступки и умыслы несли лишь благое, забудьте старый свод законов и примите новый! – приказал Кромат, сжимая в поднятой над головой правой руке чернильно-чёрную книгу с голубым переплётом, на обложке который был изображён восстающий золотой грифон. – Запомните, теперь эта книга будет решать судьбу каждого провинившегося, – заявил правитель. – А эта, – держа в левой руке старую потрёпанную книгу, продолжал говорить Кромат. – Отныне пережиток прошлого, бесполезный кусок бумаги, строчки в которой напрасны, а смысл в них исчез. И чтобы бесследно вычеркнуть её из вашей памяти, я придаю её огню! – решительно заявил правитель, опустив старую книгу в пламя, что разожгли слуги в переносной жаровне. Свирепые языки огня тотчас объяли ветхие сухие страницы и в мгновение ока обратили их в пепел.

– Все измененные и нововведённые законы вы услышите от глашатаев. Теперь ступайте по своим делам и запомните, с этого самого момента я предан вам, а вы мне, да восславится абсолютная монархия! – гордо произнёс король, приложив правую руку к сердцу.

– Да восславиться абсолютная монархия! – подхватил народ, и все люди повторили жест правителя.

Глава 12

Солнце выплыло из-за горизонта, сначала неприхотливо облив своим тёплым золотым светом мрачные башни замка Брогборг, а немного погодя, заботливо укрыло своими янтарными крыльями и весь Старстоун. Город загудел: заскрипели повозки по влажным после дождя дорогам, проснулись и вышли на улицы говорливые горожане, завопили от радости беззаботные дети.

В замке новоиспеченного правителя всё ещё царил щипающий лёгкой прохладой утренний полумрак. Бронзово-золотистые занавеси, словно нарочно, закрывали окна, преграждая проникновению солнечных лучей. Траур по смерти Фаргоса Брогура всё ещё наполнял каждый кирпичик замка, нагоняя либо лёгкое оцепенение, либо покалывающую дрожь. В главной зале, кроме стражников преданно нёсших свою службу стоя у дверей и юного короля Бахорна Брогура, неподвижно восседавшего на троне, словно окаменевшего от тягостных раздумий, никого больше не было. В дверь постучали, и правитель апатично приподнял раскрасневшиеся от бессонницы глаза на охрану.

– Откройте, – прохрипел невыразительно он, вновь отдав свой разум на растерзание мучительным мыслям. В залу спешно вошёл обеспокоенный Ролан Глэйд, стражники, мигом убрав преграждавшие дорогу гвизарды, кивнула ему в знак приветствия.

– Ваше Величество, вы желали меня видеть? – резко одёрнув развивающийся серый плащ, сказал генерал, преданно отвесив поклон королю.

– Здравствуй Ролан, – поприветствовал его Бахорн. Взгляд юноши заметно оживился при виде долгожданного гостя.

– Что гнетёт вас, мой король? – заботливо поинтересовался Глэйд.

– Смерть моего отца, – опечаленно ответил Брогур. – Знаешь, я никогда не ненавидел его, напротив…, но он не любил меня, он вообще никого, кроме себя не любил. Его заботила политика, точнее его место в политической игре. Он всегда хотел, чтобы его имя перед Форлиандом оставалось незапятнанным и он боялся передавать власть в мои руки. И теперь, когда трон мой, я думаю, а правильно ли я поступил, избавив Вэтфэльд от их честолюбивого правителя? А вдруг именно это честолюбие и было опорой, что если я не справлюсь с тем, чем так упорно занимался мой отец? – засомневался Бахорн, едва ли не с безнадёжностью смотря на Ролана.

– А я считаю, Ваше Величество, что честолюбие Фаргоса Брогура лишь сдерживало возможности этой страны. Вспомните историю, пока Ардор не был един, Вэтфэльд или, как его тогда называли – Ми?лдлэнд, был державой, перед которой трепетали соседи, даже больше чем сейчас перед Фивисвэйлом. И правители Милдлэнда никогда не нападал на слабые государства, потомучто не видел в этом ничего благородного, а к какому решению пришёл ваш отец? – генерал сделал паузу и потупил взор. Но потом он гордо посмотрел на Бахорна и решительно договорил, сжимая кулак: – Но Вы поступили иначе, Ваше решение спасло тысячи жизней!

– Но ради чего?! Чтобы столько же потом загубить? А может и ещё больше?!

– Мой король, чтобы вами не руководило, стремление возвысить свою страну или же ненависть к Форлианду, вы не должны сожалеть о том, что уже сотворили или же отказываться от того, что намерились свершить. Без кровопролития не обходится победа, без борьбы, Вэтфэльд всегда будет в тени Форлианда, но если ваши войска и войска Фроста одержат вверх, эта страна получит куда больше, чем имеет сейчас, – заверил Ролан.

– А если война будет проиграна, что тогда?

– Ваше Величество, вы слишком далеко смотрите. Зачем вам размышлять над тем, чего может и не быть? – ответил подбадривающе генерал.

– И то верно, – согласился Бахорн, благодарственно взглянув на Ролана.

– Ваше Величество, вам бы не лишним было поспать, не кстати вам пребывать в таком виде на празднестве, – посоветовал Глэйд.

– Пожалуй, я соглашусь с тобой, – кивнул, улыбнувшись, Бахорн. – Чуть не забыл, а что там слышно об армии Фроста?

– Если мои источники не врут, он прибудет в Старстоун не позднее двух с половиной месяцев, а под его командованием не меньше пятнадцати тысяч воинов.