Прыжок в прошлое

– Не знаю, я не поняла. Какие-то чудовища… Алеша, ты человек?

– В какой-то мере, – честно признался я, – а что, не похож?

– Ты совсем другой. Я не знаю, как объяснить… Ты добрый… Я всегда немножко понимала, о чем думают люди, а сейчас совсем хорошо понимаю. Но ты думаешь по-другому, не только про меня, про всех. Ты всех жалеешь. Ты вот боишься, что я понимаю людей, а они могут про меня плохо думать, и мне будет больно… – девушка запуталась и замолчала.

Мне стало неловко. Я знал, что совсем не такой хороший, как ей кажется. Я вполне эгоистичен и себе на уме. Может быть, не больше других, но и не меньше. Не знаю, что Аля накопала у меня в голове, но было похоже, что она меня сильно идеализирует. Тем горше будет разочарование, когда она узнает меня получше.

– А что значит «разочарование»? – поинтересовалась все слышащая подруга.

Я помялся. Объяснять общеизвестные понятия труднее всего.

– Разочаровать – это… ну, если ты во что-то веришь, а потом окажется, что верила зря, и тебя обманули, и все оказывается не таким хорошим, как тебе казалось.

– Вот видишь, – улыбнулась Аля, – ты еще меня не разочаровал, а уже боишься. Не за себя, а за меня.

Я слегка обалдел от такой логики и не нашелся, что ответить. Поэтому замял разговор поцелуем.

– Так что тебя в моем сне напугало?

– Там были какие-то страшные большие чудовища, со стеклянными глазами, они неслись…

– Понятно. То, что ты видела – это машины. Там, откуда я пришел, их очень много. Их делают люди для того, чтобы быстро ездить. Они совсем не опасные, если соблюдать правила дорожного движения, – сострил я. – Ты же телег не боишься?

– Не боюсь.

– А мельницу?

– Тоже скажешь!

– А теперь представь, что будет, если их увидит человек в первый раз в жизни. Он испугается?

Аля задумалась, наморщив носик, и засмеялась:

– Наверно.

– Вот и тебе страшно, потому что никогда таких вещей раньше не видела. Ты, поди, дальше своей деревни нигде не была?

– Почему не была, была в самом Санкт-Петербурге.

– Ишь ты, – удивился я, – когда же ты там успела побывать?

– Не знаю, я тогда совсем маленькая была, ничего не помню.

– А откуда знаешь, что была?

– Люди сказывали, что меня барин оттудова привез.

– Так, выходит, ты не здешняя?

– Нет, меня барин с собой привез и Максимову в приемыши отдал. А потом, когда замуж выдавал, в людскую жить отправил.

Мне наш разговор делался все интереснее.

– А родственники у тебя какие-нибудь есть?

– Нет, только Максимовы.

– А этот Максимов тебе кем приходятся?

Аля задумалась, потом ответила:

– Крестным, наверное. Я, как все дети, тятю тятей звала, мамку – мамкой. Потом как большая стала, люди сказали, что я приемная.

– А фамилия у тебя девичья какая?

– Знамо, Максимова. Так токо в деревне-то по фамилии не кличут, а все больше по имени.

Мы вернулись к тому, с чего начали. Похоже, что с происхождением Алевтины оказалось не все просто. Зачем было помещику везти маленькую девочку из Петербурга, а потом отдавать приемышем в крестьянскую семью?

Если она крепостная, то должна быть где-то записана… Как это называлось у Гоголя в «Мертвых душах»? В «ревизские сказки».

Если Аля внебрачная дочь – то причем здесь крестьяне?

Обычно помещики давали своим внебрачным детям какую-нибудь непонятную фамилию, вроде Герцена или Фета и воспитывали их в благородном духе.

– А покойный барин тобой интересовался, отличал как-нибудь?

– Не знаю, он к нам в деревню редко ходил. Я его издали видела, когда он на охоту или в гости через деревню ездил, а вот тятю отличал, кажон год рубль давал.

– А с отцом твоим можно встретиться?

– Так он второй год как помер.

– Ты не знаешь, барин в деревню только с тобой приехал, или с вами был еще кто-нибудь?

– Камельдинер был при нем, Михеич, только он тоже помер, когда я еще малая была, и жена его тетка Пелагия.

– Это которая ключница? Пелагия Ниловна?

– Она самая.

«Ну, эту-то бабенцию я быстро разговорю», – подумал я.

– Тихон! – позвал я. Никто не отозвался.

– Я за ним сбегаю, – подхватилась с места Аля.

– Тебе пока бегать не стоит, поправься сначала.