Дыхание жизни

– Не подкрадывайся ко мне так больше! – недовольно ответила Лиза и отправилась на кухню вместе с последовавшим за ней братом и собакой, чтобы налить себе воды. – Грабители обокрали Алевтину Игоревну, сказав, что в магазинах не хватило на всех еды, а я сказала им, что мама скоро придёт домой с продуктами. Что, если они вернутся?

– Налей-ка и мне воды, – вздохнул в ответ на Лизины слова Даня и присел за скудно освещаемый северным сиянием за окном кухонный стол.

После этого девочка налила себе и брату прохладной воды из пятилитровой бутыли и залпом осушила свой стакан, мысленно задаваясь с Даней одним и тем же тревожным вопросом: «Где же мама?»

**************************************************************************************

Оказавшись на подземной парковке дома, я заглушила мотор своего «Мини Купера», вышла из машины и поднялась на посыпанное песком крыльцо дома. Неожиданно я заметила неподалёку от дома какого-то мужчину и женщину, которые что-то живо обсуждали и перекладывали из большой чёрной сумки в багажник своего автомобиля. Женщина, видимо, ощутила на себе мой взгляд и обернулась, оценивающе посмотрев на меня, от чего мне стало не по себе, поэтому я спешно вошла в просторный вестибюль дома и включила на своём телефоне фонарик.

Увиденное мной в вестибюле тут же заставило меня оцепенеть от ужаса, и какое-то время я просто неподвижно стояла на месте, высветив в темноте лучом фонарика лежащее у стойки консьержа тело Матвея Алексеевича. Вокруг головы пожилого мужчины виднелась растёкшаяся по полу лужица крови, и я знала, что должна была проверить пульс консьержа и позвать кого-нибудь на помощь, однако вместо этого бросилась к лестнице и спешно побежала вверх, моля Бога о том, чтобы Даня с Лизой были в порядке. Перепрыгивая сразу через две ступеньки, я вспомнила агрессивно настроенную толпу людей на парковке торгового центра, которая пыталась проникнуть в мою машину и взломать багажник с пакетами еды. Вплоть до сего момента я была уверена, что у нас с детьми имелся небольшой запас времени, пока разгорающееся на улицах пламя хаоса, питаемое оставшимися без продуктового запаса людьми, перекинется от опустевших магазинов на близлежащие жилые дома и доберётся до нашей высотки. Однако я не предполагала, что этот разрушающий всё на своём пути пожар из массовой паники и отчаянной борьбы за выживание достигнет нашего жилища настолько скоро.

Будучи не в силах выбросить из головы произошедшее у торгового центра, я была почти уверена в том, что лежащий на полу вестибюля с проломленной головой консьерж героически отдал свою жизнь в попытке не впустить явившихся в наш дом чужаков. Возможно, тех самых, что стояли сейчас неподалёку от дома у машины и перекладывали в её багажник из сумки украденные у кого-то из моих соседей продукты. Вспоминая пристальный взгляд женщины, теперь я понимала, что она высматривала у меня в руках пакеты с едой, которые я оставила в багажнике «Мини Купера» на подземной парковке.

Уверена, вслед за этой парой мародёров к новостройкам, включая нашу, потекут бурные реки из голодных людей, которые не остановятся ни перед чем, пока не получат своё, и гибель Матвея Алексеевича станет лишь первой смертью в череде жестоких и бессмысленных убийств. С этими внушающими страх мыслями я вышла на площадку третьего этажа и, освещая её фонариком, открыла ключом входную дверь своей квартиры. Едва я успела войти внутрь, как меня тут же обступили в прихожей испуганнее лица моих детей, между которых гордо восседал Макс.

– Наконец-то ты пришла! – с облегчением воскликнула Лиза, словно уже не надеялась увидеть меня живой. – Мы так за тебя волновались. Почему ты так долго?

– Очередь в магазин оказалась слишком длинной, – ответила я дочери, решив не пугать её и сына подробностями своей поездки в гипермаркет.

– К нам приходили грабители, – обратился ко мне Даня. – Просили еды, обманув, что у них маленький ребёнок, а когда Лиза не открыла им, ограбили Алевтину Игоревну.

– Я сказала этим людям, что у нас нет еды, но они могут вернуться позже, когда ты приедешь из магазина с продуктами, – виновато добавила Лиза. – Прости меня, я не знала, что это плохие люди.

Радуясь, что моим детям хватило ума не впустить в квартиру незнакомых людей и, беспокоясь при этом о своей пожилой соседке, я решила сказать Дане и Лизе правду: – Еды в гипермаркете и, правда, не хватило всем, поэтому некоторые расстроенные этим люди уже начали ходить по чужим домам в поисках пропитания.

– А где продукты, что ты купила в магазине? – удивился мой сын, только сейчас заметив, что я вернулась домой с пустыми руками. – Тебя тоже ограбили?!

– Нет, хотя и пытались, – промолвила я. – Я оставила пакеты с едой в багажнике машины, но купила в основном сырые и замороженные продукты, потому что готовую еду уже разобрали к тому моменту, как я выстояла длинную очередь и зашла в гипермаркет.

– И как же мы будем готовить сырую еду без электричества? – пытливо посмотрел на меня Даня.

– Мы поедем на дачу в Юрмалу, где будем жить у растопленной дровами печи с неограниченным запасом воды из колонки и сможем готовить еду в казане и на мангале, – озвучила я детям придуманный мной план.

– А у нас разве есть на даче дрова и уголь? – поинтересовался у меня сын.

– Мы возьмём дрова, угли и жидкость для розжига на бензоколонке у нашего дома, а бумагу и зажигалки я уже купила в магазине, – успокоила я Даню.

– Может, нам лучше остаться здесь? – спросила меня Лиза, не желая провести ближайший месяц в летнем домике с печным отоплением и спать вчетвером вместе со мной, младшим братом и собакой на полу гостиной.

– Мы не выживем здесь без тепла, воды и готовой еды и умрём от холода, голода или рук мародёров, – ответила я дочери, развеяв последние надежды той, что нам по силам переждать энергетический кризис в нашей столичной квартире. – Я думала ехать на дачу завтра утром, как только рассветёт, но мародёры уже добрались до нашего дома, и если мы станем медлить, то можем не суметь выбраться отсюда.

– Значит, мы поедем на дачу прямо сейчас? – недоверчиво спросил меня Даня.

– Выезжаем, как только соберём рюкзаки с тёплыми вещами и всем, что нам может понадобиться ближайший месяц на даче, – сказала я детям. – Вы пока начинайте сборы, а я проверю, как там Алевтина Игоревна.

Не дожидаясь ответа своих изумлённых детей, я вышла из квартиры и подошла к двери пожилой соседки, которая оказалась не заперта. Я зашла в тёмную прихожую Алевтины Игоревны, позвала её по имени, но мне никто не ответил. Тогда, подсвечивая фонариком, я осмотрела кухню с распахнутым настежь пустым холодильником, а также ванную и гостиную женщины, но, никого там не найдя, зашла в единственную в квартире спальню.

Алевтина Игоревна неподвижно лежала на своей кровати, укрывшись одеялом, а в холодной комнате бабушки чувствовался стойкий запах «Корвалола». Увидев на прикроватной тумбочке пузырёк с лекарством и пустой стакан, я подошла к изголовью кровати и вновь обратилась к соседке по имени. Алевтина Игоревна снова мне не ответила, поэтому, набравшись смелости, я поднесла ладонь к лицу бабушки и нашла подтверждение своим худшим опасениям. Моя пожилая соседка не дышала, вероятно, скончавшись от сердечного приступа после разорительного визита к ней мародёров, которые забрали у доверчивой женщины всю еду.

Она хотя бы умерла быстро, и ей не пришлось на протяжении целого месяца мучиться от голода и холода в своей тёмной и пустой квартире, почему-то подумалось мне, словно это могло смягчить ужас увиденного мной в соседской квартире. Сперва агрессивная толпа людей у торгового центра, а теперь бездыханные тела консьержа и пожилой соседки, ставших жертвами набирающего обороты безумия. И это только первый вечер после отключения электричества. Через пару дней мародёрских налётов на беззащитные дома таких смертей в Иманте будут десятки или даже сотни. А сколько людей погибнет в Риге за ближайший месяц от холода, голода и рук не ведающих жалости мародёров, прежде чем правительство восстановит подачу электричества, и жизнь вернётся в прежнее русло? Тысяча, пять, десять тысяч человек?

Не зная ответа на свои вопросы, я бережно накрыла лицо Алевтины Игоревны одеялом и заперла квартиру пожилой соседки на ключ, чтобы никто из мародёров больше не смог нарушить её покой. Затем я вернулась домой и, стараясь отбросить подальше тягостные мысли о погибших Матвее Алексеевиче и Алевтине Игоревне, зашла в гостиную к своим детям.

– Как там наша соседка? – спросил меня Даня, вошедший в комнату с собранным рюкзаком на плечах и пакетом в руке с собачьим кормом и мисками Макса.

– Грабители оставили ей немного еды, и бабушка в порядке, – обманула я сына, не желая беспокоить детей тяжёлой правдой.

– Я готова, – сказала зашедшая вслед за братом в гостиную со своим рюкзаком Лиза.

– Хорошо, – ответила я детям. – Подождите меня здесь, пока я соберу свои вещи, и можем идти.

Оставив детей в гостиной с собакой, я зашла в свою комнату и собрала в рюкзак пару тёплых свитеров и джинсов, а также шерстяные носки и нижнее бельё. Затем я зашла на кухню и добавила в рюкзак Лизину коробку с чаем «Липтон», после чего заглянула в ванную и положила в рюкзак шампунь, мыло, гигиенические прокладки, тюбики с зубной пастой и щётки, которые Даня и Лиза позабыли взять. Водрузив рюкзак на плечи, я вышла в прихожую и застала в ней ожидавших меня детей.

– Из дома до машины идём тихо и без разговоров, – сказала я серьёзным тоном. – Если заметим мародёров, прячемся и ждём, пока они пройдут мимо нас. Если не получится спрятаться, бежим за мной со всех ног к «Мини Куперу». Всё понятно?

– Понятно, – кивнул Даня.

– Мне страшно, – добавила Лиза, прижавшись ко мне.

– Не бойся, – ответила я дочери. – Если что-то пойдёт не так, Макс нас защитит.

После этих слов мы одновременно взглянули на нашу бельгийскую овчарку, которая, судя по всему, осознав свою значимость, решительно встала на четыре лапы, будучи преисполнена готовности не дать нас никому в обиду.

– Действуем по плану. Нам нужно добраться до подземной парковки, а в машине мы уже будем в безопасности, – подбодрила я себя и детей, после чего мы вышли из квартиры, заперли её на ключ и начали спускаться по тёмной лестнице, подсвечивая себе телефонными фонариками.

Едва мы оказались в окутанном тишиной вестибюле дома, как Лиза вскрикнула от испуга, увидев лежащего на полу в луже крови консьержа, в то время как Даня нервно поёжился.

– Не смотрите на него и идите за мной! – приказала я детям, понимая, что сейчас не время и не место обсуждать трагичную смерть Алексея Матвеевича.

Успев сделать с детьми всего пару шагов к металлической двери дома, я заметила в окне движение на крыльце и тут же выключила фонарик, прошептав детям сделать то же самое, после чего спряталась с ними и собакой под стойкой убитого консьержа. Почувствовавший неладное Макс тихо зарычал, на что Даня дал ему команду замолчать и крепко прижал пса к себе.

– Я точно говорю, что видел внутри какой-то свет, – сказал вошедший в вестибюль дома мужчина с пустой чёрной сумкой в руке и осветил отнятым у Алексея Матвеевича фонариком первый этаж дома.

– Тебе, наверное, показалось, – ответила мужчине супруга, взглянув на тело консьержа. – Может, спрячешь его под стойку, чтобы не пугать жильцов дома?

От последних слов женщины моё сердце замерло, а внутри всё похолодело. Моля Бога о том, чтобы вернувшаяся в дом пара мародёров поскорее забыла об Алексее Матвеевиче и отправилась на лестницу в поисках новой наживы, я обняла Лизу и Даню за плечи.

– Пусть валяется, старый дурак, – ответил жене мужчина, осветив фонариком бездыханное тело консьержа. – Сам виноват, что встал у меня на пути, защищая богатеев, которые доверху набили едой у магазинов багажники своих внедорожников и оставили простых людей ни с чем. Пусть теперь каждый жилец этого дома знает, что с ним будет, если он не отдаст нам еду.

– Будь по-твоему. С какого этажа начнём обход?

– Вернёмся на третий. Хочу ещё раз навестить бабулю. Уж больно хорошие у неё пирожки. Может, старая карга ещё что припасла, чего я не нашёл у неё в первый раз.

– И зайдём ещё к той девочке, которая сказала мне, что её мама должна скоро вернуться из магазина с едой. Я видела какую-то женщину, зашедшую недавно в подъезд.

– Так и сделаем, – кивнул мужчина и покинул с супругой мрачный вестибюль, скрывшись с женщиной на лестнице.

Подождав около минуты в воцарившейся на первом этаже дома тишине, я поднялась на ноги и прошептала детям, что мы уходим. Перепуганные Лиза и Даня послушно последовали за мной, стараясь не смотреть на тело Алексея Матвеевича, и спустя считанные мгновения мы уже стояли вчетвером, включая Макса, на холодном крыльце дома. С празднично украшенного северным сиянием неба неспешно падал снег, а на улице поднялся ветер, который усилил и без того ощутимый в этот поздний час мороз.