Планка абсолюта

– А ну, давай, забирайся повыше, а то я тресну от крепких приветствий деревьев, – застонал я в сторону перевозчика Нормы и добавил:

– Строго в сторону Джелоси Маунтейн. Слышишь?!

Свет полностью исчез, и над просторами зоны стали носиться завывания зверюг. Ночь входила в свои права.

Глава 7

В мою сторону извергались чьи-то нечленораздельные проклятия, а иное дерево, если ему не удавалось огреть спереди, старалось побольнее хлестнуть по спине. Краешком глаза я видел, как сразу за шлепком лианы в три силы принимались затаскивать моего обидчика вниз.

– Туда его, под землю – подбадривал я, глупо считая лианы более гуманными созданиями.

– А ну, отстань, я на тебя пожалуюсь вашему главному… – в следующую минуту посылал я угрозу протянувшейся ко мне лиане, – чего прицепилась?!

Норма несла меня, невзирая на темноту и подчиняясь инстинктам. Я молился, чтобы только не спускаться на землю, там творилось невиданное.

Год назад Май говорил:

«Земля в «Джей» встает шипами, как исполинский еж. Бездушной почве становится завидно, что всякий топчет ее, как ему заблагорассудится, и, лишь только опускается ночь, земля берет свое».

Глупые макаки, которые бросились за нами в погоню, порой не удерживались на лиане, и та зловеще растягивалась до земли. Там бедняжку поджидал острый шип в три фута длиной. Происходил «шмяк», и… лучше не смотреть. Пару раз мне, как грузу в бреющем полете, приходилось увертываться от шипа, подставив сумку с металлическим инструментом. Но по пяткам я получил все припасенные для меня колючие сувениры.

Мы приближались к горе, и Норма сбавила скорость. Я взглянул наверх, в темноту, где блестели глаза макаки:

– Это и есть Джелоси Маунтейн?

«Воспитательница» отрицательно покачала головой. Она решительно не хотела говорить по-людски, хотя все прекрасно понимала, и не она ли давеча дразнилась «чурбачком»?

На холме земля не скручивалась в пики, не было заметно ни змей, ни пауков. Что меня всегда удивляло, так это некоторые участки в джунглях, очень напоминавшие природу, какой я помнил ее с детства, – лес, лужок или зелененький скверик. В джунглях редко попадались островки мира и покоя. Май говорил, что когда-то, в неизвестную пору, на заре творения этих мест, все вокруг было цветущим садом: прекрасным, невообразимо изысканным – таким, что увидишь и никогда никуда не захочешь уходить. «Могут тащить волоком, а тебе не хочется покидать дивный сад. Но потом, через сотни лет, природа медленно стала меняться…»

– Что, и…? – спрашивал я и видел, что Май не знает, как продолжить, и все, что он скажет, будет догадкой. – Твои рассказы, Май, как их ни назови, самое светлое, самое-самое прекрасное, что можно почувствовать в этом чуждом мире. Я ведь не умею так мечтать, поэтому скажи!

Но не дослушивал его одинаковые, давно придуманные рассказы и встревал:

– Как можно утверждать, что это место близко душе каждого человека? Этакая зеленая пропасть без дна и края, сплошь в сорных деревьях и зловонных порослях, а ты утверждаешь, что эти джунгли близки каждому?

– Недотепа, – грустно улыбался Май, – твой вопрос такой человеческий, рожденный теплом и уютом. Завтра или через день… ты узнаешь или вспомнишь, это как придется. Сейчас поверь в сказку, доказать и подтвердить я ничем не сумею, просто поверь!

Глава 8

Обезьяна прервала воспоминания:

– Где Бог, покаж-ж-жи! – мне показалось, что я услышал от нее такой вопрос, и растерялся от подобного требования. Глупая, она полагала, что Бог – это предмет, который достают из кармана, приобретают или меняют. Что же, я готов был показать ей один новый прибор – спиннинговый окуляр для наблюдения тонких полостей. На ободах он имел зеркальные отражатели и при поворотах поблескивал.

– Чур-р-рбачек! Бог-г-г-а… – не стала дожидаться моего обмана макака.

– Он у меня внутри, – не растерялся я и указал на грудь, – вот здесь!

Примат состроил злобную гримасу, в которой одновременно читались неверие и зависть, что у меня может быть вещь, значимая и ценная, а у обезьяны это отсутствует.

– Нет, правда, это твой Бог живет на «Джелоси Маунтейн», а мой проживает здесь, внутри меня. Этим люди отличаются от животных.

В последнем утверждении я был неуверен, но вырвались слова машинально. Я хотел продолжить проповедь, но над головой раздался треск, и на макушку упали опилки и кусочки расколотой древесины. Это буйствовала ночь. Она царила над всем, включая наш укромный островок; здесь было опасно. В темноте велась борьба, и, слава Богу, я пока не был участником сражений. Отовсюду неслись хрусты и трески. Видимо, деревья предприняли новую попытку доказать свое превосходство над лианами. Обыкновенно ночью только темно, но предметы не покидают своих мест, подсвети их – и непременно распознаешь знакомую форму. Тут, в лианах и связках неимоверных стволов, ночь искривляет форму, меняет ее свойства. Сравнимо это с проснувшейся фантазией скорбного головой художника, который в приступе помешательства перекраивает весь пейзаж по образу своего буйного миража. Причем художник выделяет контрасты, усиливает, сгущает противоположные тона, создает трение, борьбу. Из своего двухлетнего опыта пребывания в джунглях я понял, что территория «Джей» – номер один по части разнузданности выдумки.

– Тебе снятся сны, Норма? – услышал я свой вопрос, который даже не успел обдумать, ведь как-никак, а спрашиваю обезьяну.

По макаке было видно, что она боится происходящего не меньше моего, и спасибо ей, поскольку местечко, где мы остановились, такое одно. Шаг в сторону – и угодишь под падающий сук или закрутит лианой под землю. И почему охранник не оставил оружия? Боится… да, боится, трус, иначе почему бы еще?..

– Где Бог… – читал я в глазах Нормы, – он должен помогать!

– Так он и помогает! Не спит, все видит, иначе давно нас с тобой опилками бы засыпало, – начал я улавливать тон, в котором стоило разговаривать с «воспитательницей».

Та обеими руками схватилась за голову, прижалась к моим ногам и разжалобила меня.

– Постарайся уснуть, я подежурю.

Часто моргая, макака сделала вид, что закрывает глаза, но при любом треске широко распахивала веки, и все повторялось по новой. Ей важно было даже не спать, а просто не видеть кошмара ночи. Но я бы вздремнул, и пусть все вокруг хлопает себе на здоровье.

Глава 9

Всегда удивляет, как все-таки удается пережить ночь. Столько раз накатывает желание уснуть, отключиться, махнуть на все рукой и поддаться усталости. Но внутри сидит «жучок» и срабатывает слышной только мне сиреной в тот самый момент, когда я начинаю дремать. Вокруг меня необузданная фантазия «Джей» принимала формы, создавала существа и видения.

Я сам видел, как возникали призрачные деревья – буквально выстреливали в бездну лишенного звезд небосвода. Не проходило и секунды, как налетали птицы и ломали ветви этих гигантов. Дятлы-фантомы принимались выдалбливать отверстия в стволах с тем только, чтобы подкосить дерево, урезать его высоту. Остроклювые дятлы вызывали зависть у мелких пичуг, и те начинали кружить над крылатыми дровосеками, отвлекать, щипаться и слать обидные выкрики.

С наступлением утра все наваждения рассеялись, и я мог хоть немного поспать до появления охранника. Но как поспишь с обезьяной под боком, ведь убежит. «Воспитательница» выглядела сонной, однако макаки еще те притворщицы. Поразмыслив, я выдумал крепкую сцепку из своих инструментов и накинул Норме на шею. Та встрепенулась, быстро ожила и прыгнула вверх. Я взмыл следом за нею и через секунду шлепнулся на прежнее место. Тогда я пристегнулся к ближайшему дереву, хотя ствол и сопротивлялся моим карабинам. Древесный массив, по глупости или чтобы отомстить, втянул мою цепочку внутрь себя, сделав нас таким образом неразрывными.

– Тебе жалко?! От тебя не убудет. Я ведь тебе не завидую, и тебе до меня нет дела – подержались друг за друга и разбежались! Идет?

– Крях, крях, – дерево соображало, по-видимому, раздумывая, не соперник ли я ему, а мне было все равно, потому что я дремал на ходу. Но, как и раньше, через каких-то десять минут страж разбудил меня, наделав много синяков на пятках.

– Ничего не понимаю, – скулил я, – куда мы с макакой попали? Всю ночь меня полоскали по макушкам деревьев и бросили здесь. Где мы?

– Две мили от предгорья Джелоси Маунтейн. Вставай и иди!

– Что там за Бог?

– Тебе к нему не надо. Проверь гидравлику вокруг храма и все, задание закончено!

– Небось, опять на неделю работы?! Тут все так запущено. Вообще, гидравлика не сегодня-завтра посыплется ко всем чертям…

– Полегче с эмоциями. Не трать, они пригодятся. Все! Вперед!

Необыкновенно плодотворный диалог с охранником. Эти типы слова лишнего не скажут. Пока я негодовал, мой «тип» растворился за деревьями.

– Ну что, Норма, поскакали дальше? Бога проведаем…

– Не ври, – казалось, я слышал и видел от нее упрек: дескать, тебе не разрешено туда ходить!

– Но тебе ведь никто не запрещает?! Ты мелкая, незаметная…