Оскал хохлатого дрозда

Почти полдня Пит и его спутники пробирались через это плотное скопище народу. Протискивались через узкие ряды лотков и палаток, пахнущие особой смесью ароматов, самыми сильными из которых были запах навоза, копчёной рыбы и каких-то заморских пряностей. Пит, как известно, не особо гнушался неприятными запахами, а вот Рикон испытывал особые неудобства. Он всё время зажимал нос, не забывал при этом следить за собственными карманами, хоть и сидел при этом на козлах повозки, что отделяло его от толпы.

Когда путники добрались до пристани, Пит наконец-то увидел море.

Вся мостовая вдоль берега была вымощена дорожным камнем, деревянные причалы, опираясь на торчащие из воды мощные сваи, походили на добротные мосты, по которым с лёгкостью проезжали запряжённые парой, а то и четвёркой лошадей, гружёные доверху повозки. Помимо пришвартованных к причалам лодок, Пит увидел несколько больших кораблей. Ему тут же вспомнилось обещание лорда отправиться в море. Они остановились возле сваленных в кучу мешков и каких-то бочек, лорд Альберт, Малыш и Эйн спешились.

Пит с интересом рассматривал выстроенные в ряд домики в несколько этажей, которые отдалённо напомнили «Мятного кабана». Лишь только повозка и всадники остановились, из ближайшего домика вышли две обшарпанные девицы с ярко накрашенными лицами и подошли к повозке. Сразу же разобрав, кто здесь старший, они устремились прямиком к лорду Альберту, но Эйн преградил им путь.

– Ваши услуги нам не понадобятся, – рявкнул Гуриец так, что обе женщины отшатнулись. – Лучше подскажите, где мне найти «Полосатую медуза» – это корабль, и её капитана по прозвищу Прыщ.

Одна из женщин, с торчащими, словно пакля, волосами, указала рукой на стоявшее в сотне шагов судно.

– Вон «Медуза», там же найдёте и капитана. Меня зовут Гелла, так что если вдруг передумаете…

– Проваливай, – грубо перебил Гуриец, – и, ведя коня в поводу, двинулся к кораблю.

Вся процессия последовала за ним.

Глава третья, в которой Рикон испытывает некоторые неудобства от качки, а Пит знакомится с довольно «симпатичным» членом команды «Полосатой медузы»

«Полосатая медуза», по словам Рикона, оказалось посудиной ни чем не лучше повозки, купленной у Транжиры Ганза – такая же развалюха, только с мачтами и без колёс. Вот только пахло от неё как-то иначе… не рыбой. Штопанные, местами потёртые паруса, одна мачта с трещиной, усиленная стальным листом и в двух местах перемотанная канатами. На палубе тоже творился полный кавардак. Ящики и мешки с зерном были свалены в кучу. Возле бочек растеклись огромные лужи. Однако Пта судно привело в полнейший восторг. О бегстве он уже давно не помышлял. Никого из членов команды на борту не наблюдалось, поэтому лорд Альберт и его спутники взошли на борт без спроса. Первым, кого они увидели, оказался молодой темноволосый крепыш лет двадцати пяти в белой заляпанной жиром рубахе и закатанными по локоть рукавами. Он вылез из трюма, не заметив чужаков на борту, прошёл на корму и вывалил через борт ведро с помоями. У него было круглое лицо и мощные плечи. Парень повернулся и только сейчас заметил посторонних на корабле.

– Кто вы? – спросил он недовольно.

Увидев незнакомца, лорд Альберт отошёл в сторону и накинул на голову капюшон. Гуриец и Малыш Гук вышли вперёд.

– У меня уговор с капитаном этого корыта. Я плыву на нём на острова. А вот ты кто такой? Я знаю всех моряков с этой посудины, – Гуриец покосился на Гука. – Малыш, ты когда-нибудь встречал этого парня?

Тот отрицательно покачал головой. Он прошёлся по палубе и, прислонившись к мачте и, сложив руки на груди, встал у темноволосого за спиной.

– А он и не может меня знать, приятель. Я здесь совсем недавно, – попытался улыбнуться темноволосый.

– Я тебе не приятель, – огрызнулся Эйн, – и куда, скажи на милость, подевался сам Прыщ?

– Капитан Нел говорил, что у нас будут пассажиры. Для вас приготовлены каюты. Судно готово, трюмы загружены, так что думаю, что скоро мы отправимся в путь. Вы ведь плывёте на Фроб?

– Будет лучше, если ты позовёшь капитана.

– Нет проблем. Меня зовут Лачи, но капитан Нел его люди уже окрестили меня Кочерыжкой, – парень снова робко улыбнулся. – Не очень-то красивое прозвище, но я не обижаюсь. Дело в том, что я кок; я здесь вместо Хилса.

– Ваш капитан тоже носит не слишком звучное прозвище, – усмехнулся Гуриец. – Но с его рожей, оно подходит ему как никакое другое. А что с Хилсом?

– Он навестил местный бордель, а на утро его нашли мёртвым. Шлюха, с которой он провёл ночь, перерезала бедолаге горло и сбежала. Местные власти до сих пор не могут её найти. Никто не знает, зачем она это сделала.

Гуриец кивнул.

– Я же говорил, что местных девиц к себе лучше не подпускать. Хилса прирезали, шлюха пропала… занятная история. Сделаю вид, что я в неё поверил. Так что, Кочерыжка, зови капитана и будет лучше, если ты поторопишься.

Парень с ведром сбежал по лестнице вниз и вскоре из трюма вышел невысокий, довольно жилистый малый, лет пятидесяти, с обезображенным оспой лицом. Одет он был в распахнутую на груди рубаху, поверх которой сидел мягкий кожаный жилет. Коричневые просторные штаны из овечьей шерсти были утянуты в талии широким куском атласной ткани, намотанным в несколько слоёв. Штаны капитан Нел заправлял в кожаные сапоги – короткие, с широким раструбом – весьма популярные у всех окрестных мореходов: тех, кто бороздил здешние воды, начиная от Мелового моря и Бухты Корт и заканчивая самыми дальними островами Малой Сафы. На голове Прыщ носил красный платок, завязывал его крупным узлом на затылке. Левое ухо капитана украшала золотая серьга с вставленной в неё белой жемчужиной, величиной с ядрышко земляного ореха. Увидев этого прожжённого моряка, Пит испытал настоящий восторг. Однако капитан тут же рявкнул, обращаясь к Питу:

– Надеюсь, ты не станет бродить по кораблю и совать свой нос куда не следует? Мои парни – ребята суровые, если он попытается что-нибудь украсть или что-то сломает… На море случается всякое…

Пит нахохлился и дерзко заявил:

– Лорд Альберт сказал, что мне дадут постоять у руля, а вот воровать я и сам не собирался.

– Постоять у руля? Тебе? – окрысился капитан.

– Если кто-нибудь из твоих бездельников хотя бы прикоснётся к мальчишке, я лично вышвырну его за борт. Ты же меня знаешь, старина Нел, – улыбаясь сквозь зубы, произнёс Гуриец. – У нас был уговор, и будь добр его выполнять.

Заметив, что при этом Эйн стиснул рукоять меча, капитан тут же сменил тон. Лицо его тут же приобрело выражение, такое же, какое возникало у мэтра Ульри, всякий раз, когда тот встречал богатого постояльца. Капитан сдёрнул платок и все увидели огромную залысину на его голове.

– О, Эйн! Прости, дружище! Прости! Я и не заметил тебя. Приветствую тебя на борту этой славной посудины, мой старый друг…

– Не ври, мы с тобой никогда не были друзьями.

– Для тебя, Гуриец, на моём корабле всегда найдётся тёплая и сухая каюта, для тебя и твоих друзей. Просто я не знал, что этот мальчик – важная особа.

Пит только сейчас вспомнил о своих синяках и отвернулся.

– Ты опять врёшь, Прыщ. Кому как не мне знать, что на твоём корабле нет сухих кают, – Гуриец убрал руку с меча. – Лучше расскажи мне, куда ты дел Хилса.

Нел Прыщ поведал историю про бордель, а так же рассказал, сколько трудов потратил, чтобы найти подходящего кока.

– Этот парень настоящий мастер своего дела. Он готовит такое замечательное рагу, что мои матросы готовы вылизывать тарелки. Его тушёная капуста – настоящий кулинарный шедевр. Поэтому мы и зовём его Кочерыжкой.

– Я не люблю капусту, а мой хозяин не привык есть помои. Надеюсь, этот увалень сумеет ему угодить, и мы будем жрать не одну капусту?

– Что ты? Как ты и велел, мы заготовили продукты: овощи, буженина, индейка. Кочерыжка по моему приказу приобрёл несколько бочонков лучшего белого вина, какое только можно купить в нашей дыре. Пойдём, я тебе всё покажу.

– Пусть всё это покажет твой кок, и покажет ему, – Гуриец указал на Рикона. – А ты проводи меня и моего господина в его каюту. Я думаю, вы хотите отдохнуть с дороги, милорд.

Эйн указал лорду Альберту на трюм, и они спустились туда втроём. Вскоре на палубу снова вышел кок, и они с Риконом отправились осматривать корабль, Пит увязался за ними.

Молодой кок показал Рикону все запасы. Тот со знанием дела осмотрел мясо и птицу, попробовал вино, проверил овощи и фрукты на зрелость. Молодой кок, вёл себя очень доброжелательно, старался угодить. Причём не только Рикону, но и Питу. Попутно Кочерыжка рассказывал о парусах и о том, как ими управлять.

«Полосатая медуза», небольшое двухмачтовое судно с навесным рулём и прямыми штевнями, оказалась набитой доверху тканями и кожей, которые капитан Нел вёз на продажу на острова. Видя неподдельный интерес мальчика, молодой кок не скупился на слова. Он всё больше и больше нравился Питу, потому что ходил вразвалочку, как все моряки, при этом сильно размахивал руками, говорил с хрипотцой, употреблял разные морские словечки.

– Ты не подумай, – важно заявлял Кочерыжка, пока Рикон рылся в мешках с продуктами. – Я ведь не какой-нибудь сухопутный поварёнок, неспособный отличить грот от бизани[1 - На малых двухмачтовых парусных судах: грот-мачта – первая от носа, бизань-мачта – вторая.] – я самый настоящий матрос. Уж можешь мне верить, старина.

– А это для чего? – то и дело спрашивал Пит, тыкая пальцем в очередной канат или парус.

Кочерыжка ни разу не запнулся. Он знал о кораблях и море всё, чем вызвал у Пита настоящий восторг.

Закончив осмотр Пит, Рикон и Кочерыжка спустились в трюм. Пассажирам выделили две каюты. В одной из них поселили лорда Альберта, в другой разместили остальных. Несмотря на тесноту, каждому досталась отдельная койка. Пока Рикон перетряхивал свою постель, ворчал и фыркал, оглаживая одеяло и подушки кончиками пальцев, Пит завалился на свою кровать и уснул.

Проснулся Пит от громкого стона.

Он встал с койки и почувствовал, что пол под ногами ходит ходуном. Мальчик спрыгнул на пол и почувствовал, что тот покачивается. Стон повторился. Пит обошёл кровати, на которых спали Гуриец и Малыш и увидел сидящего на полу Рикона. Лицо мужчины было бледным, на лбу поблёскивали капельки пота.