В небесной выси неумирающей любви.
95. Во всём здесь пребывающее внутреннее счастье
И ощущение космических гармоний,
Неизмеримая и полная покоя вечность
Добра и радости, и красоты, и истины соединились воедино.
Здесь было бьющее ключами сердце конечной жизни;
100. Здесь дух, лишенный формы, стал душою формы.
Всё было здесь душой иль сделано лишь только из вещества души;
Непостижимая земля души была укрыта небесами этой же души.
Всё познавалось здесь духовным чувством:
Здесь не присутствовала мысль, и только собственное знание – одно оно
105. Овладевало всем при помощи отождествления, побуждаемого духом,
При помощи родства душ «я» с другими «я»,
Прикосновения сознания к сознанию
И взгляда существа на существо с вниманием глубочайшим,
И сердца обнаженного, открытого к другому сердцу без стен словесных,
110. Единодушия разумов, способных видеть в мириадах форм
Свет изливающий единства с Богом.
Здесь не присутствовала жизнь, но сила страстная,
Наичистейшая и глубочайшая,
Осознавалась и ощущалась как тонкая духовная энергия,
115. Что с трепетом передавалась от души к внимающей душе,
Воспринималась как влияние сокрытое, движение мистическое,
Свободное, счастливое и интенсивное сближение
Существ любых без масок и проверок.
Без этой силы не смогла бы никогда существовать жизнь и любовь.
120. Те?ла здесь тоже не было, ибо тела? здесь не нужны,
Душа сама была своею собственной бессмертной формой,
Способной в одночасье ощущать связь с душами другими
Теснейшую, конкретную, блаженную, невероятно истинную.
Как тот, кто продвигается во сне сквозь ясные виде?ния
125. И истинную значимость всех этих внешних форм осознает,
Здесь, где реальность стала своим собственным виде?нием,
Осознавал явления Ашвапати по их душе, а не по наблюдаемому образу:
Как тот, кто долго жил в любви единым существом с другими,
И не нуждался ни в словах, ни в знаках при контактах сердца с сердцем,
130. Общался он безмолвно со всеми существами,
Не скрытыми материальной оболочкой.
То было место обитания самой души:
Очарование озёр, ручьев и красота холмов собой являли
Текучесть и неподвижность душевного пространства,
135. Равнины и долины – разнообразные участки радости души,
Сады, что были духа цветочными полянами,
Здесь представляли медитации о мечтаниях звонких,
А воздух был дыханием чистой бесконечности.
Благоухание блуждало разноцветной дымкой,
140. Как если б аромат и колорит цветов душистых
Смешали, чтобы повторить божественную атмосферу.
Взывая не к глазам, а лишь к душе,
Как в доме собственном, жила здесь красота.