«Будем надеяться на всё лучшее…» Из эпистолярного наследия Д. С. Лихачева. 1938–1999

ОР РГБ. Ф. 731/I. Карт. 30. Ед. хр. 36. Л. 20 – 23 об. Автограф.

11. Д. С. Лихачев – Н. К. Гудзию 22 октября 1953 г

Глубокоуважаемый

и дорогой Николай Каллиникович! Мне очень и очень приятно получить от Вас поздравление[1 - Поздравление в связи с избранием Лихачева членом-корреспондентом АН СССР по ОЛЯ (русская литература).]. Я не могу считать себя настоящим членом-корреспондентом, но постараюсь быть полезным изучению древней русской литературы, чем могу. Древнюю Русь я очень люблю, и вселить к ней уважение наибольшего числа людей, особенно молодежи, мне всегда особенно хотелось.

Передайте, пожалуйста, мои поклоны Татьяне Львовне[2 - Гудзий Татьяна Львовна (урожд. Дунаевская; 1892–1966) – жена Гудзия.] и Анне Каллиниковне[3 - Гудзий Анна Каллиниковна – одна из четырех сестер Н. К. Гудзия, жившая с ним и ставшая впоследствии распорядительницей его архива.].

Всегда помню, какое значение для меня имели Ваши работы. Мне хочется сейчас еще раз поблагодарить Вас за ту помощь, которую Вы оказали нам в тяжелое для нас время нападок И. П. Лапицкого.

С душевными приветами Д. Лихачев 22.X.53

Познакомились ли Вы с авторефератами моих учениц – Питолиной[4 - Питолина Руфина Петровна (по мужу Дмитриева; 1925–2001) – литературовед, археограф, библиограф; доктор филологических наук (1982). Окончила ЛГУ (1950), в 1953 г. под руководством Лихачева защитила кандидатскую диссертацию на тему «К вопросу об официальных политических идеях Русского централизованного государства („Сказание о князьях Владимирских“)». Сотрудник Отдела древнерусской литературы ИРЛИ, ученый секретарь отдела (1954–1989). Жена Л. А. Дмитриева.] и Масленниковой[5 - Под научным руководством Лихачева в 1953 г. Н. Н. Масленникова защитила в ЛГУ кандидатскую диссертацию на тему «Присоединение Пскова к русскому централизованному государству».]? Они Вам их выслали.

ОР РГБ. Ф. 731/II. Карт. 8. Ед. хр. 64. Л. 29 и об. Автограф.

12. Д. С. Лихачев – Н. К. Гудзию 24 декабря 1955 г

Шлем лучшие пожелания, поздравления с Новым годом. Лихачевы

РГАЛИ. Ф. 2256. Оп. 1. Ед. хр. 15. Л. 3. Телеграмма с поручением вручить 31 декабря. Датировано по почтовому штемпелю.

13. Д. С. Лихачев – Н. К. Гудзию 15 апреля 1956 г

Дорогой Николай

Каллиникович!

Я слышал, что Вы собираетесь выставить кандидатуру В. М. Жирмунского в академики[1 - Жирмунский стал академиком по Отделению литературы и языка (языкознание) АН СССР с 1 июля 1966 г. Лихачев был признателен Жирмунскому прежде всего за то, что тот в 1928 г. написал в ОГПУ, пытаясь добиться освобождения своего подающего надежды студента. После войны именно Жирмунский привел Лихачева в дом к А. А. Ахматовой, знакомством с которой Дмитрий Сергеевич очень дорожил (см.: Зубок В. Дмитрий Лихачев: Жизнь и век. СПб., 2016. С. 260–261).]?

Если Вы собираетесь выдвинуть его от группы ученых, то я очень бы хотел присоединить свою подпись.

Это не только крупнейший ученый и активнейший организатор, но и очень благожелательный человек, постоянно поддерживающий других, особенно молодежь. Благожелательность и порядочность – это два редких качества, в которых очень и очень нуждается сейчас наша Академия.

Я никогда не слышал от него ядовитых замечаний о товарищах, никогда не чувствовал в нем зависти к другим. В нем нет стремления «подсидеть» к[ого]-л[ибо].

В той или иной форме присоедините, пожалуйста, меня к Вашей инициативе.

Мы живем в Ялте. Здесь весна, все цветет, но в последние дни стало холодно.

Зин[аида] Алекс[андровна] здесь и шлет Вам сердечный привет. 26?го буду уже в Ленинграде.

Ваш Д. Лихачев 15.IV.56

Привет Татьяне Львовне и Анне Каллиниковне.

ОР РГБ. Ф. 731/II. Карт. 8. Ед. хр. 64. Л. 60 и об. Автограф.

14. Н. К. Гудзий – Д. С. Лихачеву 5 октября 1956 г

    5.X.1956

Дорогой Дмитрий Сергеевич!

Отвечая на мое предыдущее письмо, Вы просите меня ответить на два заданные мне Вами вопроса. Делаю это. Вы спрашиваете, во-первых, почему я ни разу не упомянул в своих ссылках академическую историю литературы. Но – прежде всего – на стр. 51?й 6?го издания моего учебника[1 - 6?е, исправленное, издание учебника для высших учебных заведений Н. К. Гудзия «История древней русской литературы» вышло в 1956 г.], как и в предыдущих изданиях, Вы найдете ссылку на главу «Повесть временных лет» в этой книге, написанную Варварой Павловной и покойным В. Л. Комаровичем[2 - См. История русской литературы. М.; Л., 1941. Т. 1. С. 257–288.]. Кроме того, в изданиях учебника вплоть до третьего[3 - 3?е, переработанное, издание (1945).], где присутствовала историография, было указано на то, что главная работа по истории древней русской литературы ведется в Пушкинском Доме. Тут же сказано, что там сосредоточена работа по написанию «Истории древней русской литературы» (см. изд. 3?е, стр. 25). Когда-то – по известным Вам мотивам – мне пришлось изъять историографический очерк, механически выпали оба упоминания. Если бы я в процессе изложения материала ссылался на отдельные разделы большой «Истории древней литературы», мне пришлось бы делать это слишком часто. Но я искренно готов признать, что должен был бы сослаться на обе Ваши прекрасные, талантливые по-настоящему главы об Аввакуме и о Горе-Злосчастии[4 - См.: История русской литературы / АН СССР, ИРЛИ; ред. А. С. Орлов, В. П. Адрианова-Перетц, Н. К. Гудзий. М.; Л., 1948. Т. 2, ч. 2. С. 207–221, 314–322.]. Это мое упущение.

Во-вторых, Вы спрашиваете, почему в заседании Ученого совета ИМЛИ, на котором обсуждался 1?й том трехтомника[5 - Речь идет о 1?м томе трехтомной «Истории русской литературы» («Литература X–XVIII вв.»), который готовился в ИМЛИ и ИРЛИ, главный редактор Д. Д. Благой. Вышел в свет в 1958 г.], я не дал своего заключения, следует ли его печатать, полезен ли он. Но из всего моего выступления, несмотря на ряд моих возражений, явствовало, что я отношусь в основном положительно к работе и что появление ее в печати нахожу полезным. Если Вы обратитесь к стенограмме, Вы убедитесь, что заключение мое было положительным. Когда ИМЛИ обратился ко мне с предложением высказаться для Издательства АН о целесообразности напечатания книги, я сделал это с надлежащей категоричностью, дав при этом благожелательную оценку ее. Никак не могу понять, почему в моем выступлении сквозило резко отрицательное отношение к тому, как Вы об этом пишете. Не могу также согласиться с тем, что выступление А. И. Белецкого по тому было «проработочным», как Вы пишете, и как об этом гневно писала Варвара Павловна самому А[лексан]дру Ив[ановичу].

Я решительно отрицаю Ваше предположение, что я Вас заподазриваю в приспособленчестве. Я не называл никаких имен, реагируя на Ваше замечание об «установках» в моем учебнике. Уважая Вас, я не мог Вас обвинить в приспособленчестве, как не мог этого сделать и по отношению к другим солидным ленинградцам. Мне лишь казалось и кажется, что среди ленинградских товарищей порой поспешно и необоснованно принимается за марксизм то, что им по существу не является. Что касается большого количества известных цитат в Вашей книге «Возникновение русской литературы»[6 - В книге Лихачева «Возникновение русской литературы» (АН СССР, ИРЛИ; отв. ред. В. П. Адрианова-Перетц. М.; Л., 1952) имелись ссылки на «Краткий курс ВКП(б)» (С. 11, 206, 207, 236), на работы И. В. Сталина – «Анахронизм или социализм?» (С. 8), «Вопросы языкознания» (С. 10, 20, 26, 207, 224), «Марксизм и национальный вопрос» (С. 224) и др.], то кто же Вас за это может попрекнуть, принимая во внимание тогдашнюю обстановку? В 5?м издании моего учебника[7 - 5?е, переработанное, издание (1954). В учебнике Гудзия (с 1?го по 5?е изд.) активно цитировались «Краткий курс ВКП(б)» и работы И. В. Сталина.] тоже немало таких цитат, от которых, к счастью, удалось освободиться в 6?м издании.

Что касается Ваших и Малышева обид по поводу некоторых моих сомнений по книге Р. П. Дмитриевой[8 - См.: Дмитриева Р. П. Сказание о князьях Владимирских / АН СССР, ИРЛИ; отв. ред. Д. С. Лихачев. М.; Л., 1955.] и по поводу датировки «Повести о Сухане»[9 - «Повесть о Сухане» – литературный памятник, основанный на одной из версий былины о богатыре Сухане, победившем татарское войско. Малышев, обнаруживший в 1948 г. наиболее ранний список повести (неполный) в собрании Отдела древнерусской литературы ИРЛИ, датировал повесть XVII в. См.: Малышев В. И. «Повесть о Сухане» (Неизвестное произведение русской литературы XVII века) // Известия АН СССР. ОЛЯ. М., 1954. Т. 13, вып. 3. С. 282–288.], то, простите, это мне напомнило вражду гоголевских Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича из?за гусака. Стоит ли серьезно пререкаться по таким поводам? Я не сговаривался с А. А. Зиминым, и его мнение о соотношении «Сказания» и «Послания» Спиридона Саввы[10 - Р. П. Дмитриева включила в книгу «Сказание о князьях Владимирских» текст послания киевского митрополита Спиридона Саввы по списку XVI в. (ГИМ. Синодальное собрание), прослеживая идейную преемственность этих двух памятников.] мне стало известно только из его рецензии[11 - См.: Зимин А. А. Рец.: Дмитриева Р. П. «Сказание о князьях Владимирских» // Исторический архив. 1956. № 3. С. 235–238.]. А что касается датировки «Сказания о киевских богатырях»[12 - «Сказание о киевских богатырях» («Сказание о киевских богатырях, как ходили в Царьград и как побили цареградских богатырей, учинили себе честь») – сборник записей былинных сюжетов, составленный, по мнению Р. П. Дмитриевой, в 1?й половине XVII в.] и «Повести о Сухане», то я не вижу оснований слишком удалять их от XVI века: исторические реалии позволяют отнести обе повести и к XVI, и к XVII веку. Я прибегнул к компромиссу и датировал обе второй половиной XVI или началом XVII в. Неужели у В. И. Малышева нет более серьезных оснований для огорчений, чем такое несущественное разногласие со мной? Неужели он не откликнулся до сих пор на присылку ему моей книги потому, что был огорчен моей датировкой? Странно, очень странно! Странно и то, что мою шутку на докладе Н. Н. Воронина Вы принимаете за чистую монету.

Ваше пожелание вступать в учебнике в развернутую полемику с теми, с кем я не соглашаюсь, неосуществимо по самому характеру книги, а специально полемизировать с Р. П. Дмитриевой я не считаю необходимым, раз это уже сделал Зимин.

Вот то основное, что мне хотелось Вам сказать и что, надеюсь, способно исчерпать наш спор. Вопреки пословице, думаю, что добрая ссора лучше худого мира, к которому я, во всяком случае, не был расположен.

В заключение должен сказать, что я предельно скромно расцениваю свою персону, не преувеличиваю своих умеренных научных заслуг и теперь больше, чем когда бы то ни было, испытываю чувство смущения от того, что в «Трудах» как-то собираются отмечать довольно астрономическую цифру моего пребывания на здешней планете[13 - В т. XIII ТОДРЛ (1957) была запланирована публикация материалов к 70-летию со дня рождения Гудзия. См. также письмо 16 Лихачева Гудзию от 17 ноября 1956 г. и комм. к нему (с. 99–100 наст. изд.).]. С сожалением осведомился из официального заявления В. Е. Гусева[14 - Гусев Виктор Евгеньевич (1918–2002) – фольклорист, славист, педагог; доктор исторических наук (1965), член ВТО (1972), заслуженный деятель искусств РСФСР (1979). Преподаватель Челябинского педагогического института (1946–1955); ученый секретарь ИРЛИ (1955–1958), сотрудник Сектора народного творчества (1955–1969); проректор по научной работе ЛГИТМиК (1969–1980).], что Вы отказываетесь от участия в бюро Комиссии по истории филологических наук[15 - С середины 1950?х по 1965 г. Гудзий руководил работой Комиссии по истории филологических наук при Бюро ОЛЯ АН СССР. В его фонде в ОР РГБ сохранились планы работы комиссии, стенограммы и протоколы некоторых заседаний, справки о ее работе и др. (Ф. 731/I. Карт. 12. Ед. хр. 1–20). См. также письмо 15 Лихачева Гудзию от 7 октября 1956 г. (с. 99 наст. изд.).], и потому предложил собранию освободить Вас от этой нагрузки. Всего Вам доброго. Привет Зинаиде Александровне.

ОР РГБ. Ф. 731/I. Карт. 14. Ед. хр. 9. Л. 1 и об. Машинопись с правкой автора.

15. Д. С. Лихачев – Н. К. Гудзию 7 октября 1956 г

Дорогой Николай Каллиникович!

Очень рад был получить Ваше письмо. Все, что мне казалось огорчительным, у меня как рукой сняло. Простите, что по моей инициативе произошла такая переписка, но теперь Вы можете быть уверены, что мое всегда искреннее чувство к Вам очистилось и стало абсолютно прозрачным. Не знаю – утешит ли это Вас за те огорчения, которые принесли Вам мои письма.

В бюро комиссии я бы работать не хотел: у меня абсолютно нет интереса к историографии как таковой. Об этом я и говорил В. Е. Гусеву, прося его проследить, чтобы на меня не возложили обязанности в области, которая меня не интересует[1 - Речь идет о Комиссии по истории филологических наук при Бюро ОЛЯ АН СССР.].

Знаете ли Вы, что Лапицкого исключили из партии? Говорят, что собрание, ему посвященное, вскрыло ужасающую картину (читались его заявления и пр.). Ему прямо говорили, что у него «руки в крови». Исключен он за обман П[артии] и за систематическую травлю ученых. Как теперь должно быть стыдно тем, кто его поддерживал! Впрочем, разве есть у Бельч[икова] совесть! Он бы и сейчас его использовал, если бы была хоть к[акая]-л[ибо] возможность.

Привет Татьяне Львовне и Анне Каллиниковне. Зинаида Алекс[андровна] Вам кланяется.

Шлю Вам самый искренний привет. Д. Лихачев 7.X.56

ОР РГБ. Ф. 731/II. Карт. 8. Ед. хр. 64. Л. 64 и об. Автограф.

16. Д. С. Лихачев – Н. К. Гудзию 17 ноября 1956 г

Дорогой Николай Каллиникович!

Ответьте мне, пожалуйста, срочно на след[ующие] 2 вопроса[1 - Вопросы возникли в связи с подготовкой к печати материалов к 70-летию со дня рождения Гудзия в т. XIII ТОДРЛ (ответственный редактор Лихачев): коллективных приветствий от Сектора древнерусской литературы и московских специалистов по древнерусской литературе, очерка жизни и деятельности Гудзия (автор А. Н. Робинсон – ученик Гудзия) и списка его трудов 1910–1956 гг. (ТОДРЛ. Т. XIII. С. 313–341).]:

1) Как писать «Каллиникович» или «Калинникович»? Я считаю, что есть имя «Каллиник», но ученики Ваши упорно пишут Вас «Калинникович».

2) В списке Ваших работ значится также: «Хороший учебник», Литгазета, 1947, 25 января. Пожалуйста, сообщите: о каком учебнике идет речь[2 - Отзыв об учебнике Д. Д. Благого «История русской литературы XVIII в.» (М., 1946), в дальнейшем неоднократно переиздававшемся.]. К этой работе нужно сделать аннотацию.

Очень много работаю. Устал и плохо себя чувствую.