«Будем надеяться на всё лучшее…» Из эпистолярного наследия Д. С. Лихачева. 1938–1999

Архив РАН. Ф. 693. Оп. 4. Ед. хр. 345. Л. 3. Автограф. На почтовой карточке.

4. 6 февраля 1949 г

Глубокоуважаемый Михаил Николаевич!

Очень Вам благодарен за присылку мне Вашей книги[1 - См. комм. 2 к письму 3 Лихачева Тихомирову от 3 ноября 1948 г. (с. 131 наст. изд.). Книга Тихомирова «Древняя Москва (XII–XV вв.)» была получена Лихачевым в конце января. В. И. Малышев писал Тихомирову 26 января 1949 г.: «Сегодня утром М. В. Бражников передал мне Вашу „Москву“. Спасибо. Гордину, Д. С. Лихачеву и М. О. Скрипилю я передал. Все они сегодня были в Институте» (Архив РАН. Ф. 693. Оп. 4. Ед. хр. 369. Л. 18).]. Я не мог Вам ответить сразу, так как только недавно вернулся домой. Я хвораю с октября и три раза лежал в клиниках. Сейчас я чувствую себя значительно лучше. Сегодня весь день занят тем, что пишу отзыв на диссертацию В. Т. Пашуто[2 - Речь идет о диссертации Пашуто на соискание ученой степени кандидата исторических наук «Очерки по истории Галицко-Волынской Руси и Литвы (XIII век)», защищенной на заседании Ученого совета Института истории АН СССР 25 апреля 1949 г. Официальными оппонентами Пашуто выступили Тихомиров, Черепнин, Лихачев, неофициальным – С. В. Бахрушин. Лихачев не мог присутствовать на заседании и прислал свой отзыв, председательствующий Греков зачитал часть его с критическими замечаниями. Стенограмму выступления Тихомирова см.: Архив РАН. Ф. 1577. Оп. 2. Ед. хр. 213. Л. 75–83; выступление Черепнина (Л. 84–91), отзыв Лихачева (Л. 92–96), выступление Бахрушина (Л. 96–103).]: в ней много интересного. Скоро выйдет моя книжечка о «Слове о полку Игореве»[3 - В 1949 г. в Малой серии «Библиотека поэта» было опубликовано «Слово о полку Игореве» со вступительной статьей, переводом и комментариями памятника, подготовленными Лихачевым. Однако, по-видимому, в письме речь идет о книге Лихачева «Слово о полку Игореве: Историко-литературный очерк» (М.; Л., 1950), ответственным редактором которой была В. П. Адрианова-Перетц.]: тотчас же вышлю Вам.

Ваш Д. Лихачев 6.II.49

Архив РАН. Ф. 693. Оп. 4. Ед. хр. 345. Л. 4. Автограф.

5. 1 марта 1949 г

Глубокоуважаемый

Михаил Николаевич! Очень Вам благодарен за присланный Вами через В. И. Малышева экземпляр Вашей «Древней Москвы». Простите, что не ответил до сих пор: я хворал, лежал сперва в больнице, а затем был в санатории. Жду с нетерпением выхода Вашего выпуска ПСРЛ с московским сводом 1480 г.[1 - См.: ПСРЛ. Т. 25: Московский летописный свод конца XV в. М.; Л., 1949.Том подготовлен к печати под редакцией Тихомирова. 18 января 1950 г. Тихомиров писал Малышеву: «Теперь другой вопрос. В печати должен появиться в продаже XXV том Полного собрания русских летописей, который я подготовил к печати. Это громадный том в 464 страницы формата летописей. Я хочу написать письмо Д. С. Лихачеву с просьбой дать на него рецензию, желательно было бы поддержать такое издание. Поэтому и Вас попрошу с ним переговорить» (Архив РАН. Ф. 693. Оп. 4. Ед. хр. 30. Л. 19).] Это будет большое событие. Работаю сейчас над Повестью временных лет. Подготовил к изданию текст, сделал перевод, подготовляю комментарии.

Привет! Ваш Д. Лихачев I.III.49

Архив РАН. Ф. 693. Оп. 4. Ед. хр. 345. Л. 5. Автограф.

6. 24 января 1950 г

Глубокоуважаемый Михаил Николаевич!

Большое Вам спасибо за весьма полезный нам отзыв[1 - Рецензию на рукопись «Повести временных лет» Тихомиров отправил Малышеву для Лихачева и Адриановой-Перетц 18 января 1950 г. См.: Архив РАН. Ф. 693. Оп. 4. Ед. хр. 30. Л. 19 об.]. Указания по переводу оказались особенно ценными, так как Варвара Павловна[2 - В. П. Адрианова-Перетц.] сейчас во второй раз правит, унифицирует и стилистически дорабатывает перевод Романова[3 - Романов Борис Александрович (1889–1957)? – историк, педагог; доктор исторических наук (1941). С 1944 г. сотрудник ЛОИИ АН СССР; профессор исторического факультета ЛГУ (1944–1951).]. Думаю, что все особенности стиля перевода Б. А. Р[оманова] будут в конце концов изничтожены. «И», «ведь» и «же» восстановлю. Они у меня и были до совместных обсуждений перевода с В[арварой] П[авловной] и Б[орисом] А[лександровичем]. Выброшу из статьи и бо-Яна, на которого меня соблазнил Л. В. Черепнин[4 - Черепнин разделял мнение об имени «Боян» как искаженном переписчиком слитном написании частицы «бо» и имени «Яна» Вышатича. См.: Черепнин Л. В. «Повесть временных лет», ее редакции и предшествующие ей летописные своды // Исторические записки. 1948. Т. 25. С. 328–329.]. Читаный Вами экземпляр – первоначальный вариант. В основном экземпляре у меня внесены большие изменения (в переводе) и дополнения в комментарий. В частности, я «разнес» в комментарии Ваши «Исследование о Русской Правде»[5 - Тихомиров М. Н. Исследование о Русской Правде: Происхождение текстов. М., Л., 1941.] и «Древнерусские города» – во всех случаях упоминания городов, имеющихся у Вас. Значительно дополнил я комментарии и по «Киевской Руси» Б[ориса] Д[митриевича][6 - Б. Д. Греков.], и по последнему изданию книги С. В. Юшкова[7 - См.: Юшков С. В. Общественно-политический строй и право Киевского государства. М., 1949.]. От этого, впрочем, комментарий не стал еще «историческим». Задача моего комментария состояла в том, чтобы облегчить пользование «Повестью» как историческим источником, и только. С этой целью я обращал внимание на разноречия в самой «Повести» и во всех ее списках (из всех списков «Повести», в том числе и поздних, я выбрал весь дополнит[ельный] материал: это была самая трудоемкая часть моей работы), на соответствующие сведения в других источниках и т. д. Мои комментарии я рассматриваю как материал для исторического исследования. Подменять в них историка я не берусь. Поэтому историч[еский] комментарий дается мною только в самых необходимых случаях. Если бы я взялся писать исторический комментарий, то комментарий получился бы просто плохой. Соединять разных людей для написания комментария еще более опасно, чем в переводе. Так он все-таки цельный и на что-нибудь пригодится.

С чем я решительно с Вами не соглашусь – это с необходимостью исключения «Речи философа» и «исповедания». «Повесть» – памятник цельный и законченный. Исключать какие-то части – значит искажать его композицию. Поздние летописи здесь не указ, так как они вообще могли не помещать «Повести», но ведь это не значит, что и мы ее должны не печатать. Исключение из «Повести» произведет на читателя дурное впечатление фальсификации памятника, затушевывания его церковной стороны. Точно мы всего этого боимся (представьте «хай» за границей и т. п.). Между тем в речи философа полно расхождений с библией, многое излагается по апокрифам, и это особенно интересно. Кратко места расхождений я отметил в комментарии[8 - См.: Повесть временных лет. М.; Л., 1950. С. 330–335: Ч. 2. Приложения: Статьи и комментарии Д. С. Лихачева.]. «Исповедание» – явно еретическое. Все это интересно и для историка, но особенно важно для историка литературы (возьмите хотя бы рассказ о Моисее, связи речи философа с русской Толковой Палеей и т. д.). Боюсь, что Издательство и РИСО очень ухватятся за это Ваше предложение. Преодолеть Ваш авторитет мне будет очень трудно, и издание все сорвется. Поэтому я Вас очень прошу, если это не поздно и если это не слишком противоречит Вашим убеждениям, снять это Ваше требование. Я Вам прямо скажу: я не соглашусь издавать «Повесть» не целиком. В этом случае во мне говорит историк литературы. Для нас немыслимы издания, ну, хоть «Евгения Онегина», с сокращениями (хоть это иногда и делается).

Читал нам Вл[адимир] Иванович Вашу рецензию на наши «Труды»[9 - Тихомиров М. Н. Рец.: Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 7. М.; Л., 1949 // Известия АН СССР. Сер. ист. и филос. 1950. Т. 7. № 3. С. 268–271.]. Огромное спасибо за нее. Для нас особенно ценно то, что Вы поддержали издание текстов. Нам доказывать их необходимость особенно трудно. Жаль, что мы не встречаемся и не можем поговорить. Мне кажется, что по всем вопросам наших расхождений во взглядах на летопись мы легко могли прийти к общему мнению. Например, что иметь в виду под термином «официальный». Для меня летопись официальная, если она ведется в монастыре с ведома и согласия игумена. Вестись же без его согласия по правилам монастырской дисциплины она не могла («система» послушания, «духовники» и пр.). Да откуда бы монах мог взять средств на покупку бумаги? Я думаю, что с этим Вы согласитесь. А мог ли ее вести, например, ремесленник? Я уже не говорю о времени до конца XIV в., когда покупать надо было не бумагу, а пергамен. В XVI и XVII вв. летопись, конечно, могли «поднять» и частные лица. Там дело другое.

К несчастью, я сейчас занят сверх головы «Словом» (к осеннему юбилею)[10 - О праздновании 150-летия печатного издания «Слова» см. письмо 11 Лихачева Будовницу от 14 декабря 1950 г. и комм. 1–4 к нему (с. 43–45 наст. изд.).]. Я должен подготовить текст, два разнотипных перевода, большую статью и комментарий для издания «Слова» в серии «Литературные памятники»[11 - Слово о полку Игореве / Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.; Л., 1950. (Литературные памятники.)] (это к 20 февраля). К 1 апреля я должен сдать брошюру о «Слове» листов на 5. Следовательно, приняться за XXV том[12 - Речь идет о рецензии Лихачева на подготовленный Тихомировым т. 25 ПСРЛ.] я смогу только в мае. Однако я абсолютно уверен, что издание летописей будет только приветствоваться! Это настоящее дело, бесспорное.

Устал очень. Осенью у меня было кровотечение – язвы 12-перстной кишки. Прохворал два месяца. Основная причина, что я работал и летом, в отпуске над комментарием к «Повести». И комментарий, и статью, и перевод я сделал за один год. А тут же была и плановая работа по Институту.

Как Вы смотрели бы на возможность издания Лицевого свода Грозного в фотографиях? Я эту затею обдумал и с технической стороны, и со стороны экономической. Мы бы сделали возможным изучать миниатюры этого издания во всех основных городах СССР. Если заинтересуетесь – я Вам опишу подробно, как я себе представляю это издание. Здесь ведь ни корректур сложных – ничего.

С искренним приветом.

Д. Лихачев 24.I.50

Архив РАН. Ф. 693. Оп. 4. Ед. хр. 345. Л. 6–7 об. Авторизованная машинопись.

7. 10 февраля 1950 г

Глубокоуважаемый Михаил Николаевич!

Пожалуйста, не думайте, что я обиделся на Вашу рецензию. Как раз обратное: я Вам очень благодарен за Ваши указания. Вы в этом убедитесь, когда увидите изданной «Повесть». Там Ваши указания в подавляющем большинстве приняты, все исправления внесены, романовский перевод настолько переделан, что там не осталось почти ничего романовского (между нами). Не согласились мы с Варварой Павловной только с Вашим предложением опустить часть текста, но несогласие наше отнюдь не есть обида. Очень Вам благодарен и за указание о Васильке Константиновиче[1 - Василько Константинович (1209–1238) – князь ростовский, святой.].

Относительно Лицевого свода вот у меня какое предложение. Мне кажется его нужно было бы издать фотографически в двух-трех десятках экземпляров для крупнейших библиотек Советского Союза. В нем неисчерпаемый источник всяческих диссертаций и дипломных работ, но сейчас им мало пользуются, так как надо ехать из Москвы в Ленинград, а из Ленинграда в Москву, чтобы изучить все тома, да и выдают их неохотно, а студентов не подпускают и вовсе. Как плодотворно было для науки издание Радзивилловской летописи, сколько о ней написано работ, начиная с 1902 г.![2 - Радзивилловская или Кенигсбергская летопись. СПб., 1902. (ОЛДП. № 118.): Вып. 1: Фотомеханическое воспроизведение рукописи; Вып. 2: Исследования А. А. Шахматова и Н. П. Кондакова.] Издание Лицевого свода было бы еще плодотворнее. Это издание удобно тем, что в нем не будет опечаток, не нужна работа корректора, редактора и т. п. Издание окупится, так как наши крупнейшие библиотеки конечно заплатят тысяч по пять-десять за все тома. Тома же не только станут доступными для изучения, но и уберегутся от случайностей истории. Доказать необходимость такого рода издания и получить ассигнования будет нетрудно, так как это все-таки Грозный. Закончить все издание можно будет в течение одного года.

Я представляю себе организационную сторону так. Прежде всего нужен молодой, энергичный и бойкий человек (ну, например, из окончивших истор[ический] факультет), способный «толкать», ездить из Москвы в Ленинград или из Ленинграда в Москву. Последнее удобнее, так как в Ленинграде большая часть томов. Этот молодой человек должен понимать в фотографии, чтобы браковать плохие снимки. Я представляю его себе как будущего «исторического Зильберштейна» или Макашина[3 - Макашин Сергей Александрович (1906–1989) – литературовед; доктор филологических наук (1961). С октября 1930 г. автор, научный редактор, затем член редколлегии серии «Литературное наследство»; научный сотрудник ИРЛИ с исполнением работ в Москве (1946–1964) и ИМЛИ (с 1964).]. Этот молодой человек заказывает снимки с томов свода в Публичной библиотеке (там прекрасная фотолаборатория) и получает их все месяца через два-три. Одновременно он заказывает снимки с Остермановских томов в фотолаб[оратории] Ак[адемии] наук и получает их оттуда месяца через четыре (в АН организация фотографирования похуже, но возможна). Одновременно же он заказывает снимки в Историческом музее. Сколько времени займет съемка у Вас, я не знаю. По мере поступления фотографий (бумага и формат всех снимков должны быть одинаковые) он переплетает их в подсобных мастерских Библиотеки Ак[адемии] наук. Это работа быстрая – там работают хорошо и работников много.

Негативы всех снимков собираются в одном месте для хранения – там, где поблизости есть фотолаборатория. Наиболее удобное место для хранения негативов – Рукописное отделение Библиотеки Ак[адемии] наук. Оно наше, академическое. Здесь по любому требованию всегда можно будет изготовлять либо полный новый экземпляр, либо отдельные снимки с той или иной страницы, не тревожа самих рукописей.

Одновременно с фотографированием производится печатание специальной брошюры, посвященной палеографическому описанию томов, особенно филиграней. Объем брошюры – листа два. Ее тираж тысячи три. Ее можно приобретать отдельно, а часть экземпляров хранится и высылается заказчикам вместе с полным фотоэкземпляром.

Вот потребный персонал: один сотрудник. Редактор проверяет только брошюровку и пишет брошюру. Вот и все.

Конечно, надо будет заранее произвести калькуляцию, учтя, что фотографирование в Ленинграде значительно дешевле московского.

По окончании фотопечатания Лицевого свода можно будет перейти на издание этим же способом других наиболее ценных наших рукописей.

Следует учесть опыт фотоизданий Эрмитажа и некоторых кустарных предприятий, издающих всякие альбомы, вроде «Кутузов», «Суворов» и т. п.

Предприятие это было бы очень выигрышно для Комиссии и для Института[4 - Речь идет о Комиссии по изданию летописей и Институте истории АН СССР.], не перегружая квалифицированных работников. Оно позволило бы сберечь наши национальные ценности (Сборник Святослава 1076 г., отдельные летописи и т. д. и т. п.).

Уверен, что изданием Лицевого свода заинтересуются библиотеки стран народной демократии. Вообще здесь много открылось бы интересного.

Как Вы смотрите на все это? Идея эта у меня возникла еще летом, когда я увидел некоторые подобные издания Эрмитажа. Можно было бы не только издавать рукописи целиком, но делать фотоальбомы снимков для занятия палеографией, альбомы орнамента, фотоальбомы переплетов и т. п. Но это все после того, как будет издана жемчужина всего «фотопредприятия» – Лицевой свод Грозного.

Сердечный привет. Спасибо Вам за обе рецензии. Желаю Вам скорейшего выздоровления. Я слышал, что у Вас что-то с желчным пузырем? Мы с Вами очень близки по болезни: у меня язва 12-типерстной кишки и от нее затронут и желчный пузырь (холецистит), а кроме того, болезни сосудистые, сердечные и пр.

Д. Лихачев 10.II.50.

Архив РАН. Ф. 693. Оп. 4. Ед. хр. 345. Л. 8 и об. Авторизованная машинопись.

8. 7 ноября 1950 г

Глубокоуважаемый Михаил Николаевич!

Очень рад был получить от Вас письмо, в котором Вы хорошо отозвались о «Повести»[1 - В конце октября 1950 г. Лихачев подарил Тихомирову издание «Повести временных лет». Второй том, включающий перевод и комментарии Лихачева, с инскриптом: «Глубокоуважаемому Михаилу Николаевичу Тихомирову с искренней благодарностью за указания по этой книге от Д. Лихачева. 22.X.50. Л[енинград]» – сохранился в библиотеке Тихомирова (Печенкина В. А. Книги с автографами из коллекции М. Н. Тихомирова, подаренной Дальневосточному государственному университету. Владивосток, 2002. С. 153).]. Мне Ваш отзыв особенно приятен, так как он принадлежит строгому ученому. Признаюсь, что из всех моих работ я больше всего ценю для себя именно издание «Повести». Я на это издание потратил больше всего времени, два года фактически не пользовался отпуском, довел себя до двух язвенных кровотечений (осенью 48 и осенью 49 гг.), и теперь мне бы, конечно, было бы очень тяжело, если бы почувствовал, что издание не удалось. «Повесть» я люблю больше, чем «Слово о полку Игореве», сделать ее доступной для чтения мне бы очень хотелось. В комментариях своих я всюду, где имел к тому основания, постарался показать, что «Повесть» заслуживает большего доверия, чем ей уделяли Шахматов, Пархоменко[2 - Пархоменко Владимир Александрович (1880–1942) – историк, автор трудов по истории Киевской Руси, истории церкви.] и др. Уважительно постарался я отнестись и к Никоновской летописи. Я привел из нее сведения: пусть будут под рукой у читателя.

Вскоре сдаем VIII том наших «Трудов». «Труды» все больше и больше принимают исторический уклон. Особенно это касается VIII тома, где идет и Ваша статья[3 - Тихомиров М. Н. Где и когда было написано «Слово о погибели Русской земли» // ТОДРЛ. Т. VIII. С. 235–244.].

Хочу заняться обследованием летописей в фондах Публичной библиотеки. Я уверен – там можно найти много интересного. Шахматов занимался по преимуществу рукописями Библ[иотеки] АН и Археогр[афической] комиссии, а в Публичную библиотеку заглядывал редко. М. Д. Приселков рукописями вообще не занимался.

С искренним приветом и уважением Д. Лихачев

Поздравляю Вас с праздником: пишу в самый день 7 ноября.

Архив РАН. Ф. 693. Оп. 4. Ед. хр. 345. Л. 9. Авторизованная машинопись. Год письма установлен по упоминанию издания «Повести временных лет», число и месяц указаны в письме.

9. 30 ноября 1950 г

Глубокоуважаемый Михаил Николаевич!

У меня осталось очень приятное чувство от Москвы (я в ней не был из?за своих болезней с 44 г.), от заседания и от сердечной атмосферы этого заседания[1 - Речь идет об организационно-научном совещании по вопросу об издании летописей, проведенном Тихомировым.]. Сейчас думаю об аспирантах будущей Комиссии по изданию летописей и о своих собственных. Хочу с Вами посоветоваться. Как бы Вы считали: можно ли давать темы диссертационных работ, которые в основном будут заключаться в издании памятников? Например, чем плоха тема: Подготовка научного издания Ипатьевской летописи? Диссертант должен изучить все списки, охарактеризовать их научно, дать их классификацию, выбрать лучший список, подвести варианты, установить правила издания и т. д. Ведь это огромная, важная, а главное, полезная работа. Почему в качестве диссертационных работ могут подаваться всякие исследования о предполагаемых сводах и не могут исследоваться и подготовляться к изданию реально существующие [своды]?[a - Часть письма утрачена, слово восстановлено предположительно.] Сейчас я делаю опыт: у меня одна студен[тка] [по теме][b - Часть письма утрачена, слова восстановлены предположительно.] своей дипломной работы подготовляет к изданию один неизданный памятник. Честное слово, она на этой работе учится не меньше, чем другие студенты. Конечно, свое издание она сопроводит вступительной статьей. Ее работа уже заранее принята в IX том «Трудов ОДРЛ»[2 - Подготовка для ТОДРЛ статей и публикаций студентами-дипломниками и аспирантами приветствовалась Лихачевым и Адриановой-Перетц. В очерке об Отделе древнерусской литературы специально отмечалось: «В „Трудах ОДРЛ“ отводится место работам, выполняемым студентами, если эти работы (обычно – дипломные) содержат самостоятельные наблюдения, основанные на свежем материале или на критическом пересмотре известных ранее данных» (см.: 50 лет Пушкинского Дома / Под ред. В. Г. Базанова. М.; Л., 1956. С. 85). В т. IX ТОДРЛ помещены три работы студенток исторического факультета ЛГУ, участниц семинара Лихачева: Е. Н. Кимеевой «„Послание митрополиту Даниилу“ Федора Карпова», Р. Г. Лапшиной «Феодосий Косой – идеолог крестьянства XVI века», Т. А. Колесниковой «Общественно-политические взгляды Ермолая-Еразма». Впрочем, все указанные работы подготовлены по ранее опубликованным источникам, поэтому можно предположить, что в письме Лихачева речь идет о М. А. Салминой, тогда студентке исторического факультета ЛГУ (окончила в 1952 г.), и о ее будущей дипломной работе, ставшей основой публикации «„О причине гибели царств“: сочинение начала XVII века», помещенной в т. X ТОДРЛ (С. 332–352). Об этой статье Лихачев отзывался так: «Работа М. А. Салминой рекомендует ее всесторонне подготовленным для исследования древнерусских литературных произведений работником. […] Представленная работа вполне позволяет считать, что в лице ее автора Сектор получит подготовленного и творчески самостоятельного аспиранта» (цит. по: Ромодановская В. А. Марина Алексеевна Салмина (30 октября 1927 – 8 февраля 2013) // ТОДРЛ. Т. LXII. С. 751–752).]. Но на факультете эта тема встречает сомнения. А между тем, я бы считал нужным давать такие же темы (по более крупным памятникам) для кандидатских работ, но не рискую, – боюсь погубить аспирантов; такие темы вряд ли утвердят. Как Вы на это смотрите? Не стоит ли этот вопрос поднять в ВАКе? Начинать свою работу с издания памятников очень полезно. От конкретных списков лучше восходить к гипотезам, чем от гипотез к спискам. При всем моем уважении к М. Д. Приселкову, я считаю, что методика его исследования летописей очень страдала оттого, что он не привык иметь дело с конкретными списками. Как Вы на это смотрите и что бы сделать, чтобы темы по изданию памятников (конечно, более или менее крупных и сложных) стали приниматься в качестве диссертационных?