Чумные Псы: Оскал Страха

– Черта с два вы разберетесь! – орет она и кидает книгой в беловолосого. Тяжелый том попадает неизвестному по макушке, и Ксенька замирает от страха – вот сейчас-то она как огребет…

– Еще одна? – белобрысый будто бы и не замечает удара, оборачивается медленно и вскидывает брови насмешливо. – День становится все интереснее! Ответь мне, девочка, ты нас видишь?

– Нет, блин, я всегда кидаюсь книжками в пустое место! – отвечает она, надеясь, что голос не сорвется в тонкий писк.

Беловолосый нехорошо усмехается, перехватывая плеть:

– Это не входило в планы, – говорит он. – но, я думаю, Повелителя обрадует голова магички в качестве сувенира…

Ксенька не успевает отскочить, и черный хлыст задевает ее ноги – совсем немного, кончиком, но этого хватает, чтобы от страшной боли поперхнуться воздухом и осесть на грязную и влажную почву. Сознание отчего-то кристально ясное и какое-то отстраненное, и оно отмечает разодранную в мясо голень и обнаженный коленный сустав без ужаса, даже с любопытством, как будто он чей-то чужой, но Рыжая слышит жуткий, на самой грани возможностей связок, вопль – и второй, больше похожий на стон. Гораздо больше почему-то огорчают разорванные джинсы, и мелькает совсем уж идиотская мысль, что воспитательница будет ее долго и нудно отчитывать. А тем временем Ксеньке позволяют принять полусидячее положение, приподнявшись на локтях, встретиться взглядом с непроницаемыми глазами ее смерти.

Краем сознания она отмечает, что дикий крик – скорее всего, ее, но почему-то боль тут же сменяется жжением. Этот, в шутовском наряде, коротко выдыхает, и в этом вздохе не изумление, скорее, попытка его изобразить.

– Однако, – говорит он. – ты была бы неслабым магом, девочка… если бы дожила.

Ксень переводит взгляд на свои ноги и понимает, что он имеет в виду. Потому что свежие раны затягиваются на глазах, покрываются пленкой связок, волокнами мышц, а затем и кожей. Миг – и словно и не было никакой раны, лишь разорванные и окровавленные джинсы напоминают, что что-то вообще происходило.

Беловолосый поднимает плеть для нового удара, на сей раз наверняка смертельного, но замирает, роняя руку на полпути, бросает яростное:

– Да беги же ты, наконец!

Что-то отвлекло его, что-то за его спиной. Ксенька на удивление шустро вскакивает на ноги и видит, как черноволосый оседает на землю – медленно, словно еще не осознал, что уже мертв, и горло у него рассечено от уха и до уха, и кровь почему-то черная, как смола, а женщина прижимается спиной к стволу дерева, держа кинжал левой рукой – правая висит плетью, видимо, сломана. Белобрысый рычит, и почему-то этот негромкий рык звучит громче чем уже на грани истерики вопль той, второй – коротко выдыхает через сомкнутые зубы и поднимает плеть. Женщина занимает оборонительную позицию… эти двое намерены драться до конца, и, скорее всего, полягут оба, окрасив кровью траву злополучного скверика. И этого Рыжая не может допустить.

– Нет!!! – Орет она, едва не срывая связки.

Крик ее набирает высоту и плотность, он превращается в сплошную стену, которая врезается в белобрысого, отшвыривая его куда-то в сторону. Женщину ее волна почему-то не трогает, но вторая девчонка делает с точностью то же самое, и тетка отлетает в кусты. Крик прерывается. На неверных ногах Ксень делает шаг ко второй девахе, понимая, что остались только они, и что деваха – с теми странными типами, и явно враждебно настроена, и в руке ее нож, испачканный в вязкой черной крови, и что никто не придет на помощь. Чудо, подобное той волне, больше не случается, и Рыжая кидается с кулаками. Первый удар она тратит на то, чтобы выбить оружие, и ей это удается, но в ответ прилетает удар кулаком в лицо. Ксень ощущает вкус крови из рассаженной губы и от души вцепляется в золотые волосы. Клубок из двух девчонок катается по земле с визгом и руганью, ни дать ни взять две бездомные кошки по весне.

– Ну хватит, – чей-то голос звучит над ними, и почему-то обе они слушаются. Неохотно расцепившись, девки синхронно ищут источник звука.

Им оказывается женщина в коже, а белобрысого нет – исчезло и тело второго, и остатки волка испарились без следа, как будто бы и не было ничего.

– А она, – Ксень тычет пальцем в блондинку, с удовлетворением отмечая, что достаточно ее потрепала. – Чего это они ее не прихватили?

– Спокойно, – усмехается тетка. – Она с нами.

И изучающе смотрит на Ксень. Той почему-то неловко за свой внешний вид: с раскрасом из синяков и ссадин на лице, с торчащими как попало волосами, в разорванных джинсах.

А вот вторая, она голову вскидывает так, словно только гордится изорванной одеждой, вымазанными в крови клоками волос, сжимает трясущиеся кулаки – тоже, кстати, измазанные, и черная слизь на них пахнет остро:

– А кто это вам сказал, что я с вами?

Женщина наклоняет голову набок совершенно птичьим движением:

– Я тебе жизнь спасла, девочка.

– Меня зовут Птица, – цедит сквозь зубы, почти шипит. – И не ваши ли салочки прямо посреди дороги стали причиной аварии? И как это вы так быстро оказались у моей машины? И какого черта она перевернулась?! Это гребаная военная тачка, они так просто не улетают! Ну?!

Женщина встряхивает волосами, убирая челку с глаз, в ней мелькает нечто яркое, блестящее, резко контрастирующее с волосами цвета воронова крыла.

– Конечно, никакие машины не летают просто так, девочка. Но подумай сама – если мне хотелось бы твоей смерти, вытащила бы я тебя из машины, которая горит? Тратила бы силы, залечивая твои травмы? Ты права – машина перевернулась не случайно. А вот то, что лорд Драссир оказался рядом раньше меня – это тоже не случайность.

– Если бы хотела смерти – нет. Если бы хотела меня – да. Этот пижон… Драссир, да? И имя пижонское…

На этом месте девчонка некстати вспоминает, что видела рану на его горле, и медленно поднимает полыхающий ненавистью взгляд на свою собеседницу, а из глотки ее рвется хриплый почти рычащий шепот:

– А теперь ответь мне, и ответь честно – зачем тебе все это? Почему не оставила меня там, где мне должно было быть – с моей семьей? Какого черта убила всех, кто пытался мне помочь? С чего взяла, что я должна принадлежать тебе – я шла к этому придурку добровольно, так кто тебя просил вмешиваться? И учитывай, что я ни на гран тебе не благодарна – ни за спасение себя, ни за то, что произошло здесь. А теперь я иду домой. Мне еще похоронами заниматься.

Через несколько шатающихся шагов Птица оборачивается:

– Эй, кнопка рыжая, – и нет в ее голосе больше ни вызова, ни рычания, только бесконечная боль. – Я не на тебя напасть хотела.

А еще через метр-другой она просто падает, как подкошенная, и больше не шевелится.

Рыжая выходит из ступора, кидается на помощь – и тут же падает сама. Никакой боли на сей раз нет – просто тело враз стало чужим, ватным, перестало слушаться и теперь Ксень сидит задницей в луже и ничерта не может понять. Но она в сознании, и, кажется, может говорить, что и пытается сделать.

– И что за фигня? – выдает она, ощущая предательское головокружение и наблюдая перед глазами целый ворох жизнерадостных пестрых шариков.

– Откат, – странная баба оказывается рядом. – ты слишком резко и внезапно раскрылась, и теперь организм реагирует. У нее, – кивок на блондинку. – То же самое. Полежи, пройдет.

Женщина достает безвольное тельце из лужи и кладет на сухое место. На воротник приземляется что-то мелкое, и становится вовсе не мокро и не холодно.

– Я Аргона Феникс, кстати. Ну так, чтобы было как обращаться.

Ксень пытается пошевелиться, но пока не получается. При повороте головы в глазах опять начинают скакать пестрые шары, взрываясь облаками сверкающей пыли. Ей бы молчать сейчас, но клятое любопытство не дает.

– Окей, я не понимаю ничерта, – говорит она, наблюдая, как брюнетка ловко переворачивает блондинистую деваху, будто та и не весит ни грамма, и шлепает на ворот ее монструозной футболки металлическую круглую пуговицу. – Объясни, зачем надо было убивать этих… и почему это им надо убивать нас?

Женщина медлит. Краем глаза Рыжая замечает, что Птица тоже в сознании и слушает – так и сверлит злющими глазами, явно не верит, но пока молчит.

– Они, скорее всего, действовали по указке их повелителя. С него станется убить вновь обнаруженных на нейтральных землях магов, чтобы Свет не получил подкреплений. О, вам бы не захотелось познакомиться с этим… отродьем, – последнее слово, Ксень может поклясться в том, женщина произносит больше со страхом, чем с ненавистью. Остается только гадать, что же за существо может пугать эту тетку, которую, казалось бы, не пугает никто и ничто.

– Это не отвечает на вопрос, почему ТЫ убиваешь их, – включается, наконец, Птица. – не увиливай от ответа, ты… ты… Мымра-выдра… ШВАБРА!

Женщина запрокидывает голову и хохочет, тонкая синяя жилка на шее ходит в такт ее смеху, выдавливает наконец:

– Уважаю! – и тащит обеих к пустому куску в центре поляны, который начинает отливать чем-то серебристым… расплываться… медленно гаснуть…

– Ну вот, – фыркает спасительница. – Я им тут лекции читаю, а они сознание теряют. Ну ладно, зато хоть организм отдохнет. Надо подарить этой дурной ножик… А той дурной – щитовые браслеты… Ладно, подъем, труба зовет!

Никто не видит, как плывущие по воздуху девушки медленно влетают в открытый люк чего-то подозрительно напоминающего космический корабль, а за ним плавным слитным движением поднимается гибкая черная тень – его хозяйка. Никто не видит, как корабль растворяется снова, и лишь резкий порыв ветра тревожит траву да ломает пару окрестных деревьев.

Глава 1. Билет на свободу/Дорога в ад

Впрочем, девушки приходят в сознание довольно скоро, обнаружив себя на комфортных креслах внутри довольно небольшого полутемного помещения, больше всего похожего на рубку управления космического корабля из фантастических фильмов. Прямо по курсу, всего в паре шагов, сверкающая серебристым металлом и сотнями кнопочек и огоньков панель с торчащим из нее штурвалом; матовые стены медленно, но верно становятся абсолютно прозрачными, открывая вид на быстро удаляющуюся Землю. Еще несколько сидений остаются пустыми, и можно сделать вывод, что они с забравшей их женщиной наедине.

Ксень все еще не может пошевелиться, но прекрасно понимает, что ее пристегнули некоторой эластичной лентой к креслу, а ко второму, такому же – Птицу, которая злобно сверкает глазами и пытается пнуть свою похитительницу.

Ту это, похоже, забавляет.