Мангуп

– Ну, Симонетта, ты преувеличиваешь мои таланты, – сказал Леонардо. – Вероккио остаётся моим учителем и по сей день. Просто, ему больше нравится возиться с металлом и скульптурой. Животных и птиц мне жалко. А ещё лошадей. Поэтому, я не ем мяса.

– Если не есть мясо, то хищники, даже собаки, начинают к человеку подозрительно принюхиваться: человек перестаёт пахнуть мясом, и становится травоядным, их добычей. Хищник не ест хищника, чтобы не заболеть, ведь болезни часто передаются через еду. А вот плоть травоядного животного каждый хищник поедает с удовольствием, – заметил Александр.

Все рассмеялись.

– Собаки меня любят, – ответил Леонардо.

– А это мои спасители, – сказала Симонетта, указывая рукой на Александра и Тео. – Граф Александр Гаврас и барон Теодорик Вельц.

Александр и Тео поклонились в ответ.

Вечером молодые люди вместе гуляли по городу, пили лёгкое вино в траттории и любовались рекой Арно, блестевшей в свете фонарей и факелов.

– Симонетта сказала, что ты имеешь заказы от семейства Медичи? – спросил Александр у Сандро.

– Да. Сейчас мне заказали написать маленькие портреты Юдифи. Надеюсь ещё раз уговорить Симонетту, чтобы она позировала. Другую такую красавицу во всей Флоренции трудно найти, хотя здесь и живёт, наверное, до двухсот тысяч человек.

Александр посмотрел на Симонетту. Её рыжие волосы были частично заплетены в косу, а остальные распущены. Светлые глаза в окоемах смотрели озорно и нежно. Она быстро взглянула на Александра, и подчёркнуто игриво отвернулась, демонстрируя римский профиль, точёную шею и мягкий подбородок. Звёздная пыль играла вплетёнными в косу жемчугами.

– Да, хороша! – согласился Александр. – Но, увы, не про нас.

– Яблочко надкушенное, – согласился Сандро. – И вообще, обычная флорентийская девчонка. Таких задавак во Флоренции не счесть.

– Только ты всех своих Венер и Мадонн с меня одной и рисуешь, – возмутилась Симонетта.

Александр рассмеялся:

– Нехорошо девочке подслушивать чужой разговор.

– Это вы все, кроме Теодорика, мальчики. А я уже не девочка. Я – светская замужняя дама, – возразила Симонетта, и гордо вздёрнув голову, демонстративно повернулась к ним спиной.

После этой прогулки Александр и Тео иногда сами заходили в мастерскую к художникам.

Они первыми здоровались с хозяином.

Мастер Вероккио был всегда перепачкан алебастром, из-за чего походил на пекаря. Хмурый и неразговорчивый, он молча трудился от зари до зари.

По стенам боттеги висели сломанные музыкальные инструменты для починки. Всюду виднелись рисунки и наброски. Вероккио был ювелиром, скульптором, художником и исследователем, неустанно наблюдавшим за природой.

Кроме Боттичелли и Леонардо, в его мастерской работали молодой художник лет двадцати восьми Пьетро Перуджино, уже достигший широкой известности во Флоренции, Лоренцо ди Креди, юное дарование лет пятнадцати, неотступно следовавшее за Леонардо, и ещё несколько учеников, постоянно проживавших в доме хозяина.

В конце рабочего дня Сандро и Леонардо складывали инструменты, убирали рабочие места, и когда появлялись Тео и Александр, молодые люди вчетвером шли гулять по улицам Флоренции.

Солнце пряталось за близлежащие холмы, жара спадала. Иногда с далёкого моря тянуло свежим ветерком. Флоренция казалась сказочным видением на берегах извилистой реки. Друзья часто стояли на мосту Понте Веккьо и глядели сверху на гладкие воды Арно, в которых отражались многоэтажные дома.

Они беседовали о политике, искусстве, войне.

Леонардо сам говорил мало, зато живо интересовался оружием, тактикой боя, оборонительными сооружениями: всем тем, что мог узнать у Теодорика и Александра.

В интересных беседах время летело незаметно, пока не наступала ночь. Тогда Александр и Тео откланивались, желая новообретённым друзьям спокойной ночи.

Однажды, зайдя в мастерскую художников, Александр увидел законченный рисунок, выполненный пером. На рисунке была изображена пойма реки Арно с высоты. Быстрые, беглые штрихи придали рисунку восточный колорит. Он был полон движения, колебания воды и трепета ветвей, эффектов света и глубины атмосферы.

Александр почувствовал, что перед ним работа настоящего мастера. Вверху рисунка было написано: «День св. Марии в снегах, 5 августа 1473 года» и стояла подпись Леонардо.

– Почему в снегах, если картина датирована августом? – спросил Александр.

– Потому что лень было рисовать траву и листья, – рассмеялся Леонардо.

К ним подошёл Сандро.

– Ты не видел портрет Жиневры де Бенчи, написанный Леонардо к её свадьбе. Конечно, сам портрет отдан заказчице, но кое-какие копии сохранились. Покажи ему, Леонардо.

– Да ничего там особенного нет. Просто, выполнил заказ, – пробурчал тот, и вытащил из стопки стоящих на полу картин портрет молодой девушки.

Александр увидел бледное, широкое лицо, резко контрастирующее с тёмной массой куста можжевельника – жиневры у девушки за спиной. Задний фон картины был погружён в густой туман, созданный с помощью мазков, наложенных один на другой, что смягчало контуры предметов, делало неясными их формы. Нежный, обволакивающий туман создавал атмосферу нереальности, почти сна.

– Эффект называется «сфумато» – погружение в туман, заметил Леонардо. – Он придуман не мной. Но при помощи масла, которое раньше не очень любили художники, мне удалось то, чего до меня почти не существовало – полного эффекта погружения.

– Я смотрю на лицо этой девушки, и вижу, что она либо слишком холодна, безразлична, либо совсем тебе не понравилась, Леонардо,– заметил Александр.

– Мне вообще не очень нравятся девушки, – сказал художник.

– Но почему так много меланхолии, так много тёмных, сумеречных тонов? Сандро сказал, что портрет девушки написан перед её свадьбой.

– Не каждая свадьба по любви, к сожалению, – ответил Леонардо.

– Александр, – вмешался Сандро. – Я рассказал Лоренцо Медичи о тебе и Тео, и он передал через меня вам обоим приглашение посетить его виллу в субботу. Лоренцо и его брат устраивают поэтический вечер с ночным купанием.

– Какие из нас поэты? – удивился Тео.

– Поэт – сам Лоренцо, а также его друг – главный поэт Флоренции Полициано, ну и ещё несколько поэтов, друзей Лоренцо по Платоновской академии в Кареджи. А мы все лишь статисты. Что-то вроде пейзажных портьер, – заметил Леонардо. – Хотя, возможно, Симонетта рассказала ему о вашем подвиге по спасению её от разбойников. Тогда вам придётся рассказывать об этом ещё раз во всех подробностях.

– А вы знаете дорогу на виллу?

– Сандро, как член Платоновской академии, бывал на многих виллах Лоренцо и знает куда ехать. Отправляемся в субботу после вашей службы.

В субботу, после не очень продолжительной поездки верхом вместе с Сандро и Леонардо, Александр и Тео впервые встретились с молодым, знаменитым на всю Европу гонфалоньером Флоренции Лоренцо ди Пьеро де Медичи. В 1468 году он получил самый дорогой приз в истории рыцарских турниров: шлем из серебра, украшенный серебряной фигуркой Марса.

Высокий молодой человек с чёрными проницательными глазами, тёмными до плеч волосами и тонкими чувственными губами без лишних церемоний выказал им своё дружелюбие и пригласил принять участие в литературном вечере.

Красивая, современная вилла Медичи, построенная по мотивам древнеримских вилл, была окружена парком, за которым на многие мили тянулся холмистый лес. Когда все четверо друзей вошли в зал, там уже находилось достаточно много гостей.

После окончания церемонии представления, оба брата Медичи подошли к Александру ближе, и Лоренцо спросил:

– Прости, Александр, я не понял, откуда вы с другом прибыли во Флоренцию.

– Из Молдовы. Моя сестра вышла замуж за Штефана чел Маре. А вообще, я и мой друг Теодорик из княжества Феодоро.