За тихой и темной рекой

Да, вы очень интересный собеседник! – Правая рука девушки поднялась на уровень груди. Тоненькие пальчики нежно ухватились за пуговицу сюртука Олега Владимировича и принялись её крутить. – Итак, спрашиваю в третий раз: вы посещали в Петербурге «Иллюзион»? У нас о нём много печатали в газетах. И приезжие рассказывали довольно интересные истории. Так вы там бывали?

Олег Владимирович утвердительно кивнул. Его взгляд опустился к ручке, и в голове пронеслось: сейчас она открутит пуговицу. И Бог с ней! Схожу завтра к портному, пришьёт. Или нет, пусть все перешьёт.

– Красноречивый вы, однако… – Анна Алексеевна весело рассмеялась, и её белокурые волосы, доселе спокойно возлежавшие на хрупких плечах, всколыхнулись лёгкой волной. Белому вдруг захотелось наклониться к девушке, зарыться в эти лёгкие, светлые волны. Анна Алексеевна, будто почувствовала состояние молодого человека, оставила пуговицу в покое, и, резко развернувшись, первой прошла в столовую.

Ужин прошёл, как после дал ему оценку Владимир Сергеевич Киселёв, в атмосфере лёгкого возбуждения. Супруга губернатора, Алевтина Львовна, великолепно справлялась с ролью хозяйки дома и души компании. Она тихонько делала распоряжения прислуге по поводу смены блюд, одновременно вставляя колкие и в большинстве случаев – довольно точные – замечания в мужскую беседу. Те же, в свою очередь, особенно господин губернатор, сыпали весёлыми историями, которые имели место в их жизни, или же чаще в жизни хороших знакомых. Алексею Дмитриевичу припомнилось несколько анекдотичных случаев, произошедших во время всероссийской переписи населения. Владимир Сергеевич припомнил, каким он был в начале своей профессиональной деятельности. Чем, нужно признаться, очень рассмешил женскую половину компании. Даже Олег Владимирович рассказал кое-какие весёлые светские столичные истории.

После того, как подали фаршированного осетра, Владимир Сергеевич, как бы невзначай, поинтересовался, какая же воинская часть будет первой принимать инспектора?

Олег Владимирович сконфуженно пожал плечами, как бы показывая: мол, не я заговорил о делах в столь приятной обстановке, но что поделаешь, и ответил вопросом:

– А с кого вы бы мне посоветовали, Владимир Сергеевич?

Теперь пришла очередь полицмейстера изображать сконфуженный вид.

– Признаюсь, как по мне, всё равно, с кого начать. К примеру, второй казачий полк. Расквартирован в Благовещенске с тысяча восемьсот девяносто четвёртого года. Ежели вы надумаете там проверять всю документацию, могу вас уверить, столица не увидит господина Белого, по меньшей мере, года полтора.

Алексей Дмитриевич хмыкнул в усы, и добавил:

– Поверьте, в других полках ситуация тоже не из лучших. Уж что-что, а документацию мы умеем чтить, как никакой другой народ Европы.

– А немцы? – вставил реплику Олег Владимирович.

– А что немцы? Точно такой же народ, как и мы. Вот только с законами у них правильно вопрос поставлен. И бумагу они не любят, не уважают, как мы, а боятся, – губернатор промакнул рот салфеткой, поле чего положил руки на стол. – Кто такой немец? Он хуже славянина. Как это ни странно звучит. Поверьте мне, я был начальником штаба Брест-Литовской крепости в течение трёх лет, и насмотрелся на эту народность от и до. Пока над ним, то есть немцем, висит дамоклов меч правосудия, он самый законопослушный европеец, какого и не сыскать на всём континенте. А дашь ему волю, такие дела творит, которые нашему мужику и в кошмарном сне не могут присниться. Достаточно вспомнить, о чём пописывает их славноизвестный Сигизмунд Фрейд.

– Зигмунд. – тихонько поправил Олег Владимирович.

– Так он и вам известен? – губернатор вскинул глаза на сидящего напротив него Белого.

– Я бы так сказал: наслышан. Но с трудами не знаком.

– Вот. То-то и оно! С трудами мы не знакомы, а наслышаны. И уже считаем его величиной. А!как иначе – Европа. И в столице к нему довольно миролюбиво относятся?

– Не могу ответить утвердительно. – Олегу Владимировичу стало неприятно оттого, что он так неожиданно вновь стал центром внимания. – Точнее, не столь уж много людей им увлекается. В большинстве случаев его учениями увлечена студенческая молодёжь. За себя же могу сказать одно: то, что я о нём слышал, мне не по душе.

– О, как, – встрепенулся Алексей Дмитриевич. – Творения проходимца уже называют учениями! Господи, куда катится Россия? Заглядываем в рот черте кому. Слизываем за Европой то, что ей не нужно, да ещё и восторгаемся!

– Папенька, перестаньте! – щёки Анны Алексеевны покрылись лёгким румянцем негодования. – Не хватало ещё перевести прекрасный вечер на споры и ссоры.

– А кто ссорится? – руки губернатора слегка задрожали. Олег Владимирович сделал вывод, что подобного рода беседы в этом доме – довольно частое явление. – Никто и не думает ссориться. По крайней мере, я. Но на свою позицию я имею право?

– Папенька…

– Нет, ты мне ответь!

Олег Владимирович повернулся в сторону Алевтины Львовны:

– Премного благодарен вашему семейству: вы так мило, по домашнему, приняли меня. – Анна Алексеевна внимательно посмотрела на молодого человека. В голосе Белого совсем не слышалось никакой иронии. Он говорил твёрдо, и выражение его лица говорило о том, что он действительно провёл в высшей степени замечательный вечер. – Если вы не будете против, то я бы хотел ещё как-нибудь посетить ваш дом.

Женщина мягко улыбнулась и протянула Олегу Владимировичу руку для поцелуя:

– Обязательно приходите! Даже в том случае, если мой драгоценный супруг станет вытягивать из вас признание, почему вы не ругаете Чингиз-Хана. Уж не родственник ли вы ему?

Шутка хозяйки всех привела в благодушное состояние. А главу дома даже развеселила.

Олег Владимирович со всеми попрощался, и, бросив мимолётный взгляд на Анну Алексеевну, покинул дом Амурского губернатора. Выйдя на улицу, Белый глубоко вдохнул свежий, наполненный вечерней свежестью, воздух. Вот они и встретились. Но что принесёт им эта встреча? Или ему? Олег Владимирович с силой тряхнул головой, словно хотел избавиться от навязчивой мысли о том, что у девушки уже есть любимый. Откуда взялась сия мыслишка, он себе не мог объяснить. Вот пришла, нет, скорее ворвалась в голову, застряла там, давя изнутри на виски, и не давая ни о чём более думать. Жаль, вместо снега, которым можно было бы умыться, чтобы прийти в чувство, на улице стояла летняя жара, которая лишь немного спала с наступлением ночи.

Белый оглянулся по сторонам, увидел свою пролётку и жестом подозвал кучера. Домой, и чем скорее, тем лучше. «А губернатор Амурской области, кажется, человек поверхностный, не вникающий глубоко в суть вещей…» Хотя все рекомендации, полученные в Петербурге, говорили об обратном. Стало быть, либо генерал-губернатор настолько прижился в этом крае, что полностью омужичился, а таковые случаи иногда имели место, либо, с Белым только что играли. Топорно, грубовато, но играли. И Киселёв поддерживал эту игру. Во втором случае выходит, они в одной упряжке. Прелюбопытно, что их объединило? Какой совместный интерес? И насколько сей интерес соответствует интересу государственному? А ежели не соответствует? Не хотелось бы наскоро судить губернатора. Тем более отца такой красавицы. И мысли господина Белого вновь вернулись к Анне Алексеевне.

Если бы в этот момент Олег Владимирович не углублялся в себя и не изводил свою душу зарождающейся ревностью, а оглянулся и посмотрел на окна покинутой им столовой, то смог бы увидеть прелюбопытную картину. Амурский губернатор и глава полицейского управления, приоткрыв гардины, внимательно наблюдали за тем, как молодой человек располагается на кожаном сиденье и даёт указания извозчику. Лишь только повозка тронулась, Владимир Сергеевич повернулся к Алексею Дмитриевичу.

– А ведь нашему гостю приглянулась ваша дочь.

– Бросьте, Владимир Сергеевич. – отмахнулся Баленский. – Она ещё ребёнок. Рано ей думать о замужестве.

– О замужестве не думают. Оно приходит, как гром, средь ясного неба.

– Только не в нашем доме, – Баленский ещё раз выглянул в окно, и неожиданно добавил. – Впрочем, от такого претендента я бы не отказался. Связи у молодого человека имеются. И, судя по всему, серьёзные.

– Вам стало что-то известно? – Тут же поинтересовался Владимир Сергеевич.

– Нет. Предчувствия. И анализ. Манеры у господина Белого не просто столичные, а придворные. Поверьте мне, уж в этом – то я толк знаю.

– Согласен. Кстати о чувствах. Нынешняя молодёжь изъясняется не только посредством словоизлияний, а и другими способами. Сами слышали, как господин Белый говорил о Фрейде…

– Простите, Владимир Сергеевич, – губернатор взял полицмейстера под руку, – Если бы я не знал, что вы уже женаты, то подумал бы, что и вы претендуете на руку моей Аннушки.

– Помилуйте, Алексей Дмитриевич… Ведь она для меня как дочь!

– Э, нет, батенька. Миловать-то как раз ваша прерогатива, – хозяин проводил старого знакомого к столу и разлил по бокалам из пузатой бутылки токайское вино. – Как думаете, подозрения нашего проверяющего по поводу контрактов подтвердятся? Или нет? Только начистоту.

Владимир Сергеевич выдержал небольшую паузу. Теперь от его ответа зависело, получит ли он в лице губернатора союзника, или же усилит позиции Белого. Дилемма.

Алексей Дмитриевич терпеливо ждал. Киселёв слегка пригубил вино, и только после произнёс, будто с головой бросился в глубокий омут:

– По поводу Мичурина я спокоен. Кирилла Петрович держит марку, и товар поставляет только высшего качества. А вот с молоканами могут быть проблемы.

– Серьёзные?

– Пока не знаю. Боюсь, что да. Поступали кое-какие сигналы.

– В таком случае, Владимир Сергеевич, я бы вам порекомендовал прибыть завтра в артиллерийский полк до приезда нашего гостя. Сами понимаете, скандал не нужен ни вам, ни мне. Ни со стороны столицы, ни со стороны местного купечества.

Владимир Сергеевич, наконец-то услышав долгожданные слова, умело скрыл на лице радость, и только произнёс:

– Слушаюсь, Ваше высокопревосходительство!

На следующее утро Олег Владимирович спустился вниз, в холл, и попросил у прислуги газету. За чашкой кофе Белый развернул свежий номер «Амурских ведомостей» и, не торопясь, пролистал их. Познакомиться с жизнью города и области следовало. Вот, к примеру, на первой странице некто Э. И. Шеффер, гласный городской думы, размышлял о месторасположении будущей электростанции. Оказывается, цивилизация добирается и в эту тьмутаракань. Олег Владимирович перевернул страницу. Пробежался по столбикам строк. «Благовещенск, говорил мне один из старожилов края, крупный коммерсант, американец, это не то, что Хабаровск, или Владивосток. Те живы, только пока казна даёт деньги. А Благовещенск – единственный город на Амуре, который сам себя содержит, и который играет самостоятельную экономическую роль». Неплохо сказано. Интересно, кем. Взгляд опустился ниже. А. А. Кауфман, экономист. Любопытно бы встретиться с этим А. А. Кауфманом. Мысль, высказанная им, для Белого была не нова. Нечто подобное он слышал перед самой поездкой, ещё в Петербурге. А, может, господин Кауфман выполняет распоряжение неких заинтересованных лиц из столицы?