Без сестры. Психопатороман

– Ах да! – сказал Олег Олегович. – Совсем забыл.

Товарищ мой высморкался с ожесточением.

Ожесточённая сопля его пала в точности на поребрик. Сопли падают, куда хотят (все сопли, за вычетом сопли Олега Олеговича, разумеется). Им даже законы физики – не указ. Иные из соплей побуждают к очень неожиданным выводам. Хотя, казалось бы, что такое человек и что такое его сопля! И тем не менее. Да.

Бернгардовка и её подлость

Впервые я увидел подвал Олега Олеговича. В нём не было ничего хорошего и ничего примечательного. Потолок был разноуровневым: где-то следовало пригибаться, где-то можно было ходить совершенно спокойно (в моём случае, не слишком опасаясь за нарост). Хотя – куда здесь особенно ходить?! Пять шагов в одну сторону, пять – в другую. Или, может, одиннадцать, но дело не в этом. Небось подвал, а не бульвар. Под потолком было оконце. Не чистое, разумеется. Но что здесь вообще было чистым?

С потолка что-то периодически текло в одном месте. Вода, подумал я. Но Олег Олегович объяснил, что – моча. Впрочем, я не сильно удивился: вонь повсюду царила отменная.

В подвале был проведён свет. Впрочем, он горел не всегда. Олег Олегович натаскал деревянных поддонов, из них он сделал спальные и сидячие места, и небольшой стол – так что жить здесь можно было с некоторым даже комфортом.

В жилище Олега Олеговича проходили толстые тепловые трубы, с коими в обнимку спали и сам хозяин, и его гости. Не такие уж, по-видимому, редкие, отчего-то заключил я.

Себя я в расчёт не принимал. Себя я никогда в расчёт не принимаю. Но не успели мы с Олегом Олеговичем разложить плавленые сырки, кусок ливерной колбасы, хлеб и разлить красное вино в две выщербленные железные кружки, как вдруг заявились гости – шестидесятилетний, небритый, лохматый мужичок с потасканной, раздавшейся дамой тех же, приблизительно, лет. Дама была в драном пальто от какого-то помоечного кутюрье. Мужичок держал даму под руку, дама же держала огромный прозрачный баллон с пивом.

Олег Олегович был явно не в восторге от прихода парочки.

Мужичок же, косвенно поглядывая на меня, склонился над Олегом Олеговичем и зашептал ему что-то в ухо.

– Павел Фролович, – укоризненно сказал Олег Олегович. – Ведь я же просил: сегодня ни-ни!

Дама выставила баллон с пивом так, чтоб тот был получше виден. По-видимому, пиво было некоей платой за некую, неведомую мне услугу.

Олег Олегович же был непреклонен.

– Нет, нет, – сказал он.

– Олег Олегович!.. – канючливо протянула дама.

– Что вам здесь – зоосад, что ли? – даже прикрикнул тот.

– Мы же со всем нашим уважением, – кисейно возразила дама.

– И с уважением тоже не надо, – раздражённо парировал Олег Олегович.

– Ну, Олег Олегович… – снова проговорила дама.

– Нина Евтихиевна! – строго сказал хозяин подвала. – Прошу вас саму усвоить и объяснить вашему кавалеру: ваша просьба совершенно неприемлема и несвоевременна!

– А может, вы пива хотите? – обратился вдруг Павел Фролович непосредственно ко мне.

Не иначе, эта парочка видела во мне какого-то заступника.

Впрочем, ответить я не успел.

– Мы собирались пить вино, но, так и быть, глотнём немного вашего пива, а потом вы сразу должны будете уйти! – строго молвил Олег Олегович.

Парочка засуетилась. Павел Фролович налил пиво мне и Олегу Олеговичу. Сами они пить не стали, но благоговейно смотрели, как мы приложились к их пиву. Павел Фролович присел было поодаль на край поддона, но Олег Олегович, не открываясь от кружки, так гаркнул на того, что мужичок испуганно вскочил и даже отступил на шаг назад. Отступила немного и Нина Евтихиевна.

– За пиво спасибо, а теперь ступайте! – столь же строго сказал Олег Олегович, утирая губы рукавом.

– Нам бы только спросить, – приложила руки к груди Нина Евтихиевна.

– Что ещё? – недовольно сказал Олег Олегович.

– Только один вопрос!.. – поддержал подругу и Павел Фролович.

– Один? – недоверчиво сказал Олег Олегович. – Ну, один можно! Но чтобы точно только один!

– Один, один! – заверила того дама.

– Друг! – с некоторым даже придыханием, более свойственным дамам и всяким там барышням, обратился ко мне Павел Фролович. – А верно ли, что у неё «светел взор незабываемый»?[3 - С ними золотой орёл небесный, Чей так светел взор незабываемый. (Строки известной песни, сл. Анри Волохонского)]

– У кого? – спросил я.

– Ну, у неё… у вашей сестры.

Все трое смотрели на меня с вниманием. От которого мне, пожалуй, сделалось не совсем по себе.

– Светел? – задумался я. – Пожалуй, так… нет, он действительно светел, это очень точное слово. Светел, светел!.. Я бы и сам, наверное, не подобрал бы такого точного слова. Точные слова подбирать трудно.

– Взор? – спросил Олег Олегович.

– Взор! – твёрдо сказал я. – Не взгляд. Именно – взор!

– И он незабываем? – всплеснула руками Нина Евтихиевна.

– Да, – сказал я. – Забыть его невозможно.

– Потрясающе! – воскликнул Павел Фролович. – Взор… и незабываемый!

– И светел, светел! Взор-то!.. – восторженно подхватила дама.

– Да, светел! – согласился мужичок.

Оно, конечно, я хорошо сознаю, что незабываемый взор сестры моей может быть не только светел, в нём способны присутствовать и бледное серебро, и торжествующее золото, и величественное электричество, и какие-нибудь небывалые стратосферные осадки, но уж разъяснять всё это сим застарелым, просроченным концентратам, у меня, разумеется, намерения не было.

– А можно… – сказала женщина. – Можно мне исполнить одну небольшую арию, посвящённую этому событию и незабываемости светлого взора?

– Что это ещё за арию? – будто бы очнулся Олег Олегович. – Никаких арий! Сказано вам идти – так идите! Совсем стыд потеряли! Вы бы тут ещё переночевать попросились!

– Совсем коротенькую! – умоляла Нина Евтихиевна.

– Олег Олегович! – укоризненно начал Павел Фролович.

Но Олег Олегович стал угрожающе подниматься с места, будто собираясь вытолкать парочку взашей, кавалер с дамой, испугавшись решительности хозяина подвала, подхватили баллон с пивом и поспешно ретировались, бормоча: «Всё-всё! Уходим-уходим!..»