Случаи из жизни Ивана Петровича Домова

Собрав гольянов, которых оказалось более сорока штук, ребята снова занялись костром, который весело загудел огнём через несколько минут на месте выжженной травы.

– Пора нам перекусить в походе тем, что добыли, – сказал Ваня, – а добыли мы гольянов, птичьи яйца и хлеб, что принесли из дома. Давайте жарить гольянов на костре – должно получиться вкусно, хотя в походах, как пишется в книжках про американских индейцев, надо рыбу и зверей есть сырыми, чтобы не привлекать внимание бледнолицых врагов дымом костра. Но здесь врагов нет, и будем жарить гольянов.

– Как же их жарить, если нет ни сковородок, ни котелков, чтобы сварить уху, – спросил Витька, младший из братьев Фроловых.

– Да, не догадался я прихватить какую-нибудь посудину из дома, а ведь в сарайке валяется чугунная сковородка с отбитым краем, которую я не успел сдать старьёвщику, чтобы получить копеек 15 и купить у него воздушный шарик, – огорчился Ваня, – но будем жарить рыбок над огнём, насаживая их на прутики, я покажу как это надо делать.

С этими словами Ваня подошёл к ближней берёзе, срезал перочинным ножом ветку, очистил её от коры, потом взял трепыхающегося гольяна, вспорол брюшко, выдавил внутренности, насадил рыбку на прутик под жабры и сунул её в огонь. Минуту спустя рыбёшка начала скрючиваться от огня, потом обгорели плавники и хвост, и Ваня, посчитав рыбку вполне подходящей, вынул прутик из огня, снял рыбёшку и обжигая губы, откусил её по самую голову. Рыбка оказалась запечённой, но без соли совсем пресной.

– Эх, даже соли я не догадался прихватить из дома, собираясь в спешке, – укорил мальчик самого себя, не стыдясь товарищей. – Придётся всем нам есть рыбок без соли.

– У меня есть соль, – вскликнул младший брат Фролов. – Я всегда ношу в кармане спичечный коробок с солью, потому что люблю есть хлеб с постным маслом и посыпанный солью.

Витька вскочил от костра, побежал к берёзе, на которую повесил свою фуфайку, в которой было жарко на солнце, и достав из кармана коробок с солью и ломоть хлеба, что прихватил в дорогу, вернулся к костру, где его ожидали друзья, порядком изголодавшиеся, поскольку солнце уже катилось вниз с вершины неба и время обеда давно прошло.

Ваня показал ребятам как срезать и чистить от коры прутья тальника, которые лучше подходили для жарки рыбы. Ребята нарезали прутьев, начистили рыбок от внутренностей, поскольку у всех были ножички, и скоро четвёрка друзей столпилась вокруг костра, на котором каждый жарил свою рыбку, посыпав немного соли в брюшко и потом, поджарив рыбку, снимал её с прутка и жадно поедал вместе с головой, которая оказалась тоже вкусной.

Через полчаса с рыбками было покончено – каждому пришлось по двенадцать рыбок, потому что улов разделили поровну, чтобы без обиды и старшинства.

– Теперь попробуем испечь на костре птичьи яйца, – предложил Ваня, и достав вороньи и сорочьи яйца из своей кепки, куда сложил свою добычу, начал осторожно закатывать яйца на горячие угли, что оставались от догоравшего костра, куда перестали добавлять сухие ветки. Два яйца лопнули от огня, но жар углей не позволил им расколоться и через минуту мальчик палочкой выкатил яйца из костра, посчитав, что они испеклись.

– Моя бабушка варит куриные яйца прямо под крышкой самовара и не более трех минут, а ведь куриные яйца раза в три больше вороньих, – пояснил он своим младшим спутникам.

Ваня бросил горячие яйца в лужу с чистой водой, достал одно, очистил немного от кожуры и подцепив яйцо ножичком, попробовал на вкус: он ещё никогда не ел птичьих яиц и не знал их вкуса, который оказался почти как у куриных яиц, только белок был как студень и не белый, а тёмный.

Друзья тоже последовали примеру Вани, и с яйцами было покончено, как и с рыбками.

Витька подбросил в костёр веток, чтобы огонь разгорелся вновь, достал свой ломоть хлеба, отломил кусок, наколол его на прут, как до этих рыбёшек, и стал поджаривать хлеб над огнём. Потом кусок жареного хлеба он посыпал солью и с удовольствием съел, похваливая вкус чёрного хлеба, пропахшего дымом костра.

Ребята тоже попробовали печёного хлеба, пока не наелись окончательно. От сытости им захотелось пить, и все попили холодной чистой воды из лужи, в которой совсем недавно ловили гольянов.

– Моя учительница говорила, что пить воду из лужи нельзя, можно заболеть, – предостерёг старший Фролов своих товарищей, на что Ваня возразил: – Это в городе нельзя пить из лужи, потому что вода там грязная, все помои из домов выливаются в канаву, а здесь вода от растаявшего снега, и она чистая. Из болота тоже пить нельзя, но из лужи можно.

Обед и солнце разморили мальчиков, и они улеглись на солнцепёке, подстелив на сухую траву фуфайки, которые носили с осени и до весны.

Ваня лёг на спину и смотрел в прозрачную голубизну неба. Высоко-высоко пролетел клин каких-то птиц, спешивших на север, что означало окончательный приход весны без возврата морозов и снегов – так ему говорила бабушка.

Неподалёку, на берегу села стайка скворцов, которые напели свои песни и полетели дальше в город, где на огородах снег сошёл уже давно и можно было поживиться червячками и букашками, ожившими после зимы. Синички с чёрной грудкой тинькали в зарослях тальника: они, напротив, улетели из города, где прожили всю зиму возле людей, потому что в городе можно было прожить легче, чем в голодном и пустом лесу.

Лёгкий южный ветерок доносил запахи пробуждающегося после долгой зимы леса, над озером носились и кричали чайки и чибисы, в небе над головой прошуршала стайка уток, перелетающих на другое озеро, в болоте и на озере раздавались лягушачьи трели, рядом порхала бабочка, и Ваня задремал в счастливой неге, довольный приходом весны и этим походом в лес со своими друзьями.

Ребята понежились с часок времени под тёплым солнцем, по которому соскучились за зиму, пока мальчишеская непоседливость не погнала их на поиски новых впечатлений и развлечений.

Витька поймал лягушку, вставил ей в зад соломину и надул словно мячик, отчего сильно развеселился.

– Смотри, бородавки пойдут по рукам от этой лягушки, – предостерёг его Ваня.

– Не пойдут, – возразил Витька. Это от жабы бывают бородавки, а от зелёных лягушек нет, – так мне отец говорил.

– Теперь пойду к озеру ловить мышей, что бегают между кочками – надо принести мышек нашему коту, который успел за зиму переловить всех мышей в подполе. Кот – это зверь, а зверю надо кушать мясо, которое и мы, люди, редко едим. И мальчик ушёл к озеру, взяв с собой обломок берёзовой ветки, которым надеялся побить мышек для своего кота.

Вовка пытался сачком выловить из лужи оставшихся в ней нескольких гольянов, но одному не удавалось загнать рыбёшек на отмель, и они умело проскальзывали мимо сачка.

Юрка сделал себе свисток из ветки тальника, для чего отрезал своим ножичком прут нужной палец толщиной, отрезал прут, с мужской палец толщиной и длиной с тот же палец, сделал в этом куске надрез, потом легким постукиванием ручкой ножа по коре, отделил её целиком от деревяшки, снял, сделал в деревяшке углубление и вырезы, надел кору назад, предварительно послюнявив и подув в прорезь. Свисток получился на славу и издал сильный переливчатый звук, заставив Фролят отвлечься от своих дел.

Ваня, увидев вдали под берёзой муравьиную кучу, вспомнил, что обещал ребятам угостить их муравьиной кислотой, и отрезав ветку тальника, очистил её от коры, облизал и подойдя к муравейнику, положил веточку сверху, слегка двигая. Муравьи облепили ветку, что грозила разрушить их жилище, и Ваня, отряхнув ветку от муравьёв, попробовал лизнуть. Ветка оказалась пронзительно кислого вкуса от муравьиного сока. Ребята вслед за Ваней тоже попробовали муравьиного сока, морщась от кислоты, что сводила скулы.

Солнце начало быстро клониться к закату, часов у ребят не было, потому что наручные часы считались роскошью и были не у каждого мужчины, не то, что у мальчиков. Правда, бабушка Вани обещалась купить ему часы, если он закончит класс на отлично и похоже было, что ему удастся это сделать. Бабушка Вани была учительницей младших классов, но вышла на пенсию год назад и продолжала работать библиотекарем в школе-семилетке, что позволило ей получать зарплату библиотекаря и половину пенсии – а это было больше, чем зарплата учителя.

Ребята собрались в обратный путь, чтобы засветло вернуться домой, пока их не хватились родные. Апрельский день сильно прибавился к короткому зимнему дню, но играть засветло ребятам полагалось возле дома, чтобы по первому зову загнать их в дом.

Надев фуфайки, поскольку от ледяного озера уже потягивало холодом, ребята двинулись в обратный путь той же дорогой, где за тёплый день сильно прибавилось подснежников, а на самой дороге пробилась зелень травы.

Все были довольны проведённым в лесу днём, и ребята на ходу обсуждали ловлю рыбы, костёр, свой обед и разную всячину, что приходила мальчикам в голову.

Юрка посвистывал в свой свисток, словно судья на футболе, в который играли городские команды на стадионе прошлым летом и будут играть по выходным дням, лишь только на стадионе вырастет трава.

Солнце краем задело горизонт, когда ребята добрались до своей улицы и разошлись по домам: никто их не хватился и не искал, потому что мальчики 10-12 лет считались уже вполне самостоятельными и ответственными за свои поступки, а преступлений против детей в их городке никогда не было и не предполагалось. Худшее, что могло произойти – это утонуть в речке, как случилось однажды с девочкой в прошлом году, но до сезона купания было ещё далеко и купаться можно было после того случая лишь в нескольких местах и под надзором взрослых.

Ванины бабушки сидели на лавочке возле ворот, отдыхая после забот воскресного дня и обсуждая уличные слухи с соседями, которые тоже, на исходе дня, вышли на улицу и расселись на лавочки, которые были возле каждого дома.

– Где тебя носило весь день, даже обедать не пришёл? – С притворной строгостью спросила бабушка, для которой внук был не только обузой, доставшейся от дочери, но и предметом гордости за школьные успехи Вани.

– С ребятами ходили на озеро, разоряли вороньи гнёзда и ловили гольянов, потом разожгли костёр и жарили гольянов и вороньи яйца, – объяснил Ваня своё отсутствие в течение дня, на что бабушка укорила внука: – Надо было сказать мне, что собираетесь в лес, а то мы уже волноваться начали, что нигде тебя нет поблизости, даже в кино денег на билет не просил.

– Это кино я уже видел, потому и не просил денег на билет, а в лесу гораздо интереснее, чем здесь на улице болтаться, – возразил Ваня.

– Иди в дом, там на столе тебя ждет кружка молока и ломоть белого хлеба на ужин. Этот хлеб мы купили на базаре у колхозников, ещё купили белой муки и через неделю на Пасху будем печь пироги и плюшки, – закончила бабушка воспитание внука и продолжила беседу со своей матерью, прабабушкой Вани, которая лузгала семечки подсолнуха во всё время разговора.

Про Пасху мальчик знал, что это бог, которого нет, воскрес и что-то ещё, но плюшки любил и потому с радостью пошёл в дом, чтобы поужинать молоком с хлебом. Гольяны и яйца ворон конечно насытили ребят, но белый хлеб с молоком был гораздо вкуснее лесной добычи.

На дворе солнце закатывалось за горизонт, в доме наступили сумерки, и Ване пришлось зажечь керосиновую лампу, чтобы не ужинать в потёмках.

После ужина, мальчик достал с полки книгу про индейцев Фенимора Купера и продолжил увлекательное чтение этой книги, что взял в библиотеке. Он и поход на озеро затеял потому, что уже прочитал две книги про лесную жизнь индейцев в Америке, и ему захотелось испытать эти приключения на себе. Поход в лес оказался удачным, и Ваня решил повторить такие вылазки летом: главное в лесных походах – это найти себе пропитание, а не нести еду из дома – про такое написано в книгах об индейцах.

Через полчаса или больше, когда за окном совсем стемнело, возвратились бабушки с уличных посиделок, расстелили свои кровати для ночного сна, причём кровать в комнате была лишь у бабушки Ани, а прабабушка Дуня спала на большом сундуке, что стоял на кухне у двери, но зимой, в холода, прабабушка спала на лежанке русской печи.

У Вани тоже не было своей кровати, и он спал на раскладушке в комнате рядом с бабушкой, потому что места в комнате для кровати не было. В доме была ещё маленькая комната, но там жила двоюродная сестра Вани, ученица десятого класса. Она приехала из Москвы, погостить у бабушки летом и решила остаться здесь, чтобы закончить среднюю школу – так ей понравилось в этом небольшом городке, чего Ваня совсем не понимал: как можно променять красивую жизнь в Москве, что показывают в новостях кино, на их простую жизнь в городке. Эта сестра, Наташа, считалась уже взрослой и потому ещё не объявилась на ночь со своих девчачьих дел.

Бабушки и внук улеглись, оставив на кухне, зажжённой керосиновую лампу, но убавив фитилёк, чтобы Наташа, войдя в дом, не бродила в темноте и не будила спящих.

Ваня лёг на свою раскладушку, вспоминая события минувшего дня, который ему очень и очень понравился путешествием в весенний лес около озера и незаметно уснул вполне довольный своей жизнью.

Советское детство провинциала

(Из повести «Осенняя поездка в прошлое»)

В канун своего семидесятилетия профессор Домов посетил маленький сибирский городок – свою малую родину, где прошли его детство и юность. На ночлег он остановился у дальних родственников, как и в предыдущие годы.