Эстетика бродяг

? Сколько платят?

? Сорок долларов за шесть часов. Работаем с четырех вечера до десяти.

? Согласен.

? Тогда заходи сегодня в «Атриум» к половине четвертого, со стороны Курского вокзала, ? объяснял Шао. ? Направо будет дверь для персонала. Скажешь охраннику, что ты сегодня будешь куклой, и он тебя впустит. Не опаздывай. Там тебя встретит Цой.

? А он жив? – попытался сострить я.

? Ага, поживее других.

Я немного опоздал. Цой, он же Игорь, и Макс уже одевались куклами. Я их узнал, мы были земляки, встречались иногда у общих знакомых. Парни занимались музыкой. Если удавалось, они выступали перед публикой. Но их песни годились только для тех, у кого вместо мозгов дорога, а не поролон.

Цой был почти как тот самый Цой, поэтому его так и прозвали, хотя «Кино» он не любил. А Макса Астафьева, восторженного юношу с голубыми глазами, я запомнил читающим свои стихи пьяным под проливным дождем в летнем кафе у кинотеатра «Россия» в Барнауле. Хорошие ли были стихи, я не запомнил. Запомнил, что он собирался в Москву поступать в Щуку. Сейчас он был в костюме хоккеиста.

? И вы здесь? ? не удивился я.

? Ага, а где же нам еще быть? ? помахал Цой кукольной рукой снеговика. ? Переодевайся, гусеница, выходишь первой.

Не успел я сообразить, как на меня напялили каркасный костюм. Помимо своей пары ног прибавилось еще две, они волочились за мной вместе с хвостом.

? Боязни замкнутого пространства нет? ? спросил Цой.

? Нет, но это не точно.

Сверху опустилась поролоновая голова гусеницы, и меня сразу выпроводили за дверь. С непривычки я забился куда-то в угол. И тихо там истерил, пока ни пришли хоккеист и снеговик. Они взяли гусеницу под руки и провели по маршруту.

Первый вечер в костюме гусеницы тянулся, как в тумане. Взмокший и возбужденный я терялся и плохо понимал, что происходит. Люди лезли кукле в рот, пытаясь разглядеть её внутренности. А внутренности глядели на них, и куклами казались люди.

Второй день принес неожиданное открытие. Я вдруг понял, что из глубины куклы, сквозь сетку рта мир мертвецов виден особенно отчетливо. Многоэтажный атриум блестел и переливался яркими цветами, но это был неживой свет. Это была сверкающая паутина, которой жизнь требовалась лишь для того, чтобы шевелились её мертвецы.

После работы мы пили пиво в стоячем бистро у Курского вокзала. Вспоминали людей и ситуации, пережитые за день. Я был уверен, что мы не просто куклы, а резиденты будущего, отслеживающие движение мертвого мира. Из наших тесных утроб он виделся как есть. Он сыпал на нас всё подряд: объятия, конфеты, мишуру, деньги, тычки, подзатыльники, насмешки и угрозы.

Странно, но если не считать детей, на одного человека приходилось около пяти существ только похожих строением тела и речью на людей. По большей части это были балбесы-подростки, но попадались и законченные взрослые уроды, готовые вытаптывать всё, что растет и шевелится. Их отличало неживая речь и неживые поступки. Они вели себя так, словно внутри у них царила тьма.

Настоящие мертвецы в «Атриум» не заходили. Они его построили не для себя, а для тех, кто им служил.

Мы допивали пиво и расходились, махая на прощание друг другу:

? Пока, кукла.

В «Атриуме» мы отработали три недели, получив за это время по семьсот долларов, четыре выговора, одну премию, тысячу тычков и подзатыльников, и одну несмываемую кровную обиду. Сфотографировались в костюме кукол с тысяча восемьсот сорок одним человеком, пожали ладошки трех тысяч триста ребятишек, раздали три тысячи триста шоколадок, выпили тридцать восемь литров минеральной воды, семьдесят три литра пива и выкурили пятьсот сорок две сигареты. Мы отработали на мертвецов как могли.

В последний вечер я стоял на третьем этаже, смотрел вниз на людской поток и перед тем, как в него плюнуть, спрашивал:

? Мать вашу, чем вы забили свои внутренности, сердце и мозг? Разноцветными помоями, пригодными лишь для того, чтобы взращивать новую ложь? Кто же ваши хозяева? Моноцеросы, идущие через вечность? Или голодные волки, завывающие на луну перед охотой на падаль?

? С кем ты разговариваешь? ? спросил подошедший Цой.

? С ними, ? кивнул я вниз.

? Перестань. Они слушают только мертвецов с экрана и свои кошельки.

? Вот вам, ? плюнул я.

Так я приобщился к актерской гильдии. Заработанных потным трудом на ниве ростовых кукол денег хватило на пару месяцев беззаботной жизни. Пока я их проедал, кукловоды меня не трогали, ожидая пока я сам явлюсь на поклон.

Я долго оттягивал встречу. И, наконец, позвонил Стёпе Разину.

? Денег не дам, а работать научу, ? сказал он.

? Кем?

? Будешь подключать стиральные машинки.

Стёпа никогда не пасовал перед трудностями. В Польше он прошел хороший урок жизни и теперь легко приспосабливался к любым условиям. Отправили бы его на Северный полюс или обратно на Сириус, он и там нашел бы достойную деятельность. Но он не хотел на Северный полюс, он привез в столицу подругу и женился.

Если Стёпа хотел бесплатной выпивки, поесть и приличных чаевых, он работал барменом. В «Асахи» он пил сакэ и сливовое вино, в «Кофе-Хауз» пожирал пироженое, в ирландском пабе ?виски. Однажды с глубокого бодуна, без копейки в кармане Стёпа устроился разливать пиво. До глубокой ночи он накачивался сам и накачивал персонал. А потом еле уполз и больше не появлялся.

Стёпа давно решил, что работать надо в свободном графике, чтобы при желании сидеть дома и бряцать на гитаре. И он взялся подключать стиральные машинки. Как, вы еще не подключились? Тогда он идет к вам!

? Ну что, стажер, ? смеялся он перед первым моим выходом, ? смотри и запоминай. Дело наше не хитрое, но требует аккуратности, чтобы не возвращаться и не переделывать.

Несколько дней мы вместе ходили по заказам. Люди попадались разные, и требовалось быть психологом, чтобы с ними ладить. Наш стандартный заказ я заучил, как таблицу умножения: протянуть десять метров кабеля, запитать к автомату, бросить шланги на переходный кран у сливного бочка и на слив под раковиной, проверить, как работает стиральная машина, и выписать гарантийный талон. Главное было убедить, что работала серьезная фирма, знающая рынок. И за это обладателям новеньких стиральных машин надо было выложить каких-то восемьдесят долларов.

Не поладил Стёпа только с индусом из дипломатического корпуса на Шабаловке. Индийцы народ экономный. Черный мужик из Калькутты объяснялся через переводчика и надеялся, что за полцены ему еще установят посудомоечную машину и подвесят над ней вытяжку. Торговаться индус не хотел, и Базин без сожаления с ним расстался, сказав без злобы напоследок:

? Цо ты, курва, пердолишь! Шоб тебе процевали задарма! Дзенкую бардзо!

Вечером после работы мы пили пиво. Степа угощал ужином. Такая жизнь мне нравилась. Как говорится, движение ? уже прибыль.

? Готов к самостоятельному подключению? ? спросил Степа.

? Контрольный выход, ? попросил я.

? Ладно, ? согласился Стёпа. – Завтра пятница, отработаем вместе. С понедельника сам.

Это был обычный заказ в конце недели. Покончив с ним, мы собирали инструмент. И тут хозяева включили телевизор. На экране появился мертвец, он нахмурился и без всяких эмоций сообщил, что несколько часов назад в метро произошел взрыв. Погибли люди. Все в доме замерли у телевизора. Черт возьми, это была война всех против всех! Какая разница, что взрывалось и где, в метро, в голове или виртуальном мире? В любом случае это были взрывы ненависти против любви. И каждый взрыв делался с согласия союза мертвецов. Чтобы противостоять им, мало любить или ненавидеть. Мир еще нужно было встряхнуть, как перегоревшую лампочку, чтоб светила ярче. Но не взрывами, а песней и смехом.

Отсутствие в мире гармонии, взрывы в метро – расстроили нас Взяв две упаковки пива, мы сели в такси и поехали на «Тимирязевскую» в парикмахерскую, где работал Стёпин друг и шафер Серж Асафьев. В машине играло радио, ди-джей сообщил, что на другой стороне планеты островитяне с размахом отмечают день рождение Боба Марли. В этот день по календарю фэн-шуй нельзя было валить деревья, рвать цветы и их дарить. Напоследок ди-джей пообещал, что праздник на Ямайке продлиться несколько дней.

? Хоть где-то людям радостно, ? сказал Стёпа.

В полупустой парикмахерской Серж и его наставник Касьян щелкали ножницами, как абордажным оружием. Они напоили двух молоденьких сотрудниц издательства «Молодая гвардии» и еле сдерживали смех, глядя, как подружек распирает.

? Сейчас я и с тобой разберусь, бвай, ? щелкнул инструментом в мою сторону красноглазый Касьян. – Что-то мне не очень нравиться твоя голова.

? Иди ты на хер, парикмахер, ? попятился я, ? я не стригусь при убывающей луне, перед самым новолунием.