Эстетика бродяг

? Ага.

? Еще что-нибудь добавишь?

? Нет, вот вроде бы и всё, ? сказал я.

? Всё так всё, можешь через час зайти в бухгалтерию, тебе сделают расчёт.

Домой я пришел крайне возбужденный, мне казалось, я размахиваю семипудовым мечом.

? Малыш, я их сделал! – крикнул я с порога.

Даша удивленная выглянула из ванной:

? Что случилось?

? Я вылетел с работы по собственному желанию, мне больше не надо подлизывать задницы. После ухода Умнова это была уже не работа, а игра без правил.

? Так, подожди, ? Даша присела на стул, – ты же говорил, у нас всё будет хорошо, и ты будешь держаться за эту работу.

?Я держался!

? Ты говорил, что любишь меня, но ты ничего не сделал, чтобы доказать свою любовь. Ты живешь, как хочется тебе, совершенно не думая, нравится ли это мне!

? Но, малыш…

? Почему я терплю всё это?! Я совершенно не знаю, чего ждать от тебя! Может, ты живешь со мной, потому что тебе так удобно? И как только появится что получше, ты сразу сбежишь!

? Что ты несешь?! Если ты так думаешь, я могу собрать манатки прямо сейчас!

? Давай!

Жизнь в дороге ? слеза на реснице. Трамбуя рюкзак и глядя на мокрые красные глаза Даши, я сам хотел всплакнуть. Никто из нас не верил, что расставание может произойти.

Закон жизни – пока ты ей нужен, она твоя. Хочешь быть ей нужным? Отдайся жизни и не маши руками, полагая, что создаешь ветер. Чудесная и великолепная жизнь, полная счастья, света, уродства и мучений. Вдохновенно в ней я мог делать только три вещи: путешествовать, мечтать и любить. Таким я находил себя между бодрствованием и сном, между голодом и сытостью, между светом и тенью, жизнь для меня была именно в этих промежутках.

? Не плачь, малыш, ? бодрился я. ? Деды строили заборы, разводили кур и птиц, деды были инженерами своих задумчивых и гордых лиц. Это наш любимый Хармс. С нашими-то лицами что? Почему они такие кислые?

? Не уходи, – вдруг сказала Даша. – Если ты уйдешь, мы больше не встретимся.

Мы с ней всегда хотели быть двойной звездой, когда одна вращается вокруг другой. Мы расставались, а ведь ради одной такой встречи преодолеваются космические расстояния.

Мало кто знает, что наши солнце и планета мчатся в направлении созвездия Геркулеса. Можно глубоко наплевать на этот астрономический факт, но не знать того, что мир вертится только благодаря любви, это преступно.

Я обулся и вышел. Уходить я не хотел. Получилось, будто за меня это сделал кто-то. Этот кто-то привык, что я таскаюсь бог знает где, мучаюсь, страдаю и мечтаю, и в итоге разгораюсь невиданным божественным огнём, которые согревает только родившиеся новые миры где-то в созвездии Геркулеса.

Через неделю мы встретились. В последний раз. На Барских прудах во Фрязино было тепло и солнечно. Ветер лениво блуждал между деревьями. Листья тихо падали в траву, на воду и уплывали желтыми корабликами. Я млел от того, что в конце сентября выдался чудесный день, а вместе с ним и поездка на пикник за город с друзьями.

Отмечали день рождения Шао. Компания собралась как на подбор: музыканты, поэты, художники да парочка творческих разгильдяев без определенного рода занятий вроде меня. Почти все друзья пришли парами, с подругами или женами. Даша на вечеринку заявилась, полная решимости выяснять отношения.

Разожгли костер, рядом ожидали своего часа замаринованные в тазу куриные обрубки. На них плотоядно поглядывал Шао, расхаживая среди гостей.

? Позвал меня друг в свой рок-театр. Будем ставить моноспектакль «Ты над водой» по Сиэну Екеру, он же наш приятель Семен Ермолаев, ? шутливо рассказывал он. – Вот хотят поставить мне раскладушку на сцене, чтоб я ее обживал. Надо прям поночевать там несколько раз, присвоить себе, так сказать, это пространство, по замыслу режиссера. Жена не верит, говорит, в загул собрался.

«Одно другому не помешает», ? думал я, слушая вполуха и немного завидуя.

? Давай поговорим, ? напирала Даша, обиженно поджимая губки, поднося к ним пластиковый стаканчик с вином. ? Нам надо все обсудить.

? О чем говорить, чего обсуждать? ? отбрыкивался я, с тревогой поглядывая на стаканчик. ? Если мы перестали понимать друг друга, надо это как-то решать.

? Словами же надо решать!

Даша подталкивала меня к водоему и щипала за локоть. Когда в кармане завибрировал телефон, я был измотан разговором, щипками и толчками и едва не улетел в пруд.

? Привет! Узнал? Да, это я, Юля, ? радостно сообщил голос из трубки. – Я здесь проездом. Еду в отпуск. Завтра в полдень буду в Домодедово, а вечером вылетаю на Кипр. У меня будет четыре часа до регистрации. Встретимся?

? Давай, ? ошалев, согласился я.

? Кто это? ? строго спросила Даша.

? Знакомый один, пожить предлагает.

? Где теперь? ? подозрительно прищурилась Даша.

? В Балашихе, ? соврал я, ? комната пустует.

Неделю я жил у Стёпа и его жены и уже поднадоел им. Они снимали небольшую квартирку в двадцати минутах ходьбы от метро на улице Подбельского, втроем с котом им и самим было тесновато. Я ночевал на полу кухни, подпирая ногами дверь. Как жить дальше, я не знал. В приступах отчаяния я подолгу не мог уснуть, ворочался, шумел, задевая рюкзак со своими вещами или опрокидывая кошачью миску. Стёпа и его жена не сочувствовали, но и не отрицали моего права поступать, как заблагорассудится.

Счастливо улыбаясь теплому солнечному вечеру на Барских прудах, Стёпа увидели, как я и Даша о чем-то оживленно болтаем, то ли обнимаясь, то ли толкаясь у воды. Стёпа, вскинув руку, подал бодрый знак, мол, все будет путем.

? Стёпа, ? обернулась в его сторону Даша и указала на меня, ? ну разве можно верить этому человеку?

? Все будет хорошо! ? прокричал в ответ Степа и обнял жену.

Шао подумал, что это тост, и стал чокаться с гостями, принимая поздравления.

Из Фрязино приехали на последнем автобусе. От Щелковского автовокзала компания растянулась на полквартала. Расслабленные душевным пикником ? никто из гостей не спешил домой. Слушавшему Дашины уговоры понять женские страдания мне вдруг пришла шальная идея сбежать. Даша обернулась на чей-то призыв, а я ловко заскочил в троллейбус, раскрывший двери на остановке в двух шагах от него.

Ночью я долго сидел во дворе, вспоминая код от подъезда. На Дашины звонки отвечал молчанием или подставлял телефон к носу потерявшегося котенка. Слушая его мурлыкание, Даша плакала еще громче.

Оказавшись в квартире, я никак не мог уснуть, вздрагивая от сигналов Дашиных сообщений. Под утро вернулся Стёпа, неодобрительно посмотрел и сказал:

? Ты потерял форму, старина.

Я хотел спросить, почему он вернулся один, но Стёпа упал поперек кровати и уснул. Под его сопение, чувствуя, как наваливается тоска, я лег рядом на пол и тоже провалился в сон.

Не проспавшись, я вскочил, будто собака от пинка, и понесся в Домодедово. Вскочил лишь потому, что не хотел объясняться со Степой, а еще больше с его женой. Я ехал чуть живой. Спасала только погода: ни облачка, ни ветерка и теплынь ? хоть купайся. Листья на деревьях, как маленькие солнца, отсвечивали земным волшебством, заставляя из последних сил радоваться жизни. Подъезжая к аэровокзалу в полуобморочном состоянии, я глядел на взлетавшие за окном самолеты, и мне казалось, что это человечки, весело раскинув руки, падают в небо, как в мягкую чистую постель.

Юля стояла у входа в аэровокзал, придерживая под мышкой книгу. На обложке было крупно отпечатано, точно для слепых: «7 навыков высокоэффективных людей». Юля была чертовски хороша и пахла морской свежестью.