Черновик жизни

На самом деле нет. И мы оба это понимаем. Капитан Кэмерон Дрейк знает меня, как облупленного. Он прекрасно понимает, что работа лечит меня. Правда вот такого со мной еще не случалось. Тем не менее мне надо расколоть того урода, что стрелял в меня. И понять, каким образом члены мафии узнали о нашей операции.

– Я жду тебя в машине, сейчас позову дежурного врача для осмотра и документов, – и с этими словами Капитан выходит из палаты.

Глава 4

Дженнифер

Уже добрых двадцать минут я стою в душе под горячей водой. Тяжесть двух смен она, конечно, не смоет. Но поможет мне хоть немного расслабиться. Выдавливаю и растираю немного цитрусового геля для душа. Но так и оставляю на ладони и смотрю, как вода смывает пену. Я чертовски устала, и по-хорошему мне стоит отдохнуть. Может взять отпуск? Хотя бы на три дня. Ночь выдалась трудной. После вызова к полицейским, я провела сложную операцию по извлечению пули. Еще кровь, зараза, все никак не хотела прекращать литься. Я выписала направление к нашему гематологу, но что-то сомневаюсь, что этот упертый и самоуверенный детектив Райт посетит врача. Всю ночь дежурила у него в палате на случай повторного кровотечения. И только когда доктор Шейли, наш дежурный врач, сменил меня, а все данные по состоянию детектива я передала его Капитану, отправилась домой.

Выключаю воду. Провожу рукой по запотевшему зеркалу, смотрю на себя в отражение. С коротких черных волос крупными каплями стекает вода, а еле заметный светлый шрам ниже ключицы не отдает больше фантомной болью.

После душа кормлю свою морскую свинку кормом, который посоветовали мне в ветаптеке.

– Давай, безымянная моя крошка, приятного аппетита. Твоя хозяйка ела последний раз вчера днем, не бери с нее пример.

Понятия не имею о каком насыщении идет речь, если там сплошные семечки да сухие овощи. Добавила ей кусочек свежей тыквы, которую купила на днях на фермерском рынке для супа. Который, к слову, я даже не готовила. А пока свинка занята делом, чищу ее клетку, меняю воду и опилки. Я для этого даже отдельный стол купила, потому что когда увидела размеры ее нового жилища, была удивлена. Как для такого маленького комочка требуется столько места. Но психотерапевт сказала выбрать объект для заботы, и я забочусь.

Наконец, когда свинка возвращается на место, а я мою руки уже в десятый раз за утро, вытягиваюсь на матрасе. Не избавилась от привычки спать на полу, хотя все тот же психотерапевт настоятельно рекомендовала купить кровать. Но все восемь лет я сплю на матрасе. Когда я вернулась в страну после плена, я не стала возвращаться в наш с Адамом дом. Спасибо его родителям, они тогда все уладили с продажей. И только спустя год я решилась на покупку подушки и одеяла. Так и сплю до сих пор. Включаю какое-то глупое утреннее ток-шоу, пытаюсь следить за ходом событий в новостях, но глаза слипаются, и я, сворачиваясь под одеялом, засыпаю.

Солнце заливает светом импровизированную прорезь-дверной проем в полупустой палатке. Я меняю темно-зеленую футболку на точно такую же, но свежую. Надеваю штаны, затягиваю ремень, шнурую ботинки. Обещают больше тридцати градусов сегодня, и если нам не привезли достаточно воды в баках, будет непросто. Надо бы уточнить у командира, что с припасами, а еще нужно не забыть спросить о бинтах и остальных медикаментах, потому что мои запасы практически исчерпаны.

Расчесываю свои темные волосы, они отросли почти до пояса, длина гораздо больше, чем я ожидала. После этой командировки запишусь в салон, возможно поэкспериментирую с цветом. В конце концов на свадьбе хотелось бы видеть легкую и воздушную прическу, а не привычную тугую косу.

– Ты так красива, когда улыбаешься, – Адам вошел в палатку, поправив за собой ткань проема, чтобы у нас было свое маленькое пространство в этом страшном месте. – О чем задумалась?

– Думала, какую укладку хочу на нашу свадьбу, – мечтательно произношу я.

Адам подходит ко мне со спины, и я попадаю в кольцо его мускулистых рук. В его объятиях так хорошо и спокойно, что я невольно откидываюсь ему на грудь и прикрываю глаза.

– До конца миссии осталось меньше месяца, представляешь? – Шепчет мне Адам. – А потом мы вернемся домой, и я не буду выпускать тебя из спальни год.

Смеюсь, но утвердительно киваю. Здесь нам не до уединения. И я сейчас даже не про секс. Вот так постоять вдвоем в нашем мире роскошь. Зона боевых действий не предполагает семейные вылазки или романтику. Если честно, командир отряда был категорически против, когда узнал, что его лучший солдат и военный врач, которого назначили в его батальон, помолвлены. Но я действительно лучшая, доказывала это уже несколько раз в предыдущих своих командировках. И Командиру Трентону Нилу моего досье с послужным списком было достаточно, чтобы принять решение.

Адам говорит, что ему легче от того, что мы рядом. Так он следит за мной, хотя я все равно переживаю, что он может отвлекаться и думать в первую очередь не головой, а сердцем. Особенно когда я бегу на поле и тащу одна раненого солдата, пока продолжается обстрел.

Мы продолжаем стоять, обнимая друг друга, наслаждаясь моментом тишины и спокойствия. Прижимаюсь щекой к его гладковыбритому лицу. И покрываю поцелуями скулы, губы, шею.

– Я так сильно люблю тебя, – нарушает тишину Адам, отвечая мне совсем не целомудренным поцелуем.

– И я тебя, – мы говорим это друг другу при каждой возможности.

Никто из нас не знает, что будет через десять минут. Прилетит ли бомба, разделят ли нас в срочном порядке из-за нового задания на неделю. Это чертовски сложно морально каждый раз быть в этой палатке и ждать новостей. Хотя работы у меня хватает: зашить рваные раны, извлечь пули, наложить повязки, банально выдать порошок от диареи, потому что до нас не всегда доходят сухпайки, и приходится питаться тем, что осталось. Могу делать все это уже с закрытыми глазами. Хуже всего, когда с этой палатки выносят солдата, который уже никогда не очнется. Такое бывало всего несколько раз, но к этому никогда не привыкнуть.

– Нам пора, – говорю я, скоро восемь утра, а значит Командир Нил будет раздавать приказы на этот день.

Мы выходим на улицу. Из соседних тоже начинают выходить солдаты и офицеры. Из женщин здесь только я, поэтому у меня своя палатка. Точнее я сплю и умываюсь в той же, где принимаю пациентов. Рядом расположена еще одна палатка из плотной темной ткани, но большего размера, там моя операционная. Конечно, полноценной палатой и реанимацией это не назовешь, но все необходимое всегда есть под рукой. Хотя бы чтобы подлатать раненого и отправить на вертолете в больницу при первой же возможности.

Мы собираемся все на площадке, где уже стоит Командир всего батальона, вчитываясь в какие-то бумаги. Адам уходит у своему отряду под свисты, целуя крепко меня на прощание. Большинство по-доброму завидует нам, потому что мы с ним вместе здесь, а все родные и близкие наших парней остались на родине. Надеваю кепку, солнце уже поднялось высоко, даже в футболке становится жарко и душно. И занимаю место рядом с Нилом.

Командир зачитывает план на ближайшие два дня, отправляет команду снайперов на восток страны, а отряду Адама, который находится во главе, говорит зайти к нему после собрания за папкой с какими-то файлами по боевикам.

Я отчитываюсь, что рядовой Скотт Парс идет на поправку. Будучи на задании, рядом с ним взорвалась граната, но он вовремя нашел себе укрытие, поэтому осколки от соседних окон впились ему в правую ногу, но я смогла достать каждый и зашить рану. Считайте, легко отделался.

Мы расходимся каждый по своим местам, я замечаю, как мой жених салютует мне своей фуражкой, а я посылаю ему воздушный поцелуй. Разворачиваюсь в сторону своей палатки, но свист надо мной заставляет меня остановиться. Звон в ушах оглушает. Меня словно парализует. Крики. Звуки разорвавшихся гранат. Волной меня отбрасывает в сторону. Я пытаюсь глазами найти Адама. Все бестолку. Беготня. Песок в глазах. Я задыхаюсь от пыли. Снова крики. Выпущенный снаряд. Кровь. Много крови. Парни бездыханно лежат, разбросаны конечности. Никто не двигается. Я пытаюсь подползти к своей палатке, как к укрытию, но тело меня не слушается. Еще граната. Темнота.

Резко сажусь на матрасе. Гребаные кошмары вернулись. Металлический привкус чувствуется во рту, а искусанная щека ноет изнутри. Смотрю на телефон – полдень. Всего лишь. Я спала жалких два часа. Больше трех лет я жила вообще без снов. И если моего психотерапевта это тревожило. То меня устраивало. Я устала переживать этот страшный день снова и снова.

Откидываю одеяло, майка прилипла к спине из-за липкого пота. Смахиваю слезы, я даже не сразу заметила, что щеки влажные. Трогаю цепочку с кольцом и жетоном. Со мной, она на месте. Вдох-один-два-три-выдох. Этого еще не хватало. Расклеиться из-за передряги полицейских. Завтра первым делом зайду к Клаудии в отдел персонала и откажусь от дополнительных смен в отделении неотложной помощи. В конце концов я опытный хирург, а ездить по городу к бабулям с инфарктами или к детективам с пулями пусть будут настоящие фельдшеры.

Глава 5

Крис

Лежу на кожаном диване в своем кабинете, вглядываясь в потолок. Чувствую, как жжение от огнестрельного ранения пронзает все тело. Мне 38 лет, я взрослый мужик, опытный детектив полиции Нью Йорка, который бывал на разных заданиях и видел страшные последствия убийств. А корчусь от боли, как девчонка.

Штурм этого проклятого здания, где пряталась мафия Уайатта, оказался слишком дорогим. Проблема даже не пуле, заживет. А в том, что я теперь подозреваю каждого. Хотя еще вчера днем я был совершенно уверен в своих детективах и оперативниках. Черт. Да просто в каждом парне этого участка.

Сойер заходил полчаса назад, подтвердил, что информацию о спецоперации передал кто-то стрелку. И этот урод намекнул, что мало того, что мне повезло выкарабкаться. Так еще чтобы вся наша команда проверила среди своих. Я бы хотел ответить, что он просто пытается рассорить нас, отвлечь от дел Харриса Уайатта. Но нутром чую, что он может быть прав.

Медленно поднимаюсь с дивана, игнорируя ноющий жар под ребрами. Брайан стучит по дверному косяку, показывая, что у него в руках спасительный стаканчик с кофе.

– Я взял со сливками для себя. Но потом решил, тебе не помешает. Только не знаю, можно ли тебе после больницы? – Беспокойство отразилось на лице моего друга.

– После такой ночи и пары часов сна это определенно не будет моей последней дозой кофеина на сегодня.

– А если доктор запретил? – Брайан проходит ко мне в кабинет, прикрывая дверь. Он слегка прихрамывает на правую ногу из-за ножевого ранения, которое получил несколько лет назад, когда мы гнались за преступником из китайской общины по Бродвею. Зрелище было еще то, а самодовольное лицо Брайана еще крутилось неделю в местных новостях.

– Доктор как-его-там-Майер вообще не разрешал мне уходить сегодня.

– И давно ты не следуешь приказам?

– Считай, что с этого утра. Мне нужно, чтобы ты, Сойер и Эдди пришли в допросную. Или в любой другой кабинет, где поменьше ушей. Восстановим вчерашний вечер по секундам.

– Будет сделано, – и с этими словами, он выходит из моего кабинета.

Делаю глоток кофе, но чуть не выплевываю все. Брайан сколько ложек сахара туда засунул? Всю сахарницу не пожалел? С другой стороны, это вроде как и не для меня изначально было. Брайан вообще редко о ком заботится. Ему это чувство будто совершенно не знакомо. Он словно робот, даже не уверен, что у него есть девушка или хотя бы однодневные подружки. Хотя это точно не мое дело.

Захожу в самую дальнюю по коридору допросную, прежде отключив звук и камеры в соседнем кабинете. И закрываю жалюзи, теперь в зеркало-стекло, что отделяет нас от внешнего мира, никто не подсмотрит. Мало ли кто может шпионить и разнюхивать. Сейчас я вообще никому не доверяю. Разве что этим троим, кто заходит за мной и усаживается вокруг стола. Кто и как мог предать нашу операцию? Кто стоит за всем этим? Вопросы кружатся, не могу совсем сосредоточиться.

Мои два детектива и новичок сидят в мрачном кабинете, где витает нервная атмосфера. Я внимательно наблюдаю за реакцией каждого. Да, я знаю свою команду, как свои пять пальцев, и малейший намек на недоверие не остался бы незамеченным.

Сойер рассказывает поминутно, что происходило. Как им удалось схватить одного из бухгалтеров, который оказался еще к тому же головорезом шестерки Уайатта. Удобно, киваю ему, говоря, что тот многозадачный сотрудник. Дальше он зачитывает показания других оперативников. Брайан дополняет протоколом детективов Агентства по борьбе с финансовыми преступлениями. Все четко и слажено, никаких проколов. Начинаем анализировать каждую деталь произошедшего. Мы рисуем временную шкалу на доске-стойке, которую прикатил сюда Эдди. Кстати, о нем. Пока я вчера маневрировал сквозь коридор и комнаты здания, я не мог не замечать недостатки своего подопечного. Но за него поручился сам Капитан, и поэтому я в нем тоже стараюсь быть уверен. Хоть это и дается мне с трудом. Я знаю его буквально чуть больше суток.

Когда мы готовили операцию вместе с Агентством, мы понимали во что ввязываемся. Вообще это юрисдикция ФБР, но когда Дин Кейбелл Майлз, глава отдела финансов и объектов ФБР, рассмотрел мое заявление, подкрепленное докладом Лоусона, то выдал нам разрешение на расследование. Идти против Уайатта – начало опасного пути. Поговаривают, что ему принадлежит недвижимость на сотни миллионов долларов по всей стране. Будто он владеет отелями, ресторанами, ночными клубами, строительными и торговыми компаниями. Я и не удивлен наличию такой предпринимательской жилки. Тем более, что при наличии своих фирм, проще отмывать деньги.

Но наша цель была ясна: привести главу мафии перед лицом правосудия. Мы знали, что цена всего этого может быть высокой, но были готовы заплатить каждый гребаный цент. И вот я первый, кто расплатился. Надеюсь, последний.

– Что там со стрелком? – прерываю я гул обсуждения.