Восхождение к власти: день гнева

– Продвигаюсь к намеченной цели. Ещё пара километров и буду на месте и готов к исполнению задания.

– В прямой контакт с врагом вступали?

– Никак нет. Противник находится в непосредственной видимости, – на фоне теплиц в образе прицела показались две фигуры худощаво-гротескного типа, чьи тела блестят и отражают небосвод на металлическом покрытии. – Два боевых дрона, но меня они не видят, – полушёпотом пояснил мужчина. – Всё в порядке.

– Хорошо, у нас появились новые сведения с разведывательного аппарата. В городе у здания, отмеченного как административный центр, постепенно собираются войска. Судя по манёврам, они выстраивают оборонительный периметр.

– Спасибо за сведения, – тихо, вполголоса, произнёс в передатчик у губ Маритона, перейдя сразу к вопросу. – А как обстоят дела на фронте?

Ответом ему стала такая же безжизненная речь, преломлённая статическими помехами:

– Армия Рейха начала наступление на укрепления Информократии и столкнулась с ожесточённым сопротивлением со стороны оборонительных систем и войсковых подразделений. Их взяли со всех сторон, к тому же флот пытается прорваться к берегу и высадить десант.

– Хорошо.

– Конец связи.

Роботы, обученные для войны, минули коридорчики меж теплиц, оставляя пространство небрежно пустым, даже немножко заброшенным, оставляя его разбавлять только клубами яркой коричнево-оранжевой сухой земли.

Фермерские угодья под тенью огромного административного комплекса, где сидит сам Легат и руководит обороной, а свет шпиля, словно бы заманивает к себе, подзывает и приглашает на разрешение старого спора. Только сейчас нет поводов вершить правосудие в соответствии с убеждениями морали, ибо план операции поставлен на кон и любое отклонение от него опасно целым поражением сегодняшним наступлением. А поэтому мужчина, рассматривая городские красоты, отбрасывает всякие мысли о личном, вспомнив про детали операции.

Проникновение на территорию врага, проведение разведки, выявление слабых мест в обороне и при возможности ликвидация высшего командования и парализация обороны. Аурон, отдавая подобное указание, явно полагал, что Маритон раз знает приватности информократической системы, готов в одиночку сдюжить с ней и с определённой лёгкостью исполнить все поручения. Маритон так думает, хотя знает, что только он один может надеяться на успех, ибо все остальные в группе ничего не знают о том, что есть Информократия с её системами, правилами и стилем существования.

«Что ж, раз таков приказ» – подумал Маритон и вновь поднялся, осмотревшись по сторонам. Ему необходимо в пределах оставшегося полчаса выведать о состоянии обороны и пробраться в шпиль. Задача практически невыполнимая, неимоверно тяжёлая и скорее всего провальная, но всё же мужчина идёт вперёд, позабыв про всякий страх быть пойманным или убитым.

С дробовиком наперевес он ринулся к сверкающим башням, как мотылёк, тянущийся к яркому свету, но его раж тут же был развеян рёвом мощного двигателя, доносящегося откуда-то сбоку.

Рёв разорвал тишину, ворвавшись в уши Маритона призывом к мгновенному действию, чтобы не быть замеченным. Бесстрашие сменилось на спасение жизни всеми доступными средствами. Над полиэтиленовыми крышами мест выращивания овощей и фруктов показалась плоская приплюснутая башня и длинной вытянутой пушкой и из люка выглядывает солдат с биноклем, рассматривая угодья. Патруль на лёгком танке гнал по дорожкам преследуя одну-единственную цель – найти вражеских диверсантов, если таковые имеются и обезвредить их по возможности.

Маритон в полу присядку стал идти со всех сил, но всё же нужда призывает его к более радикальному действу. Он падает в ближайший кустарник и пытается в нём спрятаться от патруля, но тут же у него возникает иной выход – в его руках сверкнуло небольшое лезвие, прорвавшееся сквозь полиэтилен, и он потрошит тонкую плёнку коротким ножом и, получив возможность прохода он прорывается вовнутрь, надеясь, что куст, практически лишённый зелени, скроет рваную рану теплицы.

Внутри его тут же ударила волна тепла и духоты, которая нужна, чтобы растения не померли, он прочувствовал всю жару внутреннего помещения, будто бы его забросило на берега тёплого моря в курортные районы. Зелёные растения в десять рядов проросли до его головы, опираясь на специальные конструкции.

– Горох и фасоль, тут растут бобовые, – констатировал Маритон, завидев зелёные лозы, которые обвились вокруг палочек и натянутых специальных верёвок, но тут же отвлёкся и пошёл вперёд по узким, в полметра шириной дорожкам, пытаясь уйти от патруля, закинув дробовик за спину.

Заведя руку к поясу, к боку, на которой в кобуре покоится пистолет, воине Рейха достаёт его и срывает так же глушитель у кобуры, прикручивая его к оружию, приготовившись к бою. Обстановка становится всё тяжелее и интереснее, но всё же Маритон взглянул на дисплеи, чтобы свериться с картой.

Тем временем танк завернул к месту прохода в теплицу и остановился, чтобы дать осмотреть пространство. Солдат в блестящей серо-малиновой форме огляделся по сторонам, глядя в бинокль и выискивая любые признаки присутствия диверсантов, но всё чисто. Он так бы и мог уехать, если бы не наблюдательность созерцателя – убрав устройство, он тут же заметил порез в теплице, который неестественно ровен для того, чтобы это выглядело проделкой веткой кустарника. Тут же он срывает с груди рацию и обращает сухую речь, разбавленную человеческой дрожью:

– Вызывает Альфа-три-один-у.

– Да, Альфа.

– Свяжитесь, – солдат, неулучшенный техническими приспособлениями, вкрапляемыми в тело, с напрягом пригляделся к табличке на теплице. – С модератором аграрного участка номер триста пять, и спросите его на наличие повреждений в теплице.

– Секунду, – оператор на той стороне ушёл на секунд пятнадцать, после чего снова вернулся. – Он сообщает, что никаких технических повреждений внешней стороны теплицы не было.

– Это плохо, – хладно отчеканил боец. – Сообщите в Антидиверсионный Отдел, чтобы они усилили патрулирование в аграрном районе и увеличили количество охранников на подходе к городу. Пусть поднимут по тревоге все отряды зачистки и готовьте Засадных Киберариев. Так же подготовят к работе Аккамуляриев. Объявите обстановку класса Бета-Ипсилон.

– Ваши требования будут переданы в Антидиверсионный Отдел и Правящую Администрацию.

Как только поток статики и информации из рации пропал, солдат Информократии отдал приказ, чтобы машина двигалась дальше. Танк с рёвом рванул дальше, оставив теплицу и продолжив наблюдать за районом.

А Маритон тем временем вышел из-за зелёных насаждений и выдвинулся вперёд, к выходу, как наткнулся на них. Бело-малиновая одежда, похожая на комбинезоны, из синтетических блестящих тканей – серый низ и красный верх, с серым воротником, а обувью служат короткие чёрные берцы. В руках у них всего-лишь пистолеты и шоковые дубинки, а сами бойцы только зашли вовнутрь. Обычное ополчение, которое патрулирует вместе с армией области и готовое выступить поддержкой для него, но не более.

Рефлексы и рвение Маритона сработали быстрее, чем противник смог отреагировать – руки вздёрнули оружие и пистолет выплюнул две пули и каждая через секунду попадает во врага, обагрив горячей кровью алую ткань. Бронежилет не способен остановить адскую силу этих пуль, поэтому он поддался под напором снарядов, давая им войти в тело.

Один из бойцов не убит – он кряхтит, барахтается, захлёбываясь кровью и тянется к оружию и Маритону приходится его добить методическим выстрелом в голову, чтобы не создавать себе проблем.

Два трупа на земле, развалились у самого входа. Они решились проверить теплицу, надеясь там никого не встретить, и были расстреляны… бесславный конец. Маритон оттащил эти два трупа за воротники и спрятал меж густых зарослей гороха и фасоли, чтобы нее быть пойманным раньше времени.

«Так лучше» – проговорил мужчина, дотащив тело и кинув его на дорожку средь зелёных заграждений, которые на дадут сразу увидеть, что два ополченца пали бесславной смертью.

Маритон, оставив их, вырвался наружу и продолжил ход. Перед ним тут же возникло небольшое одноэтажное строение из тёмного материала, с одним окном. Там в принципе может спокойно жить один человек, оно, и предназначено для автономного культиватора полезных культур – фермера. Мужчина только приготовился к двадцатиметровому спринту, как из-за угла появился ещё один ополченец, не ожидавший наличия диверсанта. Удивление на лице бойца тут же сменилось болью, гримасами страданий, так как Маритон мгновенно сделал три выстрела в грудь, но усиленные пластины бронежилета выдержали это испытание и звон металла ознаменовал отражение пуль.

Ополченец рухнул от боли и потянулся к рации, но солдат Империи не дал ему это сделать. В ладони Маритон свернуло лезвие боевого ножа и, подбежав, он ударил по шее противника, касаясь позвонка, затем взял его за волосы и с холодной методичностью перерезал горло. Кровь хлынула, как из ведра, испачкав убийцу, но Маритон не успел даже осмотреться, чтобы оценить обстановку.

По затылку распространилась жуткая боль, что заставила упасть Маритона на землю и он понял, что его ударили тупым предметом, но с такой силой, чтобы он не потерял сознание. Досада от провала операции сильнее боли в голове, но на четырёх конечностях, испытывая звон в ушах, и пульсирующую боль он не вилах мгновенно дать отпор.

– Вот я тебя и поймал, диверсант поганый, – реплика говорящего полна злости.

Но, несмотря на зло и ненависть в голосе Маритон услышал в нём нечто знакомое, веющее прошлым и отчасти забытым, как будто он слышал эту речь много, очень много раз. Голос тяжёл, суров и холоден и именно таким ему запомнился один человек, под начальством которого он прослужил долгие лета.

Маритон, переворачиваясь, от боли завалился на спину, и сквозь испачканные кровью линзы противогаза видит черты округлого лица, тёмно-синие глаза, взирающие на него с осуждением. Маритон различил цвета ночи пиджак и брюки, укрывавшие чёрные кожаные туфли, начищенные до такого состояние, что отражают небо, а так же на воротниках отличительные символы принадлежности человека к воинской програманнской системе – серебряный значок в виде буквы «С». В этом человеке, что уставил в его лицо энергетическое ружьё, он признал бывшего начальника с которым отслужил стране больше пяти лет, только сейчас он не отдаёт приказ, а уставил оружие и готов пристрелить подчинённого.

– Готовься к смерти гнида! – Виотин взвёл ружьё и готовится спустить крючок.

– Стой! – рука Маритона закрыла лицо от трёх стволов орудия. – Не убивая меня, обожди… постой.

– Что?! – злобно воскликнул Виотин. – Ты, сволочь, убил ополченца и служишь имперским собакам. Ты враг, которого нужно убить и я сделаю это!

– Ты уверен?

Маритон взялся за маску противогаза и стянул её себе на шею. Теперь он смотрит на бывшего товарища ясными глазами, и вид не портят пятна крови и грязь, только от удара изображение в глазах чуть-чуть расплывается, но всё же мужчина видит изумление, расползавшееся по округлому лицу Виотина, и как в его тёмно-синих очах рождается шок, а губы пытаются выдать хоть какое-то слово, но все они вязнут ещё в горле, путаясь эмоциями и новыми мыслями, которые также рвутся наружу. Слуга систем Информократии не может даже звука выдавить, проглотив язык.

– Да, Виотин, это я – Маритон УК-115, как ты называл меня раньше.

– Но как? Ты же… тебя… нет, это невозможно, – Виотин опустил ружьё от лица Маритона. – Я не верю этому.

Кряхтя, потирая затылок, с тяжестью Маритон поднялся, отряхивая себя от пыли и как только последний кусок грязи покинул плотное по ночному синее резиново-кожистое покрытие одежды, мужчина заговорил с бывшим начальником:

– Но всё же это я. Вот, стою перед тобой. Целый и невредимый, больше не служащий гнилым постулатам тюремной страны.

– Нам сказали… быть не может, – всё прорывается шок через реплики Виотина. – К нам, ко мне пришло… зараза… специальное указание, что ты разжалован и отправлен на завод с присуждением програманнства А-8. А затем… Тиз-141 был уничтожен… ты же должен быть мёртв.

– Нет, мой друг, – Маритон в знак доверия положил пистолет обратно в кобуру, вызывая у Виотина моральный долг убрать ружьё до конца. – Я жив, если можно так сказать.

– Ты теперь один из… мятежников? – подавленно вопросил Виотин. – Ты как те, которых мы садили за решётку? Ты предатель?