Под Куполом

– Этот человек арестован за нарушение общественного порядка, за вмешательство в действия сотрудников полиции и за попытку нападения на них! – объявил он трубным голосом, который Младший помнил по футбольным играм. Доносящийся с трибун, голос этот всегда его раздражал. Теперь он с наслаждением внимал ему.

Наверное, взрослею, подумал Младший.

– Он также арестован за нарушение запрета на продажу спиртного, введенного чифом Рэндолфом. Взгляните на него! – Фредди тряхнул Сэма. Капли крови летели во все стороны с лица и грязных волос старика. – У нас кризисная ситуация, но в городе новый шериф, и он намерен удержать ее под контролем. Привыкайте к этому, сживайтесь с этим, учитесь вести себя соответственно. Таков мой совет. Следуйте ему, и у вас не возникнет никаких проблем. А попытаетесь возражать, тогда… – Он указал на руки Сэма, сцепленные наручниками у него за спиной.

Два или три человека зааплодировали. Для Ренни-младшего звуки эти стали глотком холодной воды в жаркий день. А потом, когда Фредди повел окровавленного старика по улице, Младший почувствовал на себе чей-то взгляд. Физически почувствовал, словно чьи-то пальцы забарабанили по его шее и затылку. Он повернулся и увидел Дейла Барбару. Стоящего рядом с издателем газеты и сверлящего его холодным взглядом. Барбару, от которого ему крепко досталось на парковке. От которого крепко досталось всем троим, прежде чем численное превосходство дало о себе знать и склонило чашу весов в их пользу.

Благостные мысли Младшего начали уходить. Он буквально чувствовал, как они вылетают из головы, словно птицы. Или летучие мыши с колокольни.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он.

– У меня есть вопрос получше, – ответила ему Джулия Шамуэй, губы которой кривила ее знаменитая улыбка. – Что делаешь ты, избивая человека, который весит в четыре раза меньше тебя и в три раза старше?

Младший не нашелся с ответом. Почувствовал, как кровь прилила к лицу, чтобы выплеснуться румянцем на щеках. Внезапно он увидел эту суку из газеты в кладовой дома Маккейнов, в компании Энджи и Доди. И Барбары тоже. Может, лежащего на этой суке из газеты, словно занимаясь с ней гимнастикой под одеялом.

Фредди пришел на помощь Младшему. Заговорил спокойно. С каменным лицом копа, знающего, что почем.

– Все вопросы о действиях полиции следует задавать нашему новому чифу. А пока вам неплохо бы помнить, что на какое-то время жители города предоставлены сами себе. Иногда, если люди предоставлены сами себе, приходится преподать им урок.

– Иногда, если люди предоставлены сами себе, они совершают поступки, о которых потом сожалеют, – ответила Джулия. – Обычно, когда начинается расследование.

Уголки рта Фредди опустились. Он повел Сэма по тротуару.

Младший задержал взгляд на Барбаре.

– Думай, что говоришь, когда я рядом. И что делаешь. – Он прикоснулся к сверкающему новенькому жетону. – Перкинс мертв, и теперь я – закон.

– Младший, ты неважно выглядишь, – произнес в ответ Барбара. – Не заболел?

Младший посмотрел на него широко открытыми глазами. Потом повернулся и зашагал вслед за напарником. Сжав кулаки.

6

В периоды кризиса люди пытаются держаться за то, что им близко и знакомо, чтобы найти в этом успокоение. Вышесказанное справедливо и для религии, и для семьи. В это утро верующих Честерс-Милла не ждали сюрпризы; в Конго Пайпер Либби вселяла надежду, в Христе Святом Искупителе Лестер Коггинс грозил адским огнем. В обе церкви народу набилось под завязку.

Пайпер построила проповедь на Евангелии от Иоанна: Заповедь новую даю Я вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы любите друг друга. Она сказала тем, кто заполнил скамьи Конго, что молитва важна в период кризиса – утешение молитвы, сила молитвы, – но не менее важно помогать друг другу, полагаться друг на друга и любить друг друга.

– Господь испытывает нас тем, чего мы не понимаем. Иногда болезнью. Иногда неожиданной смертью близкого. – Она сочувственно посмотрела на Бренду Перкинс, которая сидела, склонив голову и сцепив руки на коленях, прикрытых черным платьем. – А теперь это какой-то необъяснимый барьер, который отрезал нас от остального мира. Мы не понимаем, что это, но мы также не понимаем болезнь, боль или смерть хороших людей. Мы спрашиваем Бога – почему? И в Ветхом Завете есть ответ, который он дал Иову: «Ты был здесь, когда Я создал этот мир?» В Новом – и более светлом – Завете это ответ, который Иисус дал своим ученикам: «Любите друг друга, как Я возлюбил вас». Вот что мы должны делать сегодня и каждый день, пока не исчезнет этот барьер: любить друг друга. Помогать друг другу. И ждать, пока испытание закончится, как всегда заканчиваются испытания Божьи.

Лестер Коггинс взял цитату из Книги Чисел (части Библии, не славящейся оптимизмом): Если вы не сделаете так, то согрешите перед Господом, и испытаете наказание за грех ваш, которое постигнет вас.

Как Пайпер, Лестер упомянул концепцию испытания – церковный хит во всех случаях полной мутни в истории – но основную мысль своей проповеди связал с болезнетворностью греха. С тем, как Бог борется с болезнями, выдавливая их Своими Пальцами, точно так же, как человек выдавливает причиняющий беспокойство прыщ, пока гной не выходит, будто святой «Колгейт».

Даже при ярком свете этого прекрасного октябрьского утра Лестера по-прежнему не отпускала мысль, что город наказывается за его грех, а потому проповедь звучала на диво красноречиво и убедительно. У многих на глаза навернулись слезы, а крики «Да, Господи!» слышались по всей церкви. Если Лестера охватывало такое вдохновение, иной раз его посещали новые идеи, даже во время проповеди. Такое случилось с ним и в то утро, и он озвучил свое озарение тут же, не взяв паузу на обдумывание. Не требовалась ему пауза на обдумывание. Некоторые мысли являлись ему слишком яркими, слишком сверкающими, чтобы противоречить истине.

– Этим днем я собираюсь пойти туда, где Сто девятнадцатое шоссе ударяется в таинственные врата Господа.

– Да, Иисус! – воскликнула плачущая женщина. Другие захлопали и приветственно вскинули руки.

– Полагаю, в два часа. Я собираюсь упасть на колени на том пастбище, да, и вознести молитву Богу с просьбой убрать это препятствие.

На этот раз крики Да, Господь! Да, Иисус! и Бог это знает! прозвучали еще громче.

– Но сначала… – Лестер поднял руку, которой в темноте ночи бичевал голую спину. – Сначала я хочу помолиться о грехе, который привел к такой боли, и к такой печали, и к такой беде! Если я приду один, Бог, возможно, не услышит меня. Если я приду с двумя, тремя и даже с пятью, Бог, возможно, все равно не услышит меня. Вы можете мне помочь.

Они могли. Они помогут. Все они теперь держались за руки, раскачивались из стороны в сторону, одержимые желанием помочь Лестеру донести его слово до Бога.

– Но если вы все придете туда… если мы помолимся, встав в круг на Божьей траве, под Божьим синим небом… на глазах у солдат, которые, говорят, охраняют творение праведной руки Божьей… Если вы все придете туда, если мы все помолимся вместе, тогда, возможно, мы сможем добраться до корня этого греха, сможем вытащить его на свет божий, чтобы он умер, и сотворить чудо во имя Господа нашего! ВЫ ПРИДЕТЕ? ВЫ ПРЕКЛОНИТЕ КОЛЕНИ ВМЕСТЕ СО МНОЙ?

Разумеется, они пообещали прийти. Разумеется, они пообещали преклонить колени. Людям нравится встречаться, чтобы вознести молитву Богу и в хорошие времена, и в плохие. И когда оркестр заиграл «Что предопределяет мой Бог, то правильно» (в тональности си, Лестер – соло-гитара), они запели так, что едва не снесли крышу.

На проповеди присутствовал и Джим Ренни; он помог для акции Лестера организовать автомобильный пул.

7

ДОЛОЙ СЕКРЕТНОСТЬ!

ОСВОБОДИТЕ ЧЕСТЕРС-МИЛЛ!

ВЫХОДИТЕ НА ДЕМОНСТРАЦИЮ!!!

ГДЕ? На пастбище молочной фермы Динсмора на шоссе номер 119 (Чтобы посмотреть на СГОРЕВШИЙ ЛЕСОВОЗ и ВОЕННЫХ АГЕНТОВ УГНЕТЕНИЯ)!

КОГДА? 14.00 по ВВУ (Восточному времени угнетения)!

КТО? ТЫ сам и каждый друг, которого ты сможешь привести! Скажи им, МЫ ХОТИМ РАССКАЗАТЬ НАШУ ИСТОРИЮ ПРЕССЕ! Скажи им, МЫ ХОТИМ ЗНАТЬ, КТО СДЕЛАЛ ЭТО С НАМИ! И ПОЧЕМУ!

Прежде всего скажи им, что МЫ ХОТИМ ВЫЙТИ!

Это НАШ ГОРОД! Мы должны за него бороться!

МЫ ДОЛЖНЫ ВЕРНУТЬ ЕГО!

Какие-то плакаты будут, но принесите свои (и помните, ругань приводит к обратному результату).

ПОБОРЕМСЯ С ВЛАСТЬЮ!

ПРИЖМЕМ ГОСУДАРСТВО!

    Комитет освобождения Честерс-Милла

8

Если бы в городе нашелся хоть один человек, который придерживался ницшеанского принципа: «Что не убивает – делает нас сильнее», – то речь могла идти только о Ромео Берпи, энергичном и жуликоватом, ходящем с коком Элвиса и в остроконечных туфлях. Имя он получил стараниями романтичной франко-американской матери, фамилию – от сурового янки-отца, экономного до безобразия. Ромео пережил детство безжалостных насмешек – иной раз и побоев, – чтобы стать самым богатым человеком в городе. (Пожалуй… нет. Большой Джим был самым богатым человеком города, но большую часть своего богатства ему приходилось скрывать.) Ромми принадлежал самый большой и прибыльный независимый универсальный магазин штата. В восьмидесятых годах потенциальные кредиторы твердили ему: полнейшее безумие – указывать в названии такую некрасивую фамилию, как Берпи. Ромми возражал, что эта фамилия нисколько ему не повредит, раз «семена Берпи» дают буйные всходы. И теперь самым ходовым летним товаром в его магазине были футболки с надписью «ВЫПЬЕМ “СЛЕРПИ”[58 - «Слерпи» – детский фруктовый напиток.] В “БЕРПИ”». Позор вам, лишенные воображения банкиры!

Он добился успеха по большому счету потому, что хватался за любой шанс обогатиться. В то воскресенье – около десяти утра, вскоре после того, как Сэма Бухло отвели в кутузку, – у Берпи появился очередной такой шанс. Они всегда появлялись, если не хлопать ушами.

Ромео наблюдал за подростками, расклеивающими плакаты, скомпонованные на компьютере и выглядевшие очень профессионально. Подростки – в большинстве на велосипедах, парочка на скейтбордах – работали добросовестно, обклеивая всю Главную улицу. Протестная демонстрация на 119-м. Ромео задался вопросом, чья это идея.