Убийство в Café de flore

– Ты можешь пригласить эту девушку под любым предлогом, например, в это же кафе?

– Постараюсь. – Она улыбнулась, приветствуя жестом, подходящую к столику Кэтти.

Своим появлением рыжеволосая бестия, как ее называл про себя Алекс, заставила оглянуться официантов и сидящих рядом за столиками людей. Говорящие о чем-то офисные работники с ноутбуками, замолчали и заулыбались, глядя на девушку в ярком желтом платье с пышной юбкой. Словно солнце, Кэтти озарила своим появлением все вокруг. Вместо приветствия она почти пропела:

– Этим летом Париж пахнет цветами, перемешиваясь с запахом свежего хлеба, дорогого парфюма и жареной кукурузы! – Она засмеялась и обменялась с подругой «французским» поцелуем.

– Ты сегодня поэтична и прекрасно выглядишь, Кэтти! – отметила ее появление Мадлен.

– Всегда поднимаю себе настроение серым утром яркими цветами одежды, хотя для Парижа это нонсенс.

– Ты права! – засмеялась Мадлен. У нас шутят, что если парижанка одета вместо черного в серое – она очень смело и ярко оделась.

Поскольку разговор между подругами проходил на французском, Алекс терпеливо ожидал, когда закончится «птичий щебет», как он называл их общение. Затем деловым английским предложил ценить время.

Кэтти сообщила, что обошла два этажа. Не все открывали двери и желали общаться. Пожилой француз из квартиры на первом этаже, рассказал, что слышал отъезжающую машину с непривычной для Парижа скоростью. Крика он вообще не расслышал. Мадам со второго этажа слышала крик, но решила, что это кошка. Кто-то слышал только звук автомобиля, но не обратил на это внимание, а кто-то вообще ничего не слышал.

– Пожалуйста, обойди завтра остальные этажи. Вдруг нам повезет, и мы узнаем что-нибудь интересное. Теперь – в больницу к Маше. Если она сможет говорить, мы узнаем подробности. И я уверен, что это не несчастный случай.

Врач любезно пояснил им, что по медицинской страховке Маша может пробыть в палате еще два дня. Но поскольку МРТ показало, что все в порядке, а пациентка уже поправляется, ее можно будет забрать домой через день.

Девушки купили цветы, сладости и фрукты для больной. Когда они зашли, Маша приподняла голову и улыбнулась. После приветствий и комплиментов подруге, девушки рассказали о том, как она их напугала. Непроизвольно они перешли на шепот, а потом и вовсе замолчали.

Глазные впадины Маши были темными, а сами глаза казались огромными и невозможно грустными. Усталость, казалось, поглотила ее черным облаком. Алекс попросил разрешения задать вопрос. Маша едва заметно кивнула головой.

– Ты помнишь цвет автомобиля, который на тебя наехал?

Маша кивнула головой.

– Он был белого цвета, как смерть, – сказала она тихо и закрыла глаза.

– Я постараюсь найти того, кто был за рулем.

Маша открыла глаза и улыбнулась краем губ:

– Не стоит. Париж большой.

Выйдя из здания больницы, все были удручены. Солнце скрывалось за тучами. Серое небо размытой акварелью, словно сопереживало им, но Париж по-прежнему был прекрасен. Алекс подумал, что желтое платье Кэтти частично компенсирует отсутствие солнца и улыбнулся. Он хотел сделать ей комплимент, но вместо этого сказал, что должен поработать над договором, предложенным его компании. Обычным деловым тоном раздал задание девушкам – Мадлен пригласить модель на завтрак, Кэтти продолжить опрос жильцов, а он сам собирался встретиться завтра с бывшим бой-френдом Мадлен. Махнув на прощание девушкам, Алекс спустился в Метро.

Кэтти и Мадлен загадочно переглянувшись, не спешили расходиться.

– Случайно, у тебя не лежит в сумочке фотоаппарат? – Кэтти, прищурив глаза, хитро посмотрела на подругу.

– Нет, что ты, даже подумать о таком не могла! – сделала «большие» глаза Мадлен. А у тебя, дорогая трудоголичка, наверное, точно завалялся в сумке этот предмет? А ну-ка посмотрим! – С этими словами Мадлен вырвала из рук Кэтти сумочку, открыла ее и вытащила фотоаппарат.

– Что я говорила? Ты не меняешься, Кэтти! С тех пор, как мы с тобой закончили колледж искусства, ты не изменила своей привычке везде носить с собой фотоаппарат. – Мадлен рассмеялась.

– Ты думаешь, чего я такая сегодня яркая? Впрочем, ты тоже! Признайся! – наступала Кэтти на подругу.

– Да, так и есть. Я приоделась на всякий случай, зная тебя. Кажется, дальше у нас по плану была фотосессия в Люксембургском саду? – Мадлен посмотрела на небо. – Серые оттенки могут быть очень красивыми при нужном освещении дня. Ну что, – в Люксембургский?

На удивление, Мадлен быстро договорилась со своей бывшей конкуренткой. Встреча была назначена в том же цветочном кафе. Когда на следующее утро к столику подошла долговязая девушка с плоской грудью в обтянутых джинсах и футболке, Алекс сразу понял, что это – Вивьен, о которой рассказывала Мадлен. После представления, Мадлен для приличия, спросила ее о делах. Однако Вивьен, бесстрастное выражение лица которой, было, как маска, спросила без всякой ложной скромности:

– Это твой бывший парень? Ты с ним меня хотела познакомить? Не пойму, почему ты меня пригласила? Я думала, что у тебя ко мне есть предложение по работе!

– Так и есть, Виви! Хотела пригласить тебя попозировать для фотосессии Кэтти – стильного блогера из Восточной Европы. – Мадлен на ходу приходилось выворачиваться из щекотливой ситуации.

– Сколько она платит за час? – По-деловому спросила модель.

– Бесплатно. Кэтти моя подруга. Но поскольку она очень популярный блогер, на ее сайте престижно появиться. Прости, я хотела, таким образом, еще раз извиниться за то, что тогда перешла тебе дорогу. Я имею ввиду финальный выход и…

– Да, я помню. – Перебила ее Вивьен. – Забудь. Сегодня ты мне подгадила карьеру, завтра – я тебе. Это жизнь. Ничего страшного. На все – Божья воля.

Неожиданно Алекс вмешался:

– Простите, но на самом деле нам нужно выяснить один вопрос: где были Вы в половине одиннадцатого вечера семнадцатого августа? Я друг Мадлен и расследую покушение, совершенное на нее в это время.

– Мадлен кто-то желал смерти? Ой-ла-ла! – Вивьен явно была удивлена, и непроницаемое лицо стало похоже на детское в тот момент, когда ребенку сообщают, что мороженное ему не положено. Она даже забыла о горячем шоколаде. Какое-то время девушка сидела не шевелясь. Потом, сжав на секунду руки в кулаки, сказала:

– Понимаю. Вы подозреваете меня. Да. Возможно, я немного завидовала Мадлен. Но я не убийца! Как прихожанка церкви Святого Духа, стараюсь бороться со своими недостатками. Не убий – одна и главных заповедей. – Сделав паузу, она просто сказала:

– С шести до восьми тридцати вечера я была в салоне красоты, где мне красили волосы и делали прическу. Потом я зашла в булочную по пути к дому, затем в лавку – купила продукты и, приблизительно в девять тридцать, была уже дома. После этого никуда не выходила.

– Кто-то может подтвердить Ваши слова?

Вивьен усмехнулась:

– Только мой кот Людовик. Адрес, телефон салона могу дать. – И она, записав на салфетке необходимые данные, передала его Алексу. «У нее волосы такого же цвета, как и у Мадлен. Немного короче. Та же длина, что и у волоса-улики, который у меня в кармане» – отметил он про себя.

Подсевшая за столик Кэтти, сообщила, что старушка с третьего этажа заметила отъезжающую машину белого цвета, приблизительно в то же время, что и совершенный наезд на Машу. Затем девушки перешли на французский, решая свои вопросы, связанные с карьерой. В результате Вивьен согласилась на съемку недалеко от кафе в Латинском квартале.

Уже уходя, Мадлен оглянулась и, обратившись к Алексу сказала:

– Едва не забыла! Николя сможет сегодня в шесть вечера подойти к «Прокопу», чтобы пообщаться. Я ему сказала, что это очень важно и буду рада его увидеть. Так что, в шесть – у ресторана «Прокоп»!

Пройдя вдоль бульвара Сен-Жермен, Алекс нырнул под старинную арку с листом оканта посередине и выбитой на камне надписью – «Cour du Commerce St-Andre». Неожиданно он оказался в узком прелестном дворике, похожем на пассаж, но без стеклянной крыши. Алекс развернул путеводитель – да, он на правильном пути. С этого дворика можно было пройти в знаменитое когда-то кафе «Прокоп», помнящее Вольтера, Гюго, Дидро, Робеспьера и других знаменитостей. Здесь же, если путеводитель не врет, жил Гильотин, а рядом в доме Марат печатал свою газету «Друг народа».

Ровно в шесть Алекс стоял возле входа в знаменитый ресторан на Ансьен-Комеди, 13. Ретро-реклама с коваными виньетками и такой же надписью Le Procop, удостоверяла правильную точку прибытия. В витринах в овальных рамах на фоне красного занавеса, были выставлены портреты знаменитостей прошлого. Это было первое легендарное кафе в Париже, открытое в 1686 году предприимчивым сицилийцем. Здесь впервые подавали не только кофе, но и мороженное.

Николя и Мадлен еще не было. Он зашел во дворик. Здесь было тихо, словно отрешенный от современного мира уголок спал. Шум и суета с бульвара Сен-Жермен не проникали в эти владения истории. Казалось, что даже плющ, обвивающий старые стены, был из прошлых столетий, как и потертый от множества ног булыжник. Стоящий треножник возле одной из стен, предназначенный для того, чтобы удобней было залазить на лошадь или осла, никто не убрал. Он словно ждал чью-то лошадь. В этом дворике жила Диана де Пуатье, и Алексу показалось, что на секунду кружевная занавеска в одном из окон приподнялась, и прелестное личико будущей фаворитки короля мелькнуло в окне.

– Прости, немного опоздала. – Мадлен появилась неожиданно. – Николя перезвонил, сказал чтобы мы ожидали его внутри Le Procop, а он через минут десять, пятнадцать будет. Задержался на собеседовании. Подыскивает новую работу. – Словно извиняясь, произнесла Мадлен.

Внутри интерьер ресторана был классическим, дорогим и строгим. Белые скатерти на столах, зеркала, развешанные картины и портреты все тех же знаменитых философов и писателей; плавно ведущая лестница с ковровой дорожкой на второй этаж. Французский, традиционный дух нескольких столетий витал здесь. В отличие от Сafe de florе, где столики нужно было заказывать заранее или стоять в очереди, здесь обедало лишь несколько пар.

Сделав заказ, Алекс поинтересовался, давно ли и как хорошо знает Мадлен своего бывшего парня. Не раздумывая, девушка заверила, что за два года, пока они были вместе, ничего дурного, кроме легкомыслия и ребячества, за Николя не замечала.

Словно актер после необходимой реплике в театре, к их столику подошел Николя. Он искренне извинился за опоздание, и было заметно, что он действительно спешил. Алекс отметил про себя, что его реакция была естественной, когда он знакомился с ним, а рукопожатие крепким. Николя был высокий, симпатичный, с темной шевелюрой вьющихся волос и с татуировками на обеих руках. Мадлен объяснила причину встречи, и лицо Николя стало серьезным.