Умирать не советую

– Веронику ты помнишь?! – внедрилась я. – Как у тебя язык поворачивается произносить её имя, сука?! Веронику ты помнишь?! Как орал на неё, беременную, помнишь?! Как угрожал нам… Как… убийцу своего подослал!

Мужчины произнесли первый тост за встречу, выпили, закусили, отец продолжил:

– Работа у меня командировочная… Пришлось вернуться сюда. Здесь за девчонками могла приглядывать, пока я в отъезде, Маринкина сестра – Люба, помнишь?

– Конечно! – засуетился Олег. – Как я могу не помнить Любашку? – Он всплеснул руками.

– Это откуда ж ты всех моих знаешь, сволочь?! – не унималась я. – И тётю мою он, видите ли, знает… Тогда какого чёрта ты в нас стрелял? Куда ты глаза отводишь, гад?! Смотри на меня!

Я с остервенением пнула по китайской напольной вазе – раздался странный гул. Беседующие замерли, прислушались.

– Это в камине, – пояснил Олег. – Огонь разогнался. Кстати, как там Любашка-то?

Мне показалось, что он соврал – на самом деле он понял природу этих звуков, но не хотел отпугивать дорогого друга от своего проклятого дома.

– У Любашки всё нормально. Собственно говоря, я после разговора с ней решился тебе позвонить. Я ей рассказал, что тебя сегодня встретил… А так… постеснялся бы напрашиваться к тебе на ужин. Ты вон каким стал!

Олег Маратович застыл с бутылкой в руке, подумал и спокойно продолжил разлитие. Закрутил крышку. В его голове запустились процессы: догадки, домыслы, предположения, фантазии… Тут он вдруг что-то вспомнил, начал хихикать.

– Знаешь кого я вспомнил? – Он продолжал смеяться. – Вальку, твою соседку.

Отец залился краской, стыдливо опустил глаза, тоже начал улыбаться.

– Толстую?

– Она не толстая, она мускулистая, – гордо поправил Олег. – Помнишь, как она из бани выскочила и погналась за нами… в чём мать родила? Когда мы в окно за ней подглядывали. – В Олеге проснулся проказник.

– Да нет, она полотенцем прикрылась… – вновь смутился отец.

– Да обронила она его, пока ведро в тебя метала! Она ж мастер спорта по метанию копья! – Из Олега Маратовича хлестали эмоции, глаза блестели. Я снова подметила, что никогда не видела его настолько радостным.

– Не мастер… – Отец улыбался.

– Ну кандидат! Всё равно синяк у тебя долго заживал! – Олег захохотал ещё громче. – Ой, дураками мы были-и… – Он вытер слёзы радости. – А щенят помнишь? Ты всё кобелька себе хотел… И не хрена в них не разбирался! – Олег захохотал, запрокинув голову. – Тебе подсунули, ты и взял! – Друзья угорали оба. – Вымахал такой – Адам! А оказался Евой!

– Пап, а чего ты смеёшься? Развеселился так почему? Ты пока не в курсе, с кем сидишь за одним столом? Знал бы – убил, а не обнимался.

– А как мы с тобой эксперимент проводили в посадках? – посерьёзнев спросил отец, опустив слово «помнишь». Оба притихли, затем стали шептаться, оборачиваясь на дверь. – Сколько леса тогда сгорело?

– Говори тише.

– А пожарок сколько тогда приезжало тушить? – Отец подтянулся ближе к Олегу. – Во-от… Мандраж до сих пор остался. Тебя, наверно, сейчас ничем не напугаешь, а этот случай наверняка до сих пор боишься вспоминать.

– Бабка твоя нас тогда чуть не убила… – понизив голос сказал Олег. – Но, главное, молчала, как партизан, никому ни слова не сказала. Ты же знаешь, она ничего утаить не могла – тут же выбалтывала первому встречному, а эту тайну унесла в могилу, что самое удивительное. Да-а, дураками мы с тобой были. Что называется, прошли крещение огнём. – Олег нервно постукивал пальцами. – Да-а, есть что вспомнить… Так про Любу ты начал, а я тебя перебил!

– Про Любу… Олег, у меня дочку убили. – Это прозвучало как гром среди ясного неба.

Отец продолжал:

– Обоих девчонок – Веронику вместе с ней.

На лице старого друга застыла гримаса ошеломления – он не сразу заговорил, долго сидел соображал. Затем плеснул себе в стакан, опрокинул, вытер губы.

– Рассказывай как это случилось! – сказал он со всей серьёзностью одновременно вынимая из ящика пачку сигарет – насколько я была в курсе он давно не курил по запрету врачей. Он протянул пачку отцу – оба задымили.

– Следствие – скоро четвёртый месяц пойдёт, как стоит в тупике. Я только хожу пороги обиваю, а толку – ноль. Не пойму, чем они там занимаются… Убийство резонансное: кто-то вломился средь бела дня, когда девчонки обедали… – И отец начал рассказывать историю нашего убийства.

Можно сказать, ничего нового я не услышала. Я косилась на него, то и дело пытаясь сорваться с места, поправляла в тех местах, где была не согласна, и удивлялась: почему Олег Маратович, который по идее давно должен был провести параллели между двумя историями, до сих пор делал вид, что не понимает о чём идёт речь. Он откровенно удивлялся и поражался. Проклинал убийц, высказывался о них в грубой форме, негодовал: как земля только носит таких тварей… Бил кулаком по столу, намереваясь вмешаться…

– Я обязательно тебе помогу, – произнёс он.

– Да это не ты, а я должен тебе помогать… – Тот вопросительно уставился на друга.

Затем мы с Олегом услышали следующее:

– Потому что Софка, оказывается, от тебя.

В доме остановилось время. Ничто не шевелилось, кроме языков пламени, которые поглаживали красные поленья. Угольки падали в образовавшиеся пустоты. Кто удивился больше: я или он? Он по-прежнему ничего не понимал, и в то же время он знал всю мою родню… Он четыре в одном: друг нашей семьи, кровный отец, мой убийца, хозяин дома, у которого я нашла пристанище. Кто поможет мне во всём разобраться? Кто поможет мне найти ответы в столь запутанном деле?

Тем временем мой отец, я имею ввиду того, кто воспитывал меня до восемнадцати лет, а потом снова женился и съехал от нас, копался во внутреннем кармане – он достал фотографию, где были я и Вероника, протянул Олегу Маратовичу.

– Софья справа, Ника слева. – Он мог не уточнять, потому как сейчас я заметила поразительное сходство между мной и нашим убийцей. Мы с ним были похожи, как две капли воды, а я всегда считала себя похожей на мать.

Олег тяжело дыша рассматривал снимок, грудная клетка поднималась и опускалась, будто она наполнялась воздухом до предела, но его всё равно не хватало.

– Теперь хоть вспомнил? – крикнула я и уставилась на него. – Или у тебя напрочь память отшибло?

– Где-то я видел этих девчонок…

– Где-то?! – снова рявкнула я. – А действительно – где? Поройся в памяти – кого ты приговаривал к смерти в последние… месяца так три?

– Кажется, я вспомнил…

– Да неужели? Ври давай – я и не жду от тебя признания!

– На дороге…

– Офиге-еть… На дороге! – Из меня летела желчь. Я продолжала его ненавидеть, несмотря на открывшееся близкое родство. – Вспомнил? На дороге! Дальше что скажешь?

Он вспотел, вытер ладонью лицо, начал тереть кончиками пальцев у виска.

– У меня с ними вышел конфликт. Вот эта, Ника, была за рулём.

– Ника не водит машину, – перебил отец.

Я глянула на него с укором, так как нашей жизнью он последние годы почти не интересовался, зато с уверенностью делал заявления, основанные на устаревших сведениях.

– И всё же эта девушка точно была за рулём. Вторая, Софья, ещё сказала что-то о её беременности… Я не обратил на её слова внимания. У меня нервы стали ни к чёрту, я им там лишнего наговорил.