Умирать не советую

На электронном будильнике светило девятнадцать с двумя нолями. Часа через три в замке провернулся ключ – Эдик сорвался с дивана и занял позицию, но хозяин пришёл не один, с ним была хохочущая баба: красивая, эффектная, только без царя в голове.

Денис выставил на столик две бутылки разного алкоголя, распечатал контейнеры с роллами, густо облепленными икрой, нажал на пульт от телевизора – тут же ворвался громкий клип. Им было весело, а в нескольких метрах от них, за шторой, притаился убийца. Но им пока было весело.

Если Эдик не откажется от намеченного плана и не перенесёт его на другой день, потому что до субботы оставалось ещё два дня, то хохочущая девица попадёт под раздачу. А может ей повезёт, если Денис от неё скорее избавится и останется один. Я могла лишь гадать.

Насладившись напитками и закусками, пара отправилась в спальню, где стояла широкая белая кровать. Кажется, Денис плевал на всё: на раздор с отцом, на чувства к мачехе… Эдик терпеливо ждал, и я сидела отрешённо, охваченная сомнениями: а может стоило всех простить?

Если бы речь шла только обо мне, может быть… Но за Веронику и её не родившегося ребёнка им всем придётся ответить.

Нам пришлось достаточно долго ждать, когда они стихнут. И ждать дополнительно для страховки… Наконец, шторка слегка приоткрылась.

По моей коже пронеслась холодная дрожь, я привстала. Вор наклонился над столиком, не удержался – затолкал себе в рот приглянувшийся ролл, взял телефон Дениса, заглянул в него, убрал в карман, продолжая жевать. Меня поражало его хладнокровие. Бесшумной поступью он крался дальше, вводя меня в оцепенение и вызывая всё больше сомнений в правильности происходящего. Пришёл на кухню, вытянул нож из подставки – медленно, не издав ни единого звука. Я наблюдала, как он проходит мимо меня… в спальню.

Сначала он стоял и прислушивался – измождённые голубки тихо посапывали. Чёрный силуэт с ножом в руке всё так же медленно сделал ещё пару шагов, он крался будто пантера перед прыжком. Я опустила взгляд на Дениса – тот спал, как ребёнок: со сложенными ладошками под щекой и приоткрытым ртом. Его подруга лежала дальше, свесив руку с другой стороны кровати – мы видели только её спину.

Ко мне вдруг пришло осознание того, что это уже слишком. Расплачиваться должен Олег. До кучи можно устроить так, чтобы и Натали досталось… А Денис – глуповатый, запутавшийся, и в то же время обладающий добрым сердцем, которое в нём, к сожалению, видела я одна. Я знала больше, чем остальные, замечала, как он стыдится своих положительных качеств, изображает – именно изображает эгоиста и циника. Да, он совершал множество ошибок, но за период проживания с ними я отметила, что он походил на пса, которого приласкали, а затем вытолкали за ворота. И он возвращается снова и снова, чтобы получить хоть каплю любви, хоть ломоть хлеба, но ничего не получает. Своей семье он больше не нужен.

Из всех злодеев сейчас получит самый тот, кто меньше всего заслуживал. Я должна была предотвратить это безумие, я начала выкрикивать его имя, попыталась его разбудить, а убийца по-прежнему крался. Секунда в моём сознании растянулась длинною в час. Не сумев разбудить, я впала в истерику: кинулась к двери, начала долбить в неё, чтобы кто-нибудь прибежал на помощь и снёс эту дверь… Да выпустите же меня отсюда! Выпустите меня! Умоляю…

За спиной послышался звук – тот самый звук отчаяния. Дело сделано – убийца бросился покидать место преступления. Дверь открылась – я вывалилась наружу. Вместе с ним.

Он торопливо спускался вниз – я видела сквозь щель между пролётами, как он теряется из виду, перебирая ступеньки под ногами, но я за ним не бежала, а вяло спускалась, цепляясь за перила. Периодически останавливалась, фокусировалась на одной бесцельно выбранной точке в бетонном пролёте. Ноги меня не слушались, я волочила их, ступенька за ступенькой. Затем упёрлась в закрытую дверь – он покинул дом, я опоздала.

Дальнейшие минуты я стояла, подпирая крашеную стену, размалёванную маркером, пока не сработал домофон – вбежала полиция. Меня удивил их столь ранний приезд, я больше склоняясь к тому, что кто-то их вызвал по другому поводу. Теперь мне было всё равно. Я семенила по улице, не замечая мелкую морось, просто шла в никуда.

Я шла в свой дом – по привычке стремилась в облюбованное мною место: оно находилось за городом, и у меня работала горничная по имени Гуля. Я прошла пешком десятки километров: автобусы уже не ходили, машины проносились слишком быстро, и я понятия не имела – какая из них движется в нужном направлении. Мне пришлось идти через лесок, сквозь заросли – так было короче. Сухие ветки меня не задерживали – я проходила сквозь них, они даже не издавали хруста. Так почему же я не могу пройти сквозь такую же древесину, только в виде прямоугольного полотна? Что со мною не так?

В один момент я покатилась в овраг, разозлилась, что придётся карабкаться наверх по крутому склону. Взлетела – подпрыгнула над поверхностью земли так, если бы подо мной была пружина – она подкинула меня, и я снова брела вперёд, по прямой траектории. Ночь была тихой, мокрой, безжизненной – именно таким я представляла место, куда попадают после смерти. Небо над головой затянулось, вдали светлело полосой, разрезающей темноту. Иногда показывалась луна – слишком яркая, она освещала дорогу – маршрут, который мне был известен и без её помощи. Почему я настолько легко ориентировалась? Не знаю. При жизни я бы сто раз заблудилась в этих дебрях.

Наконец начался асфальт – я добралась до населённого пункта, где понастроили себе особняков такие, как Олег. Первые дома – точнее те, что располагались в хвосте посёлка, были скромнее проектами. Меня заинтересовал один, со всеми светящимися окнами и множеством припаркованных автомобилей за пределами участка – я перемахнула через высокий забор и заглянула в окна. Там проходила вечеринка у свингеров: народ, одетый в соответствующей тематике, общался, пил и веселился. Зрелище мне показалось скучным в сравнении с криминальным шоу, с которого я только что прибыла.

Я добралась до своего дома, так же перемахнула через забор. На втором этаже горели окна – странно для этого часа. Дверь, впрочем как всегда, меня не слушалась, и я забралась на балкон, а с него перелезла к окнам спальни: Натали с волнением разговаривала с кем-то по телефону, Олега не было видно. Мне пришлось стоять, прислонившись лицом к стеклу и в течении долгого времени наблюдать, как она ходит, хлещет бокал за бокалом, валяется на кровати с открытыми глазами, не выключая свет…

Ближе к рассвету припарковался Инфинити – вышел Олег Маратович. Я тут же соскочила с балкона и юркнула вместе с ним.

– Милый, ну что? – Жена его встретила. – Я вся на иголках… Ты не звонишь… Понимаю, тебе сейчас не до меня.

– Операция прошла успешно, слава богу! – бодро ответил ей Олег. – Мне сразу сообщат, как только придёт в сознание.

Меня шокировали два момента: первое – парень жив (я не сомневалась, что речь шла именно о нём – это было ясно, глядя на состояние родителя) и второе – ответная реакция мачехи.

– Ну слава богу! – облегчённо выдохнула она и бросилась обнимать мужа. – Я нисколько не сомневаюсь, что он выкарабкается… Ты сам прозвал его толстокожим.

Олег Маратович рухнул на диван, вытирая пот со лба. Гуля протянула ему стакан воды, он его жадно выпил.

– Какой же я дурак! Как я мог поселить родного сына в трущобах? Вот остолоп! – начал он себя корить. – В подобных местах сразу появляются всякие прошмандовки, вроде этой… Наркоманка чёртова! Ну надо же… Это как надо было обкуриться, или упиться, чтобы проснуться и первым делом захотеть человека ножом пырнуть?! – Он недоумевая уставился на слушателей. – Тварь! Потаскуха! Дешёвка продажная! Ну ничего-о… Теперь не отвертится! Отец у неё знаешь кто? Да никто! Держит автомастерскую где-то в районе Заводской – значит, пожизненно будет работать на Денискино лечение! А эта дрянь пусть получит на всю катушку! Я все свои силы задействую, все связи… Ничего не пожалею! Теперь не отмажется!

Натали с ним была согласна. Она лишь кивала и слушала, а ему не терпелось выговориться. Гулю он отправил спать дальше, ему хватало одной Натали, её пристального внимания, её переживаний, неподдельного интереса к событиям, связанных с сыном.

– Пусть только сядет… А там я ей устрою сладкую жизнь!

Олег Маратович нервозно качал ногой, с размахом обхватив диван – так он выглядел, когда строил императорские планы, выставлял на люди своё превосходство. Выражение лица так же соответствовало: в такие моменты лучше не быть среди его подчинённых – может сравнять с землёй.

В моей памяти всплыли события, когда он выскочил из машины, нервный и злой, как сейчас, и направился прямо к нам широким шагом – ему плевать почему человек ошибся при езде. И сейчас ему плевать, что на сына напал кто-то другой, а девушка вовсе не виновата… Главное – раздавить казявку.

Натали пожаловалась на усталость, накатившую от волнений за мальчика – они решили подняться наверх. День впереди предстоял не из лёгких: придётся снова мотаться в больницу, договариваться с врачами… Олег настроился на пару часов сна, но жена привязалась с расспросами, будто из чистого интереса: при каких обстоятельствах всё произошло.

– Мой сын всегда был не разборчив в бабах…

Я заметила, как Натали сконфузилась.

– Вот и приволок очередную, как бы поприличнее выразиться, шваль! Посидели они там… в квартире на Пролетарской, выпили… И тут у неё в мозгу перемыкает: она берёт с кухни нож, подходит, бьёт его с силой и начинает орать… Да так, что соседи проснулись. Самое интересное – никто из квартир не вышел до приезда полиции. Сидят все по норам, моя хата с краю… Тут каждая секунда на вес золота – истёк бы парень кровью, подоспей скорая чуть позже! А все сидят… слушают, как эта истеричка вопит.

– Она сама призналась, что пырнула его? – Мне была ясна цель вопроса, который озвучила Натали, а тот продолжал по простоте душевной делиться всем, чем располагал:

– Поначалу она созналась в содеянном, но потом, во время допроса, сказала, что ничего не помнит, пьяная была в стельку.

– Смотри, как удачно складывается, – вставила я лепту, обращаясь к Натали. – Все с радостью ухватились за версию с обезумевшей бабой, даже потерпевшая сторона не против… Лишь бы не заморачиваться. А насчёт Дениски… Если он очухается, тут, я думаю, ты справишься: придёшь к нему в больницу с апельсинами, про любовь напоёшь… Они с отцом теперь сто пудов помирятся, и ты пообещаешь Дениске новый виток в ваших отношениях – вы будете врать Олегу и дальше. Кстати, ключи от квартиры на Пролетарской попроси вернуть обратно – вам же надо будет где-то снова встречаться.

Натали обкусывала губы – я это видела в полумраке. Должно быть, её мой расклад не устраивал. Признавайся, стерва: хочешь, чтобы твой любовничек никогда не проснулся? Надоел он тебе?

У меня пропало стремление её подначивать: Денис выбыл из списка, кого я собиралась отправить на тот, вернее на этот, свет. Моей целью по-прежнему был папаша, я наблюдала, как он пытается заснуть: закрывает глаза, снова открывает, услышав малейший звук, в основном исходящий от жены, которой… в связи с открывшимися обстоятельствами стало не до сна. Оба молчали. Каждый погряз в своих думах.

– Послушай… – вдруг он заговорил. Натали на него взглянула. – У тебя не бывает такого… странного ощущения… будто в нашем доме происходит какая-то дьявольщина?

– Ты это о чём?

Он начал переворачиваться и лёг к жене спиной, продолжая:

– Надо бы освятить здесь всё… Энергетика стала… нехорошей. Беды посыпались одна за другой. Может я спятил, но иногда мне мерещится, будто кто-то смотрит на меня в упор.

– Разумеется! Охранник на тебя уставился! Для чего нам столько камер? Чтобы он на нас пялился от скуки?

– Да нет, не охранник… Я чувствую на себе чей-то взгляд именно там, где камеры не висят, и вообще где я нахожусь один.

– Ну например?

– Например, в этой спальне.

Натали затихла. После того, как до обоих дошло, они одновременно повернулись друг к другу лицом.

– Пригласи кого-нибудь проверить: не спрятаны ли в доме скрытые камеры, – обеспокоенно сказала она.

В девять утра Олег Маратович планировал уезжать. Невооружённым глазом можно было заметить, что сегодня он вёл себя в отношении прислуги особенно холодно – я не удивлялась: его личные беды всегда отражались на окружающих. Энергетический вампир.

И была ещё одна причина: теперь он подозревал в измене каждого, вхожего в дом, в то же время всецело доверяя реальному врагу – любимой женщине.

Первым делом мы с Олегом приехали в офис, где он отдал распоряжения. Затем появился важный деловой партнёр, но стоило секретарше принести беседующим чай, как позвонили из больницы. Олег Маратович сорвался с места – партнёр отнёсся с пониманием.