Бейкер-стрит и окрестности

Рисунок из книги “In and around London”. 1915

Ответственности Темзенского дивизиона подлежала дистанция продолжительностью 17 миль от моста в Челси до речки Баркинг-Крик. В 1888 году дивизионом руководил суперинтендант Джордж Скитс, в распоряжении которого находились: старший инспектор, семь инспекторов первого класса, сорок инспекторов второго класса, 147 констеблей и пять детектив-сержантов. В отличие от обычной полиции, которая строилась по армейскому образцу, речная полиция руководствовалась примером королевского военно-морского флота, о чем свидетельствовала даже их форма: вместо узкого мундира речные полицейские еще с времен Морской полиции носили двубортный синий бушлат, а вместо шлема – черную лакированную соломенную шляпу-канотье.

«Они крепкие, подтянутые, с бронзовым загаром парни, эти «мокрые Бобби» лондонской полиции, – писал Эрнст Карр, побывавший в Уоппинге в 1901 году. – Постоянная обнаженность и долгие часы работы тяжелыми веслами превратили их в железных мужчин со стальными мускулами. Что-то неопределимое в лице и поведении выдает в них где угодно моряков – и, действительно, они целиком набраны среди опытных моряков и лодочников». Каждый из чинов речной полиции рангом от инспектора и выше был облечен правом таможенного досмотра.

Темзенская барка. Рисунок А. Владимирова

Штаб-квартира речной полиции к моменту погони за «Авророй» находилась все там же в Уоппинге. В 1869 г. на месте старого здания – чуть выше входа в бывший Темзенский туннель инженера Бруннеля, рядом с построенной в том же году станцией подземки Уоппинг на Восточной Лондонской линии – было выстроено солидное кирпичное здание с арестантскими камерами, комнатой для задержанных и конторой, выходившей окнами на реку. (В 1908 году вместо него было возведено другое здание, сохранившееся до сих пор). Другой станцией Темзенской полиции был понтон, причаленный сразу же за мостом Ватерлоо ниже по течению.

Полицейский скиф отгребает от пристани у станции речной полиции в Уоппинге. 1901

Здесь всегда стояла наготове шлюпка, предназначенная для спасения самоубийц. Эта шлюпка была оборудована специальным валиком на корме, позволявшим втаскивать пытавшихся утопиться в лодку с меньшими усилиями, чем этого требовало переваливание их через борт. По сведениям Темзенской полиции за 1887 год, на реке произошло 25 самоубийств, и еще 15 были предотвращены полицией.

Несостоявшимся самоубийцам выдвигали обвинения, и они становились подопечными тюремного капеллана. Обычно такие спасенные из воды люди больше не пытались повторять свои попытки покончить с жизнью. На понтоне у моста Ватерлоо были оборудованы частные комнаты, где жил инспектор с женой, конторские помещения и арестантская. Здесь же был установлен телеграф. Имелась также запасная комната, где констебли держали свои непромокаемые плащи, и еще несколько комнат, одна из которых (сами полицейские называли ее «Приемной») предназначалась для приведения в чувство утонувших и имела кровать и ванну с горячей или холодной водой. На причал были вытащены лодки, а у его нижнего конца пришвартован паровой катер «Алерт». В Попларе напротив Фолли-Уолл с 1856 по 1895 года в качестве понтона Темзенская полиция использовала бывший бриг «Мария Гордон» (получивший название «Роялист»), а в Эрите – поставленный на прикол тендер «Спрей».

Обязанности речной полиции были обширны и хлопотны. Офицеры Темзенского дивизиона должны были охранять имущество кораблей, барж и прибрежных складов и причалов, не допускать к акватории известных воров и просто подозрительных личностей, предохранять корабли от появления на их борту до постановки на якорь вербовщиков и агентов от содержателей низкопошибных пансионов. Во время регат и особых водных праздников в Путни и других местах туда с центральной станции отправляли для поддержания порядка несколько лодок. Речные полицейские обязаны были препятствовать сбрасыванию мусора в реку; в случае возникновения пожара снабжать незамедлительной информацией плавучие пожарные паровые брандспойты и оказывать им помощь, а также ловить дезертиров и иных преступников, преступивших закон в открытом море.

Полицейские находят подозрительного человека на одной из речных барок. Рисунок Гордона Брауни из книги “Living London”. Ок. 1900

Важной частью обязанностей Темзенского дивизиона являлся поиск тел убитых, самоубийц и случайно утонувших людей. Вылавливание трупа производилось только в течение одного приливного цикла, после чего считалось, что тело унесено за пределы досягаемости. Если же труп находили, то его сначала фотографировали, а затем сохраняли для установления личности в приходском морге, следуя в этом отношении общим правилам. Когда тело по приказу коронера предавали земле, одежда продолжала храниться приходскими властями, но демонстрировалась только тем, кто приносил полицейский ордер.

Второй выпуск журнала «Стрэнд», позднее прославившегося публикацией рассказов Конан Дойла, в 1891 году, вышел со статьей «Ночь с Темзенской полицией», где описывался пример типичной патрульной ночи. Из очерка следует, что большая часть времени в патрулях была посвящена ловле воров и опознанию самоубийц. Шла в статье речь и о проблемах, связанных с отсутствием женщин в речной полиции: одна из иллюстраций показывала двух полицейских, снимающих мокрую одежду с пытавшейся утопиться женщины. «Первая мысль, которая придет читателю при взгляде на иллюстрации, – комментирует автор, – что эту работу должен делать представитель ее собственного пола». В обычных участках Столичной полиции для обыска арестанток нанимали женщин. Однако на понтонной станции у моста Ватерлоо не было места, где бы можно было постоянно держать женщину-полицейского, да и самоубийства женщин происходили не столь часто, чтобы стоило нанять кого-либо для этой цели специально.

«Спасите!» Полицейский спасает женщину изводы близ Тауэрского моста. Рисунок ГордонаБрауни из книги “Living London”. Ок. 1900

Паровой катер «Алерт» оставляет дебаркадер Темзенской полиции у моста Ватерлоо. Журнал “The Strand Magazine”. 1891

Сутки были разделены на четыре вахты, каждая по шесть часов, и полицейские лодки патрулировали реку днем и ночью. Каждые два часа со станции уходила лодка со свежими полицейскими на смену той, чья вахта закончилась. Таким образом, каждая лодка находилась 6 часов на дежурстве и 12 часов вне дежурства. В течение первых сорока лет работы полицейские Темзенского дивизиона обходились для своих патрулей гребными вельботами и парусными лодками, однако прогресс не стоял на месте, и когда в 1878 году на Темзе более шестисот человек погибли при столкновении колесного прогулочного парохода «Принцесса Алиса» с винтовым угольщиком «Байуолл Касл», стало очевидным, что и полиции для полноценного осуществления их обязанностей нужны новые, более совершенные средства передвижения. В 1884 году для речной полиции были приобретены два паровых катера. В 1888 году полиция имела в своем распоряжении эти катера и еще около 20 весельных лодок. Один паровой катер, «Алерт», постоянно курсировал для осмотра и охраны мостов; а другой использовался суперинтендантом для посещения участков и общего надзора за службой. К 1891 году катеров было уже три, а к 1898 году флот Темзенской полиции пополнился еще восьмью паровыми катерами. Использовавшиеся в полиции гребные суда были двух типов: патрульные двухвесельные лодки и инспекционные лодки, имевшие два обычных весла и пару коротких весел. В каждую такую лодку садился инспектор и два констебля, выполнявшие функции гребцов. С наблюдательной лодки инспектор контролировал работу патрульных лодок, кроме того, была учреждена система тщательного надзора за патрульными, при которой встреча с каждой из полицейских лодок отмечалась проверяющим инспектором в особом журнале с указанием места встречи и предыдущего маршрута.

Инспектор и трое констеблей речной полиции на четырехвесельном баркасе отправляются в инспекционную поездку. Журнал “The Strand Magazine”. 1891

Чарльз Диккенс-младший приводит довольно любопытные сведения о деятельности детективов в речной полиции. До 1875 года Темзенскому дивизиону не было придано ни единого детектива. В этот год их стало трое, в 1877 году прибавился еще один. Число арестов, однако, со 107 в 1875 году упало в 1876 году до 88, а затем, несмотря на добавление четвертого детектива, еще уменьшилось, до 73 в 1877, а число получивших приговор упало с 70 до 57, и затем до 48. И это притом, что полицейские дивизионы Столичной полиции, границы которых выходили к реке, отмечали скорее рост преступности, чем ее уменьшение. По мнению Диккенса, объяснение этому лежало в том, что Темзенский дивизион был наиболее занятым, а гребля в ночных патрулях, особенно во время штормов и зимних туманов, требовала огромного напряжения сил и времени. Мне кажется, что объяснение гораздо проще – чем больше в дивизионе детективов, тем меньше воров он ловит.

А теперь обещанная прогулка по следам погони за Джонатаном Смоллом и сокровищами Агры.

Она началась сентябрьским вечером 1888 года, когда весь Лондон замирал в тревожном ожидании нового преступления, совершенного в Ист-Энде неведомым убийцей, еще не получившем тогда своего прозвища Джек Потрошитель, на Вестминстерском спуске, от причала на левом берегу Темзы пониже Вестминстерского моста. Именно сюда Холмс попросил инспектора Джонса из Скотланд-Ярда подать к семи часам полицейский катер, который, как утверждал инспектор, «всегда дежурит в том районе». Уотсон не сообщил нам название катера, но можно предположить, что это был «Алерт», базировавшийся у понтона близ моста Ватерлоо.

Первая часть их пути лежала вниз по Темзе от Вестминстерского моста до Тауэра, где располагался Джекобсонс-Ярд, служивший убежищем катеру «Аврора». Уотсон очень скупо описал их путь до места, где они должны были затаиться в засаде. «Наша лодка проносилась под многочисленными мостами, перекинутыми через Темзу. Последние лучи солнца золотили крест на куполе собора святого Павла. Уже спустились сумерки, когда полицейский катер добрался до Тауэра». Вот и все описание.

Между тем катер миновал множество достопримечательностей, ради которых приезжали в Лондон туристы не только из Европы, но даже с другой стороны Атлантики. Мимо мчавшегося вниз по течению катера пронеслись обелиск Клеопатры, набережная Виктории и Биллинсгейтский рыбный рынок, театр «Авеню» и высокие крыши гостиницы на Нортумберленд-авеню, Сомертсет-Хауз, новые тогда «тюдоровские» дома на Сарри-стрит, Арундел-стрит и Норфолк-стрит, и множество прибрежных церквей. Катер прошел под Тауэрским пешеходным переходом, открытым в 1869 году между Тауэр-Хилл на северном берегу и Пикл-Херринг-стрит на южном, и подошел к месту строительства нового Тауэрского моста, заложенного двумя годами раньше. К сентябрю 1888 года на речном дне были установлены два быка, но строительство стальных башен на них еще не было начато.

«– Вот Джекобсонс-Ярд, – сказал Холмс, указывая на лес мачт и снастей на суррейской стороне».

Я не смог найти никакого дока, завода или мастерской с таким названием в указанном районе, вероятнее всего, она была выдумана Конан Дойлом. Зато ее расположение в «Знаке четырех» можно с определенной долей уверенности указать. Она находилась где-то напротив Тауэра на южном, суррейском берегу Темзы. Из данного Дойлом описания следует, что «Аврора» укрывалась внутри дока или заводи, откуда потом сумела незаметно выскользнуть. Карты того времени показывают бесчисленные причалы вдоль берега, но ни одного канала, ведущего вглубь берега, вплоть до Суррейских доков. Ни одного, кроме дока Сент-Сейвер (Св. Спасителя). Этот маленький док находился примерно в 600 метрах восточнее строившегося Тауэрского моста в месте впадения в Темзу речки Некингер и образовывал восточную границу живописной исторической области, известной во времена Диккенса как остров Джекоба. Возможно, название судоремонтного двора в повести Конан Дойла отсылает нас как раз к этому названию: Jacobson’s Yard вместо Jacob’s Island; карта, изданная годом позже погони, называет эту область Хорсли-даун.

Пожар на Джекобс-Айлэнд. Рисунок из газеты “The Illustrated London News”. 1861

Темза в этом месте очень подвержена действию приливов, и уровень колебаний воды в доке достигает почти 4 метров, так что во время прилива она может оказываться в опасной близости от окон стоящих на его берегу зданий. «Недалеко от [Темзенского] туннеля есть речка, впадающая в Темзу, – писал в 1849 году журналист Мейхью. – Вход в нее закрыт рядами угольщиков, которые стоят перед ним. Эта речка носит название Док-Хид. Иногда ее называют Cент-Сейвер, или, шутливо намекая на аромат, которым она знаменита, Тимьяновый док. Стены складов на обеих сторонах этой грязной речушки зеленые и покрыты слизью, а около них стоят барки, над которыми непрерывно болтаются мешки с зерном, свисающие с подъемных кранов наверху. Речка эта когда-то питалась ручьями с Суррейских холмов, но теперь только канализация и стоки из зданий, которые выросли вокруг, мутят и наполняют ее воды».

Напротив дока и стал курсировать полицейский катер в ожидании «Авроры». Акватория Лондонского порта носила название Пул (The Pool) и делилась на верхнюю и нижнюю. Верхняя (Аппер-Пул) простиралась от Лондонского моста до штаб-квартиры Темзенской речной полиции в Уоппинге в нескольких сотнях метров выше старого Темзенского туннеля, принадлежащего теперь Восточной Лондонской железной дороге, Нижняя (Лауэр-Пул) – от Уоппинга почти до входа в Регентский канал.

Когда около восьми часов, уже в темноте «Аврора» выскользнула из ворот судоремонтной мастерской Джекобсона и устремилась в сторону устья Темзы, полицейский катер помчался за ней в погоню. Уотсон был немногословен, описывая их маршрут. «Мы пронеслись через Пул, миновали Вест-индские доки, спустились вдоль длинного Дептфордского плеса и снова поднялись вверх, обогнув Собачий остров. … У Гринвича мы были всего в трехстах шагах позади них. К Блекуоллу мы были не более чем в двухстах пятидесяти. … Здесь был пустынный речной плес, с Баркингской низиной с одной стороны и унылыми Пламстедскими болотами с другой. … Это было дикое и безлюдное место, где луна тускло освещала огромную болотистую равнину, с лужами стоячей воды и кочками гниющих растений».

Увлеченные погоней, пассажиры полицейского катера не обращали внимания на берега Темзы, мелькавшие по бортам и растворявшиеся в темноте за кормой. Поскольку у нас нет цели поймать Джонатана Смолла и его островитянина, мы можем позволить себе поглазеть по сторонам.

Первое же, что бросалось в глаза, это огромное количество судов, стоявших вдоль берегов на погрузке или разгрузке. К 1888 году уже широко практиковалась разгрузка кораблей в доках, однако перегрузка товара с борта большого судна на шаланды была все еще не менее распространена. В среднем в Верхней акватории разгружалось одновременно 55 судов водоизмещением 200 регистровых тонн, в Нижней акватории около 70 водоизмещением 150 тонн, а также более тридцати близкого водоизмещения, стоявших ниже Пула. И это не считая угольщиков, которые выгружали уголь на плесе Багсби. Чтобы обеспечить проход судам, Темзенский комитет по надзору за водными ресурсами вынужден был установить минимальную ширину свободного фарватера. Для Верхней акватории от Лондонского моста до Айронгейтского спуска (т. е. практически до места строительства нового Тауэрского моста) она составляла 60 м, а от Айронгейта, откуда начинали ходить большие морские пароходы, и далее вниз по течению вплоть до впадения ручья Баркинг-крик (напротив места, где закончилась погоня) минимальная ширина была увеличена до 90 м.

В ночное время, как раз когда мимо проносился полицейский катер с Холмсом, Уотсоном и инспектором Джонсом, эти суда были объектом интереса многочисленных разновидностей речных воров. Так, одни специализировались на проникновении в офицерские каюты, пока хозяева спали, и грабеже как спящих, так и их кают. Другие, т. н. «портовые грузчики», были ворами-докерами, чьи просторные полотняные робы имели особые большие карманы, куда они складывали добро, украденное при разгрузке корабельных трюмов. Существовал особый разряд воров, который мог доставить на берег любой груз, не умещавшийся в карманы «грузчиков», а также воры, которые выбрасывали товар в воду, чтобы потом выловить его ниже по течению.

Но в ту сентябрьскую ночь ни удиравшим, ни догонявшим не было до этих воров никакого дела. Путь их пролегал по череде речных плесов. По северному берегу сразу за Тауэром находились помещения «Дженерал Стим Навигейшн Компани», а дальше до самого Галеонова плеса ниже Вулиджа простирались владения этой компании, владевшей большей частью доков в Лондоне, включая гигантские доки Св. Екатерины (1828), специализировавшиеся на шерсти, сахаре и каучуке, и Лондонские доки (1805), чьей специализацией были специи, чай, кофе, рис, табак, вино и бренди. Небольшой Родеремский полуостров на южном берегу Лаймхаузского плеса, на котором находились Суррейские коммерческие доки, отмечал конец акватории Лондонского порта. Доки действовали здесь с 1696 г., когда был построен Хоуландский большой мокрый док на 120 парусных судов. К середине XVIII века этот док стал базой арктических китобоев и был переименован в Гренландский док, а к середине XIX века возросший грузооборот из Скандинавии, с Балтики и из Канады заставил расширить его и построить еще несколько больших доков. В частности, был док Россия с двумя судоремонтными верфями Россия и Онега, где разгружались суда из России. Всего система Суррейских доков состояла из девяти доков. Характерной достопримечательностью Суррейских доков, в отличие от доков на северном берегу, были докеры, которые специализировались в переносе огромных сосновых досок на плечах и в укладывании их в штабеля до 18 м высотой. Они носили специальный кожаный головной убор с длинными фартуками, спускавшимися им на плечи, чтобы защитить свои головы и шеи от заноз.

Лаймхауз был местом, где скапливались иммигранты из разных стран, в том числе и из Китая, и имел дурную славу района, переполненного опиумными курильнями. За Родеремским полуостровом Темза закладывала большую петлю на юг, образуя Собачий остров. В действительности этот «остров» был полуостровом между Лаймхаузом и Блекуоллом, а о происхождении его названия существовало множество версий. В 1802 на нем в ближней к Лондону части был построены Вест-индские доки, имевшие дело с ромом и лесом, через четыре года с восточной стороны Ост-Индские доки, а в 1868 в южной части Миллуоллский док для зерновой торговли. В начале XIX века корпорация Сити оплатила прокладку канала, который срезал путь, позволяя кораблям выходить напрямую в Блекуолл, не отклоняясь на юг по главному руслу к Гринвичу. Однако он оказался неудобен и был вскоре продан компании Вест-индских доков.

Собачий остров был окружен плесами с трех сторон: с запада Дептфордским, с юга Гринвичским и с востока Блэкуэлльским.

Дептфордский плес тянулся примерно милю и заканчивался у Гринвичского парома. Когда-то в Дептфорде еще со времен Генриха VIII находилась военно-морская верфь, и именно здесь наш Петр I в течение трех месяцев 1698 года перенимал опыт британских судостроителей. Верфь была закрыта в 1869 году. В Дептфорде имелись Королевские склады «Виктория», снабжавшие продовольствием королевский флот. Эти массивные здания включали продуктовые и сахарные склады, пекарню, скотный двор и скотобойню. Близ Дептфордского ручья находилась насосная станция, построенная в 1864 году и бывшая частью обширной лондонской канализационной системы, разработанной гражданским инженером сэром Джозефом Базалгеттом. Дептфорд также был центром иностранной скототорговли – знаменитых «сараев для нутровки», в которых девушки и женщины работали в грязи, потроша животных, вплоть до начала ХХ века.

За Дептфордским плесом находился Гринвичский, омывавший Собачий остров с юга. На правом берегу за паромом находился городок Гринвич, известный не только Гринвичской королевской обсерваторией и проходящим через нее нулевым Гринвичским меридианом (признанным международным сообществом только за четыре года до нашей погони), но и стоявшим здесь когда-то Гринвичским дворцом. Начиная с XV века этим дворцом пользовались все сменявшие друг друга на троне королевские династии: Ланкастеры, Плантагенеты и Тюдоры. Гринвич был основной резиденцией Елизаветы I. Но в 1694 году он был снесен, и на его месте построен Королевский военно-морской госпиталь. В 1873 году здание было занято Королевским военно-морским колледжем, переехавшим сюда из Портсмута, и в сентябре 1888 года он продолжал готовить здесь морских офицеров.

За Гринвичем тянулись на полтора километра вдоль Темзы гигантские газгольдеры и коксовые батареи Восточно-Гринвичского газового завода. Построенный Южной Столичной газовой компанией во главе с Джорджем Ливси, он появился здесь в 1880-х годах (возможно даже, что осенью 1888 года строительство частично еще продолжалось) и стал крупнейшим в мире. В этом месте реки Уотсон с Холмсом должны были миновать большое количество угольщиков, доставлявших на оба завода уголь из Ньюкасла.

Темза делала здесь поворот налево, образуя Блекуоллский плес, который шел вдоль восточного берега Собачьего острова на расстоянии чуть более мили до Блекуолла на левом берегу. В Блекуолле находился вход в Ост-Индские доки, где грузилось и разгружалось большинство парусных судов, торговавших в Лондонском порту, так что в темноте по левому борту Холмс с Уотсоном должны были видеть длинные ряды китайских чайных клиперов (из других доков их уже почти вытеснили скоростные пароходы). Здесь же обычно заканчивали свои вояжи пассажирские пароходы, ходившие в австралийские порты.

От Ост-Индского дока вдоль плеса Багсби и далее вплоть до Галеонова плеса по левому берегу шли так называемые «королевские» доки. Док Виктория был открыт в 1855 году. Земля, вынутая при строительстве, была использована для поднятия берега и создания парка Баттерси, открывшегося в 1859. Док этот принадлежал той же компании, что и доки Св. Екатерины. Эта компания слилась с компанией Лондонских доков и восточнее дока Виктория построила новый док Альберта в 2,8 км длиной и обеспечивавший для разгрузки 5 км причалов. Открыт этот док был в 1880 году.

Сам плес Багсби, шедший от Блекуолла до Вулиджского плеса, был около мили длиной. На левом его берегу в Темзу впадал ручей Боу-крик, соединявший реку Ли с Темзой. А на правом находилась образующаяся при отливе заводь под названием «Дыра Багсби». Она была известна тем, что сюда привозили и вешали тела казненных речных пиратов, которые должны были провисеть так, пока прилив трижды не омоет их. Еще в начале XIX века здесь на виселицах подвешивали прямо в цепях тела, заключенные в металлические клетки. За Боу-крик располагался вход в уже упоминавшийся док Виктория.

Вулиджский плес тянулся на две мили от плеса Багсби до Вулиджского парома. На правом, кентском, берегу находился Вулидж, главной достопримечательностью которого был Арсенал, где служили сэр Джеймс Уолтер и Кадоген Уэст из «Чертежей Брюса-Партингтона». Кроме Арсенала, в Вулидже была верфь, а у берега можно было заметить стоявший на якоре двухпалубный винтовой учебный корабль «Уорспайт». Это был уже второй корабль с таким именем, который заменил своего предшественника в 1876 году после случившегося на том пожара. Построенный в 1833 г., второй «Уорспайт» прежде был парусником «Ватерлоо», затем переоборудован в пароход, а после списания отдан Адмиралтейством в аренду Морскому обществу.

Вулиджская верфь была основана еще в XVI веке Генрихом VIII и расширялась вплоть до середины XIX столетия, когда здесь стали строить пароходы. Тогда же появились орудийные бастионы и два сухих дока, в которых чистили корпуса судов. Однако в 1869 г. верфь, «к печали всего города», была закрыта, и ко времени погони не действовала уже два десятилетия.

На северном берегу плеса находился Силвертаун, промышленная область лондонского пригорода Ньюем. Здесь с 1880 разместился главный сахарный завод, принадлежавший Тати и Лайлу, и суда постоянно стояли у причала.

Вулиджский паром, у которого заканчивался Вулиджский плес, был в самом конце города, соединяя собственно Вулидж с Северным Вулиджем на левом берегу. Перевоз на этом месте существовал по крайней мере с XIV века. Годом раньше погони, в сентябре 1887, фирма «Гг. Моулем и Ко» начала строить здесь подходы и понтоны для бесплатной пароходной паромной переправы, однако паромная линия была открыта только в марте 1889 года, через шесть месяцев после драматических событий на Темзе, описанных в «Знаке четырех».

За Вулиджем шел Галеонов плес, получивший свое название еще в XVI веке, когда был самой дальней точкой Темзы, до которой могли подниматься тяжелые галеоны. От Вулиджа он простирался почти на север на расстояние более мили до мыса Трипкок, где река поворачивала на восток. На левом берегу Галеонова плеса находился Бектоновский газовый завод, запущенный в 1870 году и до постройки Восточно-Гринвичского бывший крупнейшим в мире, и Бектоновские очистные сооружения, вторые по размеру в стране, с Северным выводным коллектором, законченным к 1882 году. Севернее коллектора находились сельскохозяйственные угодья.

Ровно десять лет назад, в сентябре 1878 года здесь, напротив очистных сооружений, произошла сама крупная речная катастрофа, унесшая жизни около 640 пассажиров – прогулочный колесный пароход «Принцесса Алиса» столкнулся с винтовым угольщиком «Байуэлл-Касл». Большинство викторианцев не умели плавать, да и тогдашняя одежда не располагала к водным упражнениям. Но даже среди тех, кому посчастливилось спастись от гибели в водах Темзы, многие все равно умерли от различных инфекционных болезней, наглотавшись воды, загрязненной попадавшими в реку неочищенными стоками из канализационного коллектора.

Катастрофа «Принцессы Алисы». Рисунок из газеты “The Illustrated London News”. 1878

Опознание трупов после катастрофы «Принцессы Алисы» в Вулиджском доке. Рисунок из газеты “The Illustrated London News”. 1861

За мысом Трипкок начинался Трипкокский плес (или как его иногда называли, Баркингский – по городку Баркинг на левом берегу), тянувшийся почти полторы мили до мыса Кросс.

Примерно напротив того места, где «Аврора» закончила свою неудачную попытку скрыться от Шерлока Холмса, с севера в Темзу впадал ручей Баркинг-крик, служивший в середине XIX века базой крупнейшего в Англии рыболовного флота. Здесь был выстроен огромный ледник, куда сгружали для хранения рыбу, прежде чем отправить ее на лондонские рыбные рынки.

До начала XIX века южный берег Трипкокского плеса представлял собой болотистую местность: Пламстедские и Иритские болота, а несколько далее от берега – фермерские угодья. В 1808–1851 году они были постепенно выкуплены Вулиджским арсеналом, но их использование началось только в середине 1890-х годов, когда около мыса Трипкок сперва были построены несколько зданий для лабораторий по изготовлению взрывчатых веществ, а в конце десятилетия в район болот были перенесены артиллерийские испытательные полигоны и окруженные рвами и насыпями склады взрывоопасных веществ.