Чувеч

Если только еще в подвале дома.

Но там места еще меньше. Полки с вареньем прошлогодним, картошка тоже прошлогодняя в ящиках лежит. Краска старая стоит, ее уже использовать нельзя, а выбросить опять же жалко. Много места не занимает – пускай и стоит. Дед говорит, вдруг пригодится.

Так что и в подвале чувечу места нет.

Вот и вопрос – а где он тогда?

Никола обошел весь огород и не нашел его. В малину залез, в вишню заглянул. Даже под каждый кустик смородины заглянул – а их у деда шестнадцать штук. За теплицей посажены в круг.

«Вот бы чувеч эту смородину съел, а то девать ее некуда», – с тоской подумал Никола.

Смородины всегда много. Так много, что хоть подавись ей. И ни одна зараза есть не хочет. Всем клубнику подавай. Мучается дед, мучается Никола, когда на жаре ее собирают. Дед собирает так, что потом ни одной ягодки не найдешь. Выйдешь, бывало, в огород – пусто! Полакомиться нечем. А августе так вообще весь огород пустеет – ягод нет, малина выстрижена, горох и чеснок убраны, картошка вся обрезанная торчит. Еще как дожди пойдут – вообще от тоски умереть хочется.

Время летит, и лето проходит, и ягоды заканчиваются.

А чувеч же где?

Никола все думал, думал, и не мог понять. В конце концов, не вытерпел и пошел к деду.

– Дед, а дед, где чувеч живет?

Тот брился в этот момент, и стоило Николе задать этот вопрос, как он тут же порезался.

– Чего тебе? – недовольный, повернулся к внуку.

– Найти его хочу.

– Ага, так он к тебе и пойдет в руки. Иди на улицу, пока погода хорошая. Чего в духоте сидеть!

– А кто такой чувеч?

– Ты пойдешь на улицу или нет?!

Делать нечего. Отправился парень в огород, сел на лавочку, сидит и думает.

Думал он думал, да так и не надумал чего путного.

2

Дед пошел на базар. Николу с собой взял в качестве подручной силы. Он, конечно, много не унесет, парню четырнадцать лет исполнилось. Но все равно лишняя помощь.

Росту Никола среднего, цвет глаз голубой, лицо в прыщах, а волосы светлые, лохматые. Расчесок не признает. Ну и ничего. Кто его тут, лохматого, видит? Ладно хоть голову моет раз в неделю, да сам моется заодно, и на том спасибо. Воскресенье ведь банный день и моются они все. Бабушка правда моется почти каждый день. В холода реже – холодно из ванны до кровати идти. А дед два раза в неделю – в четверг, и в воскресенье. Что он только устраивает – целый ритуал, а не мытье! Ванну наполовину наполнит, стоит, намылится весь – мыло аж трех сортов, шампунь, две мочалки. И пар такой стоит, что вода по стенкам течет. Никола то в основном моется под душем, но больше мимо льет, чем на тело. После него потом вытирай всю ванну, а не то заплесневеет вся.

А может этот чувеч в ванной жить? Никола решил, как вернется, обследовать всю ванную комнату. Хотя места там совсем нет – в ширину она метра два и все. Два человека не разойдутся – в ряд стоят ванна, глубокая и белая, унитаз и в углу раковина. Под ванной места совсем нет. Хотя кто знает, как чувеч выглядит? Может он маленький? А может и средний. Вдруг влезет под ванну?

Эх, надо прийти, осмотреть все.

На базаре палаток куча, шум стоит, гвалт. Куча людей обувью торгуют, да и обувь вся одинаковая, и по виду, и по цене. Зачем столько палаток с ней – загадка.

Дед обошел несколько овощных паток, купил фруктов и овощей (свои пока не посели еще). Николе поручил нести мешок с огурцами и помидорами. Яйца доверить страшно – уронит, разобьет и еще будет стоять и хохотать, как дурачок.

Жара к тому времени стояла невыносимая. Люди все потные, изнывают, платками обмахиваются, а толку никакого.

Вернулись с базара мокрые, уставшие. Разложили купленное по холодильникам. На улице уже за тридцать градусов температура перевалила. Никола же сразу в ванную пошел – чувеча искать.

Заглянул в унитаз – белый весь, снаружи чистый, внутри пованивает чем-то. В бачке вода шумит.

Заглянул в раковину – желтая в середине, а в дырке темно. Пусто. Тихо.

Заглянул под ванну – снова пусто. Паутина сбоку, горшок стоит, клизма бабушкина валяется. Тихо. Никого нет.

В ванной чувеча не было.

Где же он?

Никола специально отправился в сарай, затем отпер курятник и осмотрел весь хлам, в гараж заглянул. Мух оттуда выгнал. В каждое место в огороде заглянул. И нигде нет.

Отсюда сделал вывод.

Чувеча нет!

А на душе от того так хорошо стало – некого бояться. Никто тебя не съест!

Сели обедать – как всегда на веранде. Обедают там и зимой, и летом. Благо она крытая, со ставнями и стеклами. Бабушка убрала со стола все ненужное, газеты, вазочку с очками и несессером, протерла тряпкой, поставила тарелки и начали есть.

Никола сидел, сидел, ел, ел, посмотрел потом на деда и возьми, да и скажи:

– Дед, а чувеча то нет!

Дед поперхнулся – изо рта брызги борща вылетели, обрызгав весь стол. Бабушка ложку выронила – прямо со свеклой, на пол.

Никола сидит и смотрит на них.

– Какой чувеч? – сдавленным голосом переспросил дед.

– Откуда? – бабушка глаза расширила.

Никола, гордо заулыбавшись, выпрямился:

– Дед сказал мне, что меня чувеч съест. А где он, этот чувеч? Нету его.

– Искал что ли? – бабушка чуть тарелку не опрокинула.

– Везде! – Никола доел борщ и пододвинул себе второе с котлетой. – Тама нету, тута нету. Нигде, короче, нету.

– Ты сказал? – бабушка зло на деда уставилась.

– Ничего я не говорил! – тот рукой отмахнулся от нее.