Чувеч

– Ты чего не спишь? – грозно воззрился на внука.

– А че ты там в окне сморишь?

– Так просто.

Недовольный.

Посмотрел еще в окно, оглядел внука, да спать дальше пошел.

Утром Никола вышел на улицу еще в семь утра. И сразу пожалел, что сапоги не надел. Ноги тут же намокли, будто туда целую кружку воды вылили. Лужи стояли повсюду – в траве, в межах между грядок, на дорожке, что вдоль веранды тянется. С крыши до сих пор капала вода. Стены гаража и те сырые.

Никола вымок за несколько минут. Вернулся домой. Дед уже по телефону разговаривает с поликлиникой. Орет на кого-то. Бабушке вроде позвонили, сказали, что терапевт, к которому она записалась – заболел. Конечно, заболеешь тут, когда тебя бабушка проклинает. Вот и результат.

Дед кричал в трубку:

– Это издевательство! Неужели вы не понимаете! Почему больной человек должен мотаться туда-сюда! Это безобразие! Бюрократия.

Наорался дед. Из поликлиники потом звонили – бабушку на новое время назначили.

А потом позвонили Николе. Бабушка трубку сняла – телефон у них старинный, еще на стене прямо у холодильника в коридоре висит. Красный, с крутящимся циферблатом. Спросила кого нужно, удивилась, на внука посмотрела. Оно и понятно – кто может звонить Николе?

Первое время его особо никто тут не знал. Когда Никола катался по улице на велосипеде вдоль всех огородов, то все соседи думали, что это дурачок с южного района заезжает. Парень ездил ведь как умалишенный. Взад-вперед, взад-вперед, взад-вперед. И так часа полтора. Кто ж такое однообразие выдержит? Да еще свалится раз десять. Или чихнет, в канаву улетит, да вываляется там в грязи как свинья, и вымокнет весь. Потом в таком виде, что грязь с футболки капает продолжает ездить по улице. Однажды вообще в забор соседнего коттеджа влетел. Пробил так, что щепки в разные стороны разлетелись. Чинил потом дед. Никола ему доски из гаражи таскал. Так еще принесет, положит на асфальт, заденет рукой что-то, упадет сам и сидит на дороге хохочет. Дурак дураком.

Когда потом все узнали, что Никола внук пожилых соседей из десятого дома – не поверили. У солидных, нормальных и умных соседей, живущих на этой улице уже лет пятьдесят, такой внук-дурачок родился! Начали их все жалеть, чуть ли не до слез. Бабушке одно время даже деньги предлагали, правда непонятно для чего и зачем. Но вроде потом поутихли, да привыкли к тому, что Никола каждое летнее утро с глупой улыбкой катается туда-сюда по улице.

И вот вдруг звонок по телефону и просят Николу… Звонить ему незнакомый никто и не мог.

– Тебя, – говорит бабушка, передавая трубку. – К телефону просят.

Никола подошел, взял трубку.

– Але.

– Никола?

Голос такой в трубке был, что кто-то будто в одеяло завернулся и говорит. Глухой и тихий голос.

– Ну я эта. Чаво надо?

– Чувеч это. Жди.

И трубку повесили.

– Кто звонил то? – бабушка спрашивает, выглядывая из кухни. На веранде дед газетами шуршит.

– Чувеч звонил, – брякнул Никола и на стул сел, что под телефоном стоял.

– Да ну тебя, не говори ерунды, – отмахнулась бабушка и включила погромче радио.

Дед с веранды:

– Это от дури все и от безделья.

И снова газетами зашуршал.

Сели обедать. У Николы ноги так и тряслись. Бабушка минут десять собирала на стол обед, нося с кухни еду. Дед первым сел, начал щи хлебать. Испуганный парень вяло ковырял в большой тарелке картошку.

– Таблетки мне принеси, – тихо крикнул дед бабушке на кухню.

Та, видно, не слышала. Погремела посудой и вернулась, неся поднос с чаем.

Дед повторил. Вновь тихо:

– Таблетки то мне принеси.

– Что? – бабушка переспросила, наклонившись.

Тут дед как заорет:

– ТАБЛЕТКИ МНЕ ПРИНЕСИ! Три раза ведь сказал, ничего не слышит!

– Да иди ты в задницу! Хайло свое разинет и орет!

Обиделась. Со звоном швырнула поднос на стол. Ушла на кухню. Но таблетки принесла. Сели дальше обедать.

Снова тихо стало.

Только у Николы коленки тряслись под столом.

Дед, конечно, молодец по части разговоров тихим голосом. Вечно уйдет куда-нибудь от бабушки в другую комнату и говорит что-то бабушке. Да еще и тихо так! Бабушка возмущается. Будто она слышать должна! Бывает, сидит она с Николой на лавочке возле веранды, дед отойдет к гаражу, яблоню там смотрит и разговаривает с ними.

Бабушка ругается:

– Бубнит себе под нос, а я будто слышать должна!

Вечером бабушка с дедом разбредаются по разным комнатам. Она уходит в большую комнату и смотрит телевизор. Дед ее покидает после третьего сериала и уходит в спальню. Там у него в углу телевизор старинный стоит. Название даже старое – «Витязь». Разве что шлема с кольчугой нет. И показывает он все в черно-белом цвете. Там только восемь каналов, но деда от телевизора не оторвать. Смотрит то он не сериалы, а спорт! Тут тебе невсамделишный сериал с его придуманными страстями, а самые настоящие соревнования, да по нескольку часов! Дед даже покрывало на кровати с краю протер, елозя – болел все за спортсменов. А осенью, когда бабушка на батареях яблоки сушит, бывает съедает за один матч почти все. Незаметно. Раз – и нету яблок!

Бабушка потом батарею оглядывает, удивляется:

– Куча ведь яблок была. Куда подевалась?

Дед молчит. Сидит, ковыряет в зубах зубочисткой и смотрит теннис. Или футбол. Или волейбол. Или легкую атлетику.

А если Олимпиада начинается, то все. Весь день смотрит все подряд. Однажды вообще прибежал с огорода, не разделся, сразу в спальню и засел у экрана. Пока матч не кончился – не встал даже. Целый час так в куртке просидел.

Позавтракать один раз забыл. Бабушка то чашку видит его утром неубранную, а дед в спальне своего «Витязя» смотрит.

В спальню входит и строго так говорит: