Гражданско-правовая защита публичных интересов

Если придерживаться традиционного взгляда на назначение гражданского права и специфику его предмета, можно обнаружить целый ряд аргументов, позволяющих поставить под сомнение объективную обусловленность и возможность гражданско-правовой охраны публичных интересов.

Во-первых, объективной причиной появления первых норм гражданского права стало развитие частных отношений, прежде всего отношений собственности. Эти нормы были призваны обеспечивать в первую очередь реализацию и охрану интересов участников именно данных отношений. Такому назначению гарантировать частные интересы полностью соответствует и гражданско-правовой метод правового регулирования, в большей степени диспозитивно-дозволительный.

Во-вторых, обеспечение публичных интересов традиционно рассматривается в качестве задачи, стоящей преимущественно перед публичным правом, а потому признание охраны таких интересов в качестве элемента функции гражданского права на первый взгляд противоречит общепризнанной и всесторонне обоснованной концепции разделения права на публичное и частное.

Наконец, постепенное включение в гражданское законодательство норм, упоминающих публичные интересы, создает впечатление, что этот процесс является реакцией лишь на отдельные возникающие в настоящий момент в гражданском обороте проблемы, а не носит системный характер и не обусловлен причинами, имеющими объективный, надысторический и внеправовой характер.

Наряду с указанными могут быть высказаны и иные возражения против выдвинутого тезиса. Они позволяют определить основное содержание аргументации, которое заключается в обосновании гражданско-правовой охраны публичных интересов в качестве одного из специальных направлений гражданско-правового воздействия на общественные отношения, соответствующего назначению данной отрасли права[20 - Здесь уместно отметить, что в изученных автором работах, посвященных исследованию функций гражданского права, данное направление правового воздействия не упоминается. См., например: Алексеев С.С. Предмет советского социалистического гражданского права // Алексеев С.С. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 1. М.: Статут, 2010; Яковлев В.Ф. О функциях гражданского права // Развитие основных идей Гражданского кодекса России в современном законодательстве и судебной практике: Сборник статей, посвященный 70-летию С.А. Хохлова / Исслед. центр частн. права; Ин-т частн. права; Отв. ред. С.С. Алексеев. М.: Статут, 2011. С. 96–105; Рыбаков В.А. О функциях гражданско-правового регулирования // Гражданское право. 2009. № 1. С. 17–20; Рыбаков В.А., Соловьев В.Н. О методологических подходах к понятию функции права // Гражданское право. 2012. № 1. С. 28–32 и др.].

Для решения поставленной задачи и получения необходимого научного результата представляется уместным исследовать проблему в двух взаимосвязанных и взаимообусловленных направлениях – историческом и теоретическом. Первое позволит установить и описать основные подходы к охране публичных интересов, существовавшие на разных этапах эволюции гражданского права. Его результаты в свою очередь помогут в процессе теоретического исследования вскрыть закономерности эволюции гражданско-правового регулирования общественных отношений, позволяющие объяснить объективную детерминированность и обосновать необходимость и возможность гражданско-правовой охраны публичных интересов, а также раскрыть систему частноправовых и публично-правовых способов и средств, используемых гражданским правом с данной целью.

Исследование сформулированной проблемы также требует уточнения некоторых понятий, используемых в настоящей работе. Прежде всего это касается понятия охраны законного интереса.

Как известно, под охраной субъективных прав и законных интересов в научной литературе понимают совокупность организационных, технических, правовых и иных мер, направленных на обеспечение нормального хода реализации прав и интересов[21 - Более подробно см.: Андреев Ю.Н. Механизм гражданско-правовой защиты. М.: Норма; Инфра-М, 2010. С. 30–51.]. Речь, следовательно, идет о предупреждении нарушения интересов, которое возможно вне конкретных правоотношений[22 - См.: Сабикенов С. Некоторые вопросы охраны субъективных прав и законных интересов советских граждан // Проблемы государства и права на современном этапе. Труды научных сотрудников и аспирантов. Вып. 6. М., 1973. С. 53.], при отсутствии правонарушения[23 - См.: Витрук Н.В. Общая теория юридической ответственности. 2-е изд., испр. и доп. М.: НОРМА, 2009.]. В цивилистике встречается также и мнение, согласно которому охрана не исчерпывается предупреждением нарушений, но в качестве одной из форм включает в себя защиту прав и интересов, меры которой реализуются в случае состоявшегося нарушения[24 - Как отмечает А.Е. Шерстобитов, охрана в узком смысле слова представляет собой защиту нарушенных общественных отношений, а потому для ее обозначения в данном случае должен использоваться термин «защита». См.: Шерстобитов А.Е. Гражданско-правовая охрана прав потребителей: Дис. … докт. юрид. наук. М., 1992. С. 71.]. Таким образом, субъективные права и законные интересы являются объектом постоянной охраны, а меры защиты применяются только при их нарушении[25 - См.: Матузов Н.И. Правовая система и личность. Саратов, 1987. С. 131.].

В процессе исследования роли гражданского права в охране публичных интересов понятие охраны в настоящей работе будет использоваться в широком его значении, включающем как предупреждение нарушения участниками оборота данных интересов, так и ликвидацию гражданско-правовыми мерами защиты и ответственности последствий причинения этим интересам вреда.

Последний из названных аспектов гражданско-правовой охраны публичных интересов тесно связан с еще одним явлением, понятие которого для целей настоящей работы требует своего уточнения. Нарушающая публичные интересы деятельность участников гражданского оборота носит ярко выраженный антисоциальный характер, а потому и в юриспруденции для обозначения отдельных ее проявлений может применяться единый термин «антисоциальное поведение». В XIX в., например, он использовался учеными для характеристики шиканы как злостной формы осуществления права[26 - См.: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. 3-е изд., стереотип. М.: Статут, 2001. С. 119; Доманжо В.П. Вопрос об ответственности за вред, причиненный при осуществлении права, в проекте нашего Гражданского уложения // Сборник статей по гражданскому и торговому праву памяти Г.Ф. Шершеневича. М., 1915. С. 333.]. Я.А. Канторович антисоциальным называл пользование субъективным правом в противоречии с его социально-хозяйственным назначением[27 - См.: Канторович Я.А. Основные идеи гражданского права. Харьков: Юрид. изд-во НКЮ УССР, 1928. С. 69–70.]. Позднее наукой был адаптирован термин «антисоциальная сделка», который стал использоваться для обозначения сделок, совершенных с целью, заведомо противной интересам государства и общества[28 - См., например: Васева Н.В. Антисоциальные сделки по советскому гражданскому праву: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Свердловск, 1978; Советское гражданское право: Учебник: В 2 т. Т. 1 / Под ред. О.А. Красавчикова. 3-е изд., испр. и доп. М.: Высш. шк., 1985. С. 241 (автор главы – О.А. Красавчиков) и др.]. Исходя из общепринятого понимания антисоциальным в настоящем исследовании будет называться такое поведение участников гражданского оборота, которое противоречит публичным интересам, причиняет им вред.

§ 1. Обусловленность гражданско-правовой охраны публичных интересов спецификой предмета гражданского права

Первые нормы гражданского права возникли в период разложения первобытнообщинного строя, когда появилась потребность в регулировании новых общественных отношений, развивающихся в связи с вытеснением коллективной собственности индивидуальной.

Как отмечает Е.А. Суханов, собственность как «определенное экономическое (фактическое) отношение» начинает складываться тогда, когда возникает необходимость общественного признания и закрепления присвоения человеком материальных благ, отвоеванных им у природы. Появление отношений собственности стало следствием «формирования рыночного хозяйства, основанного на товарно-денежном обмене»[29 - Маттеи У., Суханов Е.А. Основные положения права собственности. М.: Юристъ, 1999. С. 299.].

При этом коллективная собственность общины, обрабатывавшей землю и защищавшей полученные блага совместными усилиями всех ее членов, была исторически первой формой собственности на землю[30 - Об этом более подробно см.: Суханов Е.А. Лекции о праве собственности. М.: Юрид. лит., 1991. С. 13.]. Как считают ученые, совершенствование орудий труда, в том числе переход к плужному земледелию, обеспечило утрату потребности в коллективной обработке земли и замену ее индивидуализацией труда, что в свою очередь изменило организацию производства. Коллективная форма хозяйствования постепенно вытеснялась индивидуальным хозяйствованием больших семей[31 - См.: Шилюк Н.Ф. Социальная структура раннеримского общества // Античная древность и Средние века. Вып. 22: Проблемы социального развития. Свердловск, 1985. С. 7–11. Развитие земледелия и приобретение им все более индивидуалистического характера вместе с тем еще долгое время не влекло за собой полной утраты им коллективного начала. См.: Kohler J. Philosophy of Law. New York: The Macmillan Company, 1921. P. 120–121.]. Совершенствование орудий труда, а позднее и возникновение частной собственности на землю позволили отдельной семье обеспечить свою выживаемость относительно независимо от общины, членом которой она являлась[32 - В научной литературе высказываются и иные мнения. Согласно одному из них индивидуальная собственность возникла раньше, чем общественная, а невозможность самостоятельного удовлетворения узкоэгоистического интереса обусловила сотрудничество между людьми, объединение их в группы. В соответствии с другим взглядом частная и коллективная собственность сосуществовали одновременно. См.: Грибовский В.М. Народ и власть в Византийском государстве. Опыт историко-догматического исследования. СПб., 1897. С. 19; Харузин Н.Н. Этнография: Лекции, читанные в Императорском Московском университете. Изд. посмертное; Под ред. В. Харузиной. Вып. III: Собственность и первобытное государство. СПб., 1903. С. 7–9, 38; Канторович Я.А. Основные идеи гражданского права. С. 10–11; Рулан Н. Юридическая антропология: Учебник для вузов / Пер. с фр.; Отв. ред. чл. – корр. РАН, докт. юрид. наук, проф. В.С. Нерсесянц. М.: НОРМА, 1999. С. 118.]. Не случайно поэтому собственность в цивилистике довольно часто рассматривается как причина проявления и развития человеческой индивидуальности. «Собственность не только обогащает, – писал дореволюционный ученый А.А. Борзенко, – но она создает независимого человека»[33 - Борзенко А.А. Личность, общественность, собственность. Очерки права. Ярославль, 1881. С. 3.].

Два взаимосвязанных факта человеческой истории: появление частной собственности и как следствие ослабление зависимости человека от общины оказали существенное влияние на эволюцию поведения человека и наряду с иными последствиями обусловили его выживаемость вне общины, а, следовательно, и саму возможность его антисоциальной деятельности.

Действительно, до тех пор, пока люди не могли выжить без помощи и поддержки себе подобных, совершение антиобщественных поступков было невозможно, поскольку действия против общества одновременно являлись действиями против себя самого. Как показывают научные исследования, жизнь первобытного человека была трудна: ему постоянно грозила смерть от голода, холода или нападения хищников, с которыми он не мог соперничать ни по скорости бега, ни по физической силе. Ученые делают вывод о том, что ископаемые люди смогли выжить и победить только потому, что с самого начала они выступали как коллектив[34 - См.: История Древнего мира: Учебник для педагогических институтов / Под ред. В.Н. Дьякова и С.И. Ковалева. М., 1956. С. 16. Как писал немецкий цивилист Г. Буркгард, индивид, опирающийся на свои слабые силы, беспомощен перед силами природы и другими людьми, но «его силы и безопасность исполински возрастают, если он соединяется с другими индивидами, если, из расчета или по внутреннему влечению, ставит для своего естественного эгоизма границы, научается принимать во внимание интересы других людей, служить их интересам, чтобы они помогали его собственным интересам». Цит. по: Суворов Н.С. Об юридических лицах по римскому праву. М.: Статут, 2000. С. 115.]. При этом, по замечанию одного из основателей российской этнографии историка и археолога Н.Н. Харузина, именно роль общины в обеспечении выживаемости отдельного человека объясняет естественность ограничения свободы такого лица в интересах группы[35 - Харузин Н.Н. Указ. соч. С. 7–9, 38.].

Надо сказать, что поведение члена первобытной общины не было спонтанным или неосознанным, но подчинялось определенным правилам, природа которых до настоящего времени в науке имеет дискуссионный характер. Например, дореволюционные русские этнографы полагали, что такие правила составляли обычное право. В советское время считали неприемлемым использовать термин «право» в отношении правил поведения, принятых в доклассовом обществе, поэтому такие правила рассматривались как нормы морали. Позже распространение получило мнение, согласно которому нормы поведения первобытного человека не являлись чисто моральными, но обладали чертами, свойственными как морали, так и праву. Для их обозначения А.И. Першиц ввел в науку термин «мононорма»[36 - Обзор точек зрения на проблему см.: Семенов Ю.И. Формы общественной воли в доклассовом обществе: табуитет, мораль и обычное право // Этнографическое обозрение. 1997. № 4. С. 3–23.].

Главной особенностью мононорм было то, что их соблюдение контролировалось общиной и обеспечивалось силой общественного мнения. При этом нарушение наиболее строгих правил поведения – табу влекло за собой применение жестких карательных мер к нарушителям[37 - Обзор точек зрения на проблему см.: Семенов Ю.И. Формы общественной воли в доклассовом обществе: табуитет, мораль и обычное право // Этнографическое обозрение. 1997. № 4. С. 3–23.]. Но в целом организация первобытной общины была такова, что общественного мнения было достаточно, чтобы сдерживать поведение ее членов, не допускать социально вредных отклонений. Данный вывод подтверждается и современными этнографическими исследованиями. Изучив австралийские первобытные общества, О.Ю. Артемова делает вывод о том, что в них существуют тесные связи между людьми, сильная взаимная зависимость. Аборигены всегда на виду друг у друга, все их поступки под пристальным вниманием других членов общины. Каждое действие быстро становится общеизвестным и широко обсуждается. Осуждение неправильных поступков высказывается открыто. Чувствительность к мнению других людей побуждает аборигена постоянно оценивать свое поведение с точки зрения их реакции на него. Как отмечает автор, боязнь общественного осуждения способствует тому, что поведение аборигенов, как правило, соответствует существующим в обществе требованиям[38 - Артемова О.Ю. Личность и социальные нормы в раннепервобытной общине (по австралийским этнографическим данным) / Отв. ред. В.Р. Кабо, А.И. Першиц. М.: Наука, 1987. С. 175–176.].

Здесь уместно отметить, что сила общественного мнения еще длительное время после разложения первобытнообщинного строя являлась сдерживающим поведение человека фактором. Не случайно поэтому, что, например, в Древней Руси любой антиобщественный проступок выносился на суд всех и каждого при обсуждении его на вече, которое выступало как форма коллективного решения, в том числе и подобных проблем[39 - См.: Алексеев В.П. Народовластие в Древней Руси. Ростов н/Д: Типография товарищества «Донская Речь», 1904. С. 6, 8.].

Таким образом, сильная взаимная зависимость первобытных людей, обусловленная борьбой за выживание, практически исключала их поведение, противоречащее интересам общины, а возможные единичные случаи подобного поведения не превращались в систему. Такая зависимость была настолько глубока, что силы общественного мнения было достаточно, чтобы обеспечить соблюдение членом общины интересов коллектива.

Как отмечается в научной литературе, первобытный человек подчинялся правилам, которые являются по своей сути природосообразными, обусловленными борьбой за существование. Индивид же становится личностью через социальный механизм, включающий в себя взаимодействие между интересами, потребностями и целями. Как только появляется частная собственность, личность осознает свой собственный интерес и начинает отграничивать его от интереса общности. Такой социальный интерес, который приобрел форму личного интереса, изменяет мотивационную структуру поведения человека, который обнаруживает стремление к обособлению от общности, выступлению против безусловного подчинения ей, поскольку это уже не соответствует интересам его личности[40 - См.: Вичев В. Мораль и социальная психика / Общ. ред. и посл. Ю.А. Шерковина / Пер. с болг. Р.Е. Мельцера. М.: Прогресс, 1978. С. 111–112.]. В первобытном обществе начинается борьба двух тенденций: стремление к коллективизму и стремление «к индивидуальному присвоению продуктов труда, земли, скота»[41 - См.: Любашиц В.Я., Мордовцев А.Ю., Мамычев А.Ю. Теория государства и права: Учебник. 2-е изд., доп. и перераб. Ростов н/Д: Феникс, 2010. С. 56.]. Так зарождается процесс атомизации личности.

В социологии под атомизацией понимается обособление людей друг от друга в результате распадения социальных и личностных отношений между ними. Сегодня социальная атомизация чаще всего происходит в периоды кризисов и катастроф, когда человек разочаровывается в общественной организации, и сопровождается резким увеличением числа антиобщественных поступков[42 - Это явление изучали Т. Гоббс, Г. Гегель, К. Маркс и другие мыслители. Эрих Фромм рассматривал социальную атомизацию в качестве одного из полюсов экзистенциальных дихотомий, которые неустранимы в современном обществе. См.: Социология: Энциклопедия / Сост. А.А. Грицанов, В.Л. Абушенко, Г.М. Евелькин, Г.Н. Соколова, О.В. Терещенко. Мн.: Книжный дом, 2003 (http://voluntary.ru/dictionary/568/word/socialnaja-atomizacia (дата обращения: 06.01.2016)).]. Однако в древности атомизация имела вполне естественные причины: переход от матриархата к патриархату, разделение труда и смена коллективного хозяйствования индивидуальным. Все это усилило обособление человека от общества, сделало возможным конфликт между ними, если, удовлетворяя свои потребности, индивид нарушал общие интересы. Конечно, процесс атомизации был достаточно длительным по времени и сложным по сути, но именно он стал одним из факторов, способствовавших росту числа антисоциальных действий в обществе.

В основе данного процесса лежало развитие частной собственности, которое давало человеку «возможность независимо от чьей бы то ни было воли, исключительно по своему усмотрению использовать материальные блага (имущество) для собственных нужд»[43 - См.: Суханов Е.А. Лекции о праве собственности. С. 9.]. Собственность, по сути, гарантирует большую свободу человека в выборе вариантов поведения, необходимого для удовлетворения его индивидуального интереса. И не всегда такой выбор отвечает общим интересам.

Развитие средств индивидуального труда, производительной силы позволяло создавать избыточный в сравнении с потребностями поддержания жизни продукт, обеспечило прогресс первобытной общины. Возникло и получило развитие общественное разделение труда, сопровождавшееся имущественным неравенством[44 - См.: Суханов Е.А. Лекции о праве собственности. С. 13.]. На всем протяжении эволюции человечества имущественное неравенство и, как его результат – социальное расслоение общества, являлись теми негативными факторами, которые способствовали увеличению числа антисоциальных действий и как следствие угрожали безопасности государства[45 - В Древней Руси длительное время такой проблемы не существовало, поскольку не было сословий, а человек мог заниматься любой деятельностью. Перемена в его положении зависела от личных усилий. При этом «каждый в это время считал общественное дело своим, личным (разница между первым и вторым еще не обозначилась ясно) и понятно, каждый поэтому, будучи полноправным гражданином, шел на общественную сходку для обсуждения и решения своих дел». См.: Алексеев В. П. Указ. соч. С. 7–8.]. Например, в Древнем Риме распространение латифундий, увеличивающее разрыв между богатыми и бедными, привело к началу народных смут[46 - См.: Покровский И.А. История римского права. М.: Статут, 2004.]. Опасность этого явления осознавали и правители государств, которые с древнейших времен прилагали существенные усилия для устранения социальных конфликтов, порожденных имущественным неравенством[47 - См.: Булгаков С.Н. История экономических и социальных учений / Вступ. ст., сост. и примеч. В.В. Сапова. М.: Астрель, 2007. С. 43–46, 57.]. В древнеримском государстве, например, законодательно уменьшались или даже прекращались все долги, контролировалось перераспределение публичных земель. Законом Лициния предписывалось использовать определенное количество свободных людей для обработки земель, чтобы обеспечить их занятость и тем самым исключить их антиобщественную деятельность[48 - См.: Покровский И.А. История римского права. М.: Статут, 2004 (СПС «КонсультантПлюс»).]. В политических утопиях периода Афинской республики для решения проблемы предлагалось разделить собственность или приносимые ею доходы между людьми. Правда, предпринятая в 423 г. в Леонтинах попытка распределить землю между всеми гражданами оказалась неудачной[49 - См.: Булгаков С.Н. Указ. соч. С. 65.].

В целом отмеченные выше социально-экономические факторы, сопровождавшие разложение первобытнообщинного строя, существенно повлияли на природу тех новых общественных отношений (а это были отношения собственности), которые начали складываться в данный период и составили в дальнейшем предмет регулирования гражданского права[50 - Общие вопросы отнесения тех или иных общественных отношений к предмету гражданского права в настоящем исследовании не рассматриваются. В отечественной цивилистике разрешению данных вопросов посвящено несколько фундаментальных научных работ. См., в частности: Аскназий С.И. Основные вопросы теории социалистического гражданского права. М.: Статут, 2008; Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву / Отв. ред. С.И. Аскназий. Л.: Изд-во ЛУ, 1949; Братусь С.Н. Предмет и система советского гражданского права. М.: Госюриздат, 1963; Алексеев С.С. Предмет советского социалистического гражданского права // Алексеев С.С. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 1. М.: Статут, 2010 и др.]. При этом с началом разложения первобытнообщинного строя эффективность присущих ему сдерживающих поведение человека механизмов снижается, а обеспеченное указанными факторами расширение свободы человека в выборе варианта поведения для удовлетворения собственного интереса и ослабление его зависимости от общины привело к тому, что изначально в данных общественных отношениях был заложен риск возможного антисоциального поведения их участников. Это, полагаем, составило специфику таких отношений, которая тесно связана с такими признаками общественных отношений, регулируемых гражданским правом, как имущественная самостоятельность и автономия воли их участников, более того, она во многом обусловлена ими при всем их, безусловно, положительном значении.

Здесь нельзя не обратить внимание на то, что структура предмета гражданского права не остается неизменной на разных этапах развития государства и права и во многом зависит от состояния политического, общественного, экономического и социального строя. Данный вывод иллюстрируется общеизвестными примерами изменения подхода законодателя к определению предмета гражданско-правового регулирования. Личные неимущественные отношения были включены в предмет гражданского права Основами гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г.[51 - Закон СССР от 8 декабря 1961 г. «Об утверждении Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик» // Ведомости ВС СССР. 1961. № 50. Ст. 525.], Гражданским кодексом РСФСР 1964 г. (ст. 1)[52 - Ведомости ВС РСФСР. 1964. № 24. Ст. 407.]. Это стало результатом дискуссии о роли гражданского права, которая имела место в середине 50-х гг. XX в. и позволила теоретически обосновать расширение предмета гражданского права связью личных неимущественных отношений с имущественными[53 - Более подробно об этом см.: Бакаева И.В. Проблемы личных неимущественных отношений в системном изменении структуры предмета гражданско-правового регулирования // Цивилист. 2012. № 4. С. 7–8.]. Развитие современного гражданского оборота и усиление в нем роли новых субъектов права – корпораций стало объективной причиной необходимого включения в предмет гражданского права корпоративных отношений (п. 1 ст. 2 ГК РФ). Таким образом, состав имущественных и личных неимущественных отношений[54 - В научной литературе высказана точка зрения, согласно которой в «предмет гражданского права входят частные отношения независимо от их имущественного или неимущественного содержания… т. е. такие отношения, в которых участники руководствуются частными интересами в целях удовлетворения своих материальных или духовных потребностей» (Н.Д. Егорова). Более подробно см.: Егоров Н.Д. Понятие гражданского права // Вестник гражданского права. 2012. № 4. С. 42–65.], регулируемых гражданским правом, не остается постоянной величиной.

Однако полагаем, что исходные признаки, позволяющие включить те или иные общественные отношения в предмет гражданского права, являются неизменными, поскольку обусловлены назначением гражданского права и не могут не соответствовать ему. Данная отрасль права в силу имеющегося у нее инструментария способна регулировать строго определенную группу общественных отношений, обладающую особенностями субъектного состава, объекта и содержания. Поэтому независимо от существующей в данный конкретный временной период структуры предмета гражданско-правового регулирования развитие составляющих его общественных отношений всегда сопровождается риском того, что их участники будут нарушать публичные интересы, если это покажется им необходимым для удовлетворения собственного интереса. Такая обусловленность антисоциального поведения участников гражданско-правовых отношений заложенной в природе данных отношений спецификой во многом объясняет неудачи, которые терпит законодатель, закрепляющий с целью охраны публичных интересов новые запреты и ограничения. Такие меры оказываются способными лишь смягчить негативные последствия антисоциальных действий, но не разрешить проблему полностью[55 - Н.И. Матузов назвал «правовым идеализмом» оторванное от реальности представление о широких возможностях права, его особой творческой роли, когда от принятия тех или иных нормативно-правовых актов можно ожидать решения сложных социальных проблем. См.: Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. С. 155 (автор главы – В.Н. Синюков).].

Надо сказать, что с момента своего становления гражданское право, изначально враждебное, по замечанию С.А. Муромцева, родовому быту с присущим ему общинным началом[56 - См.: Муромцев С.А. Гражданское право Древнего Рима. М.: Статут, 2003. С. 64–65.], возникшее, как считал Р. Зом, с осознанием человеком своей индивидуальности[57 - См.: Покровский И.А. Абстрактный и конкретный человек перед лицом гражданского права // Вестник гражданского права. 1913. № 4. С. 50.], не могло не учитывать и не реагировать на риск возможного социально вредного поведения участников регулируемых им имущественных отношений. Именно поэтому гражданское право с древнейших времен предусматривало меры, устанавливавшие пределы поведения субъектов в публичных (общих) интересах. При этом содержание таких мер менялось в зависимости от этапа социального и культурно-исторического развития человечества.

В целом объективная детерминированность гражданско-правовой охраны публичных интересов спецификой регулируемых гражданским правом общественных отношений, в которых как итог процесса атомизации человека был заложен риск его антисоциального поведения, объясняет, почему вопреки традиционному в цивилистике взгляду гражданское право на всем протяжении своего развития с необходимостью обеспечивало не только частные, но и публичные интересы. Последний вывод легко подтверждается с помощью даже небольшого экскурса в историю развития гражданского права.

§ 2. Влияние объективных факторов на эволюцию гражданско-правовой охраны публичных интересов

Исследование разнообразных по времени принятия источников гражданского права позволяет сделать вывод о том, что данная отрасль права всегда находилась на страже публичных интересов. Постепенное развитие гражданского права привело к тому, что сегодня участники оборота могут осуществлять свои субъективные права только в социальных ограничениях. При этом последовательное появление в гражданском законодательстве норм, которые вводили такие ограничения, было предопределено особенностями социально-экономического состояния государства и общества в тот или иной исторический период. Именно поэтому на всем протяжении развития гражданского права состав закрепляемых им мер охраны публичных интересов не оставался неизменным, а их эволюция была обусловлена различными объективными факторами: политическим и экономическим строем государства, особенностями социальной структуры общества, спецификой общественных отношений, составлявших гражданский оборот в определенное историческое время, и даже уровнем культурного и духовного развития их участников.

Изучение эволюции гражданского права позволяет для целей настоящего исследования выделить в ней два основных этапа, характеризующихся своеобразием в подходах к способам гражданско-правовой охраны публичных интересов.

Отличительной особенностью гражданского права первого этапа, длившегося с момента появления первых гражданско-правовых норм вплоть до начала XIX в., являлось отсутствие в нем упоминаний о государственных или общественных интересах, а также прямых требований о необходимости соблюдения данных интересов участниками гражданского оборота. Исключение, пожалуй, составили Законы XII таблиц, которые разрешали членам коллегий и иных сообществ заключать между собой соглашения при условии, что такие соглашения не будут нарушать постановлений, касающихся общественного порядка[58 - Законы XII таблиц // Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран (Древность и Средние века) / Сост. докт. юрид. наук, проф. В.А. Томсинов. М.: ИКД ЗЕРЦАЛО-М, 2004. С. 122.].

Вместе с тем границы поведения индивида в рассматриваемый исторический период были существенно сужены, а само поведение находилось под значительным контролем государства и общества. Ограничивая в определенной степени свободу человека в сфере оборота, правовое регулирование соответствующих отношений позволяло обеспечить публичный интерес. Например, в Древнем Риме pater familias довольно долго не мог свободно по своему усмотрению распоряжаться собственным имуществом. Завещание составлялось им только тогда, когда отсутствовал законный наследник[59 - См.: Бобин М.П. Индивидуализм римского права // Временник Демидовского юридического лицея. Кн. 85. Ярославль: Типография Губернского правления, 1902. С. 14.]. Кроме того, члены gens не были свободны в выборе собственных имен[60 - См.: Деларов П.В. Очерк истории личности в древнеримском гражданском праве. Историко-юридический опыт. СПб.: Издание книгопродавца Н.Г. Мартынова, 1895. С. 31.]. Длительное время законодательно ограничивались даже расходы на погребение[61 - См.: Таблица X Законов XII таблиц. С. 123.].

Вообще идея контроля над поведением человека как средства предупреждения его социально вредной активности была весьма распространена с древнейших времен. Достаточно долго контроль над поведением наряду с суровым наказанием рассматривался людьми как эффективный способ предупреждения антисоциальной деятельности членов общества, как действенное средство охраны публичных интересов. Например, несмотря на то что в Древней Индии и Древнем Китае считалось, что путь к справедливости и добродетельному поведению лежит через внутреннюю работу человека над собой[62 - Общий нравственный критерий человека, обнаруживаемый в воззрениях Древнего Востока, заключается в необходимости совершать благие поступки и удерживаться от зла; противное же ведет к духовной гибели человека, к воздаянию за плохие поступки после смерти или во время жизни. В Дхармашастре Яджнавалкьи, в частности, говорится, что у доносчика появляется дурной запах изо рта, а укравший растительное масло станет тараканом, похитивший зерно в следующей жизни родится крысой, а одежды – прокаженным. См.: Дхармашастра Яджнавалкьи // Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран (Древность и Средние века) / Сост. докт. юрид наук, проф. В.А. Томсинов. С. 66.], большую роль приписывали контролю правителя над поведением своих подданных. «Поэтому, управляя страной, священномудрый делает сердца подданных пустыми, а желудки – полными. Его управление… постоянно стремится к тому, чтобы у народа не было знаний и страстей, а имеющие знания не смели бы действовать»[63 - Дао дэ Цзин. Книга пути и благодати. М.: Изд-во «Эксмо», 2004. С. 13.]. Если же кто-то нарушит запреты, то наказание не должно быть смягчено под влиянием ни знатности, ни прошлых заслуг или добродетелей провинившегося[64 - См.: Книга правителя области Шан // История политических и правовых учений. Ч. 1: Зарубежная политико-правовая мысль: Хрестоматия / Сост. В.В. Ячевский. Воронеж: Изд-во Воронежского гос. ун-та, 2000. С. 78–79, 90.]. Аналогичным образом философ-материалист Гераклит считал, что своевольное, т. е. противное закону, поведение «следует гасить скорее, чем пожар»[65 - Гераклит. О природе // История политических и правовых учений. Ч. 1. С. 97.].

Особенно строго контролировалось пользование землей, которая являлась основой жизнедеятельности составлявших древнюю общину людей. Очевидно, что предусмотренная в древнейших источниках права ответственность за нерадивое использование земельных участков, которое приводило к ухудшению их свойств, устанавливалась прежде всего в общественных интересах. Например, Законами Хаммурапи ответственность была возложена на недобросовестного арендатора, который в течение трех лет не обрабатывал поле. Перед тем как вернуть поле хозяину, он должен был вспахать его, а также отмерить владельцу «по 10 туров зерна за каждый бур поля»[66 - Законы Хаммурапи // Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран (Древность и Средние века). С. 14.].

В Средние века контроль над поведением человека осуществлялся с помощью обычаев, принятых в ремесленном цехе, общине, корпорации или тому подобной социальной общности, членом которой человек являлся. В частности, сделки по распоряжению землей он мог совершать только с согласия соответствующей общины[67 - См.: Гамбаров Ю.С. Гражданское право: Общая часть / Под ред. и с предисл. В.А. Томсинова. М.: Изд-во «Зерцало», 2003. С. 61–63.]. При этом в некоторых случаях такие сделки ограничивались или вообще запрещались. Например, в Англии конца IX – начала X в. были установлены пределы свободы собственника земли, который мог передавать ее, в том числе по наследству, только родственникам, но не третьим лицам[68 - См.: Правда (судебник) Альфреда // Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран (Древность и Средние века). С. 315.]. Устанавливались и другие ограничения его личной свободы. Это в некоторой степени препятствовало совершению социально вредных поступков, направленных против цеха, корпорации, союза, поскольку могло влечь за собой бесчестье и изгнание из общины. Антиобщественные поступки, например, в средневековой Германии ставили человека вне закона. Такое лицо приобретало состояние Friedlosigkeit, утрачивая свою правоспособность. Это означало прекращение семейного состояния и в некоторых случаях сопровождалось конфискацией имущества. Во Франции также существовал институт гражданской смерти, которая влекла утрату человеком статуса субъекта права[69 - Гамбаров Ю.С. Указ. соч. С. 470–471, 570–571.].

Нужно обратить внимание на то, что в XIII в. влияние указанных союзов на личность стало уменьшаться, однако усилились ограничения, которые налагались на индивида государством[70 - См.: Груздев В.В. Человек и право: исторические, общетеоретические и цивилистические очерки: Монография. Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2010. С. 75.]. В XVII–XVIII вв. в период абсолютизма в Европе сложился тип полицейского государства, управлявшего обществом с помощью директив, приказов и команд, которые через деятельность чиновников тотально регламентировали поведение человека[71 - См.: Лейст О.Э. Сущность права. Проблемы теории и философии права. М.: ИКД «Зерцало-М», 2002. С. 41.].

В это же время распространенным стало возложение на субъектов обязанностей в общественных интересах. Например, по германскому праву собственники смежных земельных участков обязаны были нести общие расходы на сооружение и содержание земляных укреплений, которые были предназначены для противодействия напору воды. Если кто-либо из собственников отказывался от исполнения данной обязанности, он мог быть лишен права собственности[72 - См.: Борзенко А. Указ. соч. С. 20.].

Государство и общество направляли поведение субъекта в нужное русло посредством прежде всего запретов и позитивных обязываний. В частности, именно в публичных интересах ограничивалось или даже запрещалось ростовщичество[73 - В свое время Дж. Милль, который в целом был противником запрета ростовщичества как «вредного вмешательства в свободный ход промышленных дел», полагал, что такой запрет единственно может быть обоснован общественным интересом. См.: Милль Дж. Ст. Основания политической экономии с некоторыми применениями к общественной философии / Пер. Е.И. Остроградской; Под ред. О.И. Остроградского. Киев: Типография И.И. Чоколова, 1896. С. 818–819.], принимавшее в отдельные периоды крайние формы и нередко выступавшее катализатором настолько серьезных социальных конфликтов, что справедливо рассматривалось государством как фактор, создающий угрозу его безопасности[74 - Видимо, поэтому ограничение ростовщичества осуществлялось с помощью не только правовых норм, но и религиозных предписаний. Например, одна из заповедей, которая была дана евреям, заключалась в запрещении предоставлять деньги друг другу в рост. См.: Гроций Г. О праве войны и мира. М.: Госюриздат, 1956 (http://www.studfles.ru/preview/2265285 (дата обращения: 14.03.2010)). Взимание процентов полностью было запрещено каноническим правом. См.: Дернбург Г. Пандекты. Т. 2: Обязательственное право. 3-е изд. М., 1911. С. 47. Запрет ростовщичества, или рибы, в мусульманских странах, который существует и сегодня, объяснялся тем, что кредитор, не участвуя в качестве равноправного партнера в сделке, которая заключается должником с использованием предоставленных ему кредитором денежных средств, и устанавливая процент за пользование этими средствами, получает незаработанный доход, что противоречит религиозным воззрениям мусульман. См.: Беккин Р. Бизнес по-мусульмански // Восточный свет. 2005. № 2. С. 52.]. Поэтому не случайно, что уже в древнейшем памятнике правовой мысли – Законах Ману были предусмотрены ограничения в отношении размера взимаемых процентов, который не мог превышать удвоенной суммы долга. При этом «добавочный процент к установленному обычаем» признавался недействительным[75 - Законы Ману / Пер. С.Д. Эльмановича; Пров. и испр. Г.И. Ильиным. М.: Изд-во «ЭКСМО-Пресс», 2002. С. 292.]. Законы Хаммурапи освобождали должника от обязанности по уплате процентов, если в результате стихийного бедствия (града, наводнения, засухи) погибал урожай[76 - Законы Хаммурапи // Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран (Древность и Средние века). С. 15.]. Ограничивали размер процентов и древнеримские Законы XII таблиц. Позднее на их взимание был введен запрет, который через непродолжительное время был заменен ограничением процентов до 12 % годовых[77 - Покровский И.А. История римского права. М.: Статут, 2004.]. Надо сказать, что из-за злоупотреблений ростовщиков, приводивших к разорению целых поселений, подобные ограничения были установлены и в дореволюционной России с принятием в 1893 г. Закона о преследовании ростовщических действий[78 - Закон о ростовщичестве (24 мая 1893 г.). С изложением рассуждений, на коих он основан, с приложением относящихся к нему узаконений действующего законодательства и с разъяснениями по кассационным решениям Сената / Сост. А.К. Фон-Резон. СПб.: Издание Я. Канторовича, 1899. С. 5.].

Государство четко очерчивало границы, в которых должны были действовать участники гражданского оборота. В Древнем Риме, например, претор обеспечивал охрану только тех договоров, которые были совершены «не вследствие злого умысла и не вопреки законам, плебисцитам, сенатусконсультам, декретам, эдиктам принцепсов и не в обход какого-либо из этих правил»[79 - Дигесты // Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран (Древность и Средние века). С. 195.].

В целом обозначенные выше объективные условия жизни человека, обусловленные особенностями политического, экономического и социального устройства государства и общества, вплоть до начала XIX в. предопределяли специфику гражданско-правовой охраны публичных интересов, в основе которой лежали широкие запреты и ограничения как инструменты контроля над поведением человека.

Второй этап в развитии гражданско-правовой охраны публичных интересов длится с начала XIX в. по настоящее время. Несмотря на то что данный этап не отличается однородностью, общим для составляющих его периодов является постепенное отражение в гражданском законодательстве разных стран мира специальных требований о соблюдении участниками оборота публичных интересов. Непосредственной причиной этому стали политические и экономические условия, сложившиеся в мире к началу XIX в., подготовившие почву для распространения разнообразных теорий, в которых публичные интересы рассматривались как главенствующие и требующие особой охраны, в том числе нормами частного права[80 - Об этом см., например: Борзенко А.А. Указ. соч. С. 19; Евецкий А.А. Критерий общественного интереса в гражданском праве. Харьков: Типография И.М. Варшавчика, 1881. С. 8–9; Иеринг Р. Цель в праве / Избранные труды. Самара: Самарская гос. эконом. акад., 2003. С. 181.].

Одним из катализаторов данного процесса стал результат Великой французской революции 1789 г., которая, по замечанию Ш. Бедана, ослабила связи между индивидом и государством, открыв тем самым эру индивидуализма[81 - Бедан Ш. Право лица и государство. Воронеж: Типо-литография «Воронежского издательского т-ва», 1917. С. I.]. Революция содействовала провозглашению важных демократических ценностей, но в итоге принесла только разочарование в идее абсолютной свободы. Как следствие возникла потребность в том, чтобы установить границы поведения человека и создать тем самым условия для нормального развития гражданского оборота. И.А. Покровский писал по этому поводу, что гражданские уложения и кодексы XIX в. стали разрабатываться в период подъема и большого развития естественнонаучных течений в праве, а завершались в эпоху реакции, «когда жажда реформ сменилась тоской по самому элементарному порядку и спокойствию»[82 - См.: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. С. 63–64.]. Поэтому не случайно, что именно в этот период времени в гражданском законодательстве стали появляться не свойственные ему ранее требования, обращенные к участникам оборота, соблюдать общественный (публичный) порядок, приводить свое поведение в соответствие с добрыми нравами. И вполне естественно, что впервые такие требования были закреплены во Французском Гражданском кодексе 1804 г. (Кодексе Наполеона), который, например, первым предусмотрел недействительность обязательства, имеющего недозволенное основание, т. е. запрещенное законом или противоречащее добрым нравам и публичному порядку[83 - Французский Гражданский Кодекс 1804 года. С позднейшими изменениями до 1939 г. / Пер. И.С. Перетерского. М.: Юрид. изд-во НКЮ СССР, 1941. С. 259.]. Позднее во французской литературе было дано пояснение, что именно охрана коллективных интересов составляет содержание публичного порядка[84 - См.: Морандьер де ла. Л.Ж. Гражданское право Франции. Т. 1 / Пер. с фр., вступ. статья докт. юрид. наук Е.А. Флейшиц. М.: Изд-во иностр. лит., 1958. С. 88.].

Следует отметить, что до середины XX в. гражданско-правовые меры охраны публичных интересов могли применяться лишь в отдельных, строго установленных случаях. Современное гражданское право существенно расширило сферу их действия. Так, законодательство некоторых зарубежных стран предусматривает общее правило о недопустимости антисоциального поведения в целом, без указания на отдельные формы его проявления[85 - Например, в Великобритании действует множество нормативно-правовых актов, регламентирующих последствия такого поведения. Наряду с законами административно-территориальных единиц в каждом населенном пункте разрабатываются соглашения и стратегии по предупреждению антисоциального поведения. См., в частности: Anti-social Behaviour Act 2003, Antisocial Behaviour etc. (Scotland) Act 2004, Anti-Social Behaviour (Northern Ireland) Order 2004. Тексты законов опубликованы на официальном сайте Правительства Великобритании: www.legislation.gov.uk. См. также: Antisocial Behaviour Strategy for Edinburgh (2010–2013) (http://www.saferedinburgh.org.uk (дата обращения: 11.05.2012)); Darlington Community Safety Partnership Anti-social Behaviour Strategy 2011/2012 (http://www.darlington.gov.uk (дата обращения: 20.07.2013)) и др.]. Подобное правило предусмотрено, в частности, ст. 7 Гражданского кодекса Испании[86 - См.: Гражданские и торговые кодексы зарубежных стран: Сборник законодательства. Современное зарубежное частное право: Учебное пособие / Под ред. С.Н. Медведева, С.О. Звонок. Ставрополь, 1999. С. 180.], согласно которой лишается охраны антисоциальное осуществление субъективных прав, а на виновный субъект возлагается обязанность в полном объеме возместить причиненный третьим лицам ущерб. В Великобритании антисоциальным признается поведение, посягающее на общественные интересы, под которыми понимаются интересы жителей общины в обеспечении надлежащего качества их жизни. Как подчеркивается в научной литературе, это поведение, которое не отвечает признакам преступления, но рассматривается как опасное для общественного порядка[87 - См.: Millie A. Anti-Social Behaviour: Concerns of Minority and Marginalised Londoners // Internet Journal of Criminology, 2006 (www.internetjournalofcriminology.com (дата обращения: 11.03.2013)).]. Вместе с тем зарубежные ученые указывают на неясность понятия антисоциального поведения, на сложности, которые сопровождают любую попытку раскрыть его содержание[88 - См., например: Millie A., Jacobson J., McDonald E., Hough M. Anti-social behaviour strategies: Finding a balance. Southampton: Hobbs the Printers Ltd., 2005. P. 1–2.].

Такие затруднения, по нашему мнению, вполне обоснованы, поскольку понятие антисоциального поведения носит метаюридический характер и исследуется как форма девиации[89 - Термин «девиантность» был введен в науку Э. Дюркгеймом, который создал основу для разработки специальной теории – социологии девиантного поведения. Данным термином обозначается склонность индивида «порождать внешне наблюдаемые отклонения от общепринятых норм». См.: Змановская Е.В., Рыбников В.Ю. Девиантное поведение личности и группы: Учебное пособие. СПб.: Питер, 2012. С. 14, 17.], прежде всего социологией и психологией. Данное поведение представляет собой отклонение от общепринятого порядка[90 - Более подробно см.: Дюркгейм Э. О разделении общественного труда // Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии / Пер. с фр. и послесл. Л.Б. Гофмана. М.: Наука, 1990. С. 80–82; Касьянов В.В., Нечипуренко В.Н. Социология права. Ростов н/Д: Феникс, 2002. С. 341–342, 344.], под которым в социологии понимается «регулярное (непрерывное) самовоспроизводство ценностно-нормативного механизма, и прежде всего практических образцов поведения – норм, а также средств социального контроля»[91 - Общая социология: Учебное пособие / Под общ. ред. проф. А.Г. Эфендиева. М.: ИНФРА-М, 2005. С. 410 (автор раздела – А.Г. Эфендиев).]. Наиболее опасной формой девиации признается поведение, которое не только угрожает благополучию других людей или социального порядка в целом, но и нарушает действующие в государстве законы[92 - См.: Платонов Ю.П. Основы социальной психологии. СПб.: Речь, 2004. С. 245.]. Оно и называется антисоциальным[93 - В социальной психологии выделяется также асоциальное поведение, представляющее собой незначительное нарушение принятых в обществе норм. См. там же. С. 245–246.].

Надо сказать, что современная зарубежная судебная практика все активнее использует критерий соответствия поведения публичным интересам для оценки тех или иных действий участников оборота. Более того, например, в англо-американской правовой доктрине обосновывается вывод, согласно которому при создании нового правила поведения или модификации старого для применения его к новой ситуации суды должны учитывать общественные интересы[94 - См.: Waddams S. Private Right and Public Interest // Private Law in Theory and Practice / Ed. by Michael Bryan. London; New York: Routledge-Cavendish, 2007. P. 8–10.]. Как подчеркивает С. Уэддемс, английские судьи сегодня очень редко принимают решения без учета публичных интересов, хотя еще в XIX в. в судебных решениях можно было встретить такую фразу: «мы полагаем, что не обладаем властью устанавливать в качестве правового предписания то, что, как нам кажется, составляет общественную пользу, и запрещать все то, что, как мы полагаем, такой пользе противоречит»[95 - Решение по делу Egerton v. Brownlow, 1853 г. (Ed. by Michael Bryan. London; New York: Routledge-Cavendish, 2007. P. 10)].

Учет публичных интересов при разрешении частноправовых споров иногда приводит к курьезам. Так, в 1999 г. один из судов Канады рассматривал иск родственников ребенка к его матери. Будучи беременной, мать попала в дорожно-транспортное происшествие, в результате которого пострадал еще не родившийся ребенок. Позже он родился с отклонениями в физическом развитии. Виновной в дорожно-транспортном происшествии была признана мать ребенка. В иске содержалось требование привлечь мать к ответственности за причинение вреда ребенку и взыскать с нее соответствующую денежную компенсацию. При рассмотрении дела судья принял во внимание публичные интересы, которые, как он полагал, требовали наказания матери. Применение к ней мер гражданско-правовой ответственности стимулировало бы, по его мнению, вождение автомобиля в соответствии с установленными правилами, что, несомненно, составляет общую пользу. Однако при рассмотрении дела в Верховном суде Канады иск был отклонен, поскольку было признано, что с учетом публичной политики, напротив, недопустимо возлагать на беременных женщин правовую обязанность заботиться о еще не родившихся детях, необоснованно ограничивающую их свободу[96 - Ed. by Michael Bryan. London; New York: Routledge-Cavendish, 2007. P. 15–16.]. В приведенном примере обе судебные инстанции Канады при принятии своих решений учитывали публичный интерес, но толковали его содержание по-разному.

В России рассматриваемый этап в гражданско-правовой охране публичных интересов начался с введения в дореволюционное гражданское законодательство под влиянием ст. 6 Кодекса Наполеона категории «общественный порядок»[97 - Брун М.И. Публичный порядок в международном частном праве // Журнал Министерства юстиции. 1916. № 1. С. 94.]. В частности, в ст. 1528 Свода законов Российской империи предусматривалось, что цель договора не должна противоречить законам, благочинию и общественному порядку. Однако, будучи заимствованной из зарубежных правопорядков, категория «общественный порядок» осталась неясной для дореволюционных ученых[98 - В разъяснениях, которые даны И.М. Тютрюмовым к ст. 1528 Свода, не раскрывается и понятие «благочиние». См.: Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов. Составил И.М. Тютрюмов. Книга четвертая. М.: Статут, 2004. (Классика российской цивилистики.).]. Причина, по-видимому, заключалась в том, что объективной потребности для применения данной категории в российских условиях в то время не было. Не случайно составители первого проекта Гражданского уложения дали не вполне ясное толкование понятия сделок, не соответствующих общественному порядку: по их мнению, это сделки, «которые не нарушают закона и которые нельзя считать безнравственными в общепринятом смысле этого слова, но которые не согласуются с условиями общественной жизни»[99 - См.: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. С. 252.].

Несмотря на известные трудности толкования, категория общественного порядка в редакции проекта Гражданского уложения Российской империи 1903 г. отражалась уже в нескольких статьях: ст. 94, 95, 1406, 2454, 2472. Речь шла о признании недействительными сделок (включая завещания) и прекращении юридических лиц, которые преследовали цели, противные общественному порядку или добрым нравам[100 - См.: Гражданское уложение. Проект Высочайше учрежденной Редакционной комиссии по составлению проекта Гражданского уложения. СПб., 1905.]. В пояснительной записке к проекту (1913 г.) говорилось, что целью введения подобных норм в законодательство являются предупреждение злоупотреблений, защита общего блага и общественного интереса[101 - См.: Перетерский И.С. Принудительные и диспозитивные нормы в обязательственном праве Гражданского кодекса // Советское право. 1924. № 4 (10). С. 71.].