Гражданско-правовая защита публичных интересов

Такое обоснование может быть обнаружено в самом гражданском праве как живой и динамично развивающейся системе, а также в выполняемой им в человеческом обществе социальной функции.

Следует отметить, что понимание социальной функции права в наиболее полном и обоснованном виде в науке впервые было высказано более столетия назад французским ученым-правоведом Л. Дюги. Разработанная им теория, отразив свойственные времени ее создания объективные закономерности общественного развития, в итоге оказалась способной научно объяснить, почему субъект права в своей деятельности должен учитывать и общие интересы.

Проанализировав состояние современного ему общества, Л. Дюги пришел к выводу о том, что объективные потребности делают необходимым отказ от понятия субъективного права и замену его понятием социальной функции, т. е. социальной обязанности, заключающейся в выполнении индивидом некоей миссии[387 - Дюги Л. Социальное право. Индивидуальное право. Преобразование государства / Пер. А. Либензона. СПб., 1909. С. 8.]. Ученый считал, что распространившаяся во Франции к концу XIX в. практика объективной ответственности за вред, причиненный вещами, связана с тем, что собственность перестала быть правом и становится социальной функцией, а потому элементом этой функции является собственник, который, «извлекая пользу из блага, держателем которого он является, должен нести риск вреда, причиненного этим благом»[388 - Дюги Л. Общие преобразования гражданского права со времени Кодекса Наполеона / Пер. с фр. М.М. Сиверс; Под ред. и с предисл. проф. А.Г. Гойхбарга. М., 1919. С. 88.]. Если же индивид откажется выполнять свою функцию, то в обществе произойдет беспорядок из-за того, что существенным общественным интересам будет причинен вред. Это объясняет, по мнению Л. Дюги, почему действия человека, не соответствующие лежащей на нем функции, подавляются обществом. Отказ от индивидуалистической доктрины субъективных прав и замена ее идеей социальной функции позволяют возлагать на человека обязанности особого рода – например, получать образование и трудиться, а кроме того, дают возможность ограничивать его действия в интересах коллектива[389 - Дюги Л. Общие преобразования гражданского права со времени Кодекса Наполеона / Пер. с фр. М.М. Сиверс; Под ред. и с предисл. проф. А.Г. Гойхбарга. М., 1919. С. 25–26.]. Столь критикуемая современниками ученого[390 - Критики теоретических взглядов Л. Дюги предрекали их недолговечность. Как писал отечественный ученый А.А. Жилин, триумф доктрины французского ученого будет непродолжительным, поскольку в ее основе лежат временные политические и общественные условия жизни исключительно Франции. См.: Жилин А.А. Новое направление во французской юриспруденции. Учение о государстве и праве проф. Л. Дюги. Киев, 1910. С. 2.], эта мысль позднее нашла свое воплощение в ст. 29 Всеобщей декларации прав человека ООН от 10 декабря 1948 г., согласно которой «каждый человек имеет обязанности перед обществом, в котором только и возможно свободное и полное развитие его личности».

Надо сказать, что идея социальных обязанностей, т. е. обязанностей человека перед обществом, членом которого он является, возникла еще в древности и первоначальное обоснование получила в трудах основателя стоицизма Зенона[391 - См.: Стоики: фрагменты, свидетельства о них // История политических и правовых учений. Ч. 1: Зарубежная политико-правовая мысль: Хрестоматия. С. 173.]. Позднее она была развита Цицероном, который считал, что ни одна из сфер человеческой жизни (ни государственная, ни судебная, ни частная, ни домашняя) «не может быть свободна от обязанности», в служении которой проявляется «вся нравственная красота жизни», а «в пренебрежении к ней позор»[392 - Цицерон. Указ. соч. С. 59.]. Воплощена эта идея была в общественной жизни муниципий Древнего Рима, в которой существовал обычай, когда «гражданин ручался своей civitas, что израсходует определенную денежную сумму или выполнит какие-то работы в интересах общества»[393 - См.: Санфилиппо Ч. Курс римского частного права: Учебник / Под ред. Д.В. Дождева. М.: Изд-во БЕК, 2002. С. 261.].

В XIX в. указанная идея приобрела новое значение, что было обусловлено сложившейся в то время кризисной ситуацией, когда негативные последствия развития капиталистических отношений можно было нивелировать, только ограничив свободу усмотрения индивида в интересах социального целого[394 - В настоящее время весьма существенное влияние данной идеи проявляется в концепции социальной ответственности бизнеса, сформулированной в 1953 г. Говардом Боуэном (Howard Bowen) и предопределившей развитие в этом направлении гражданского законодательства целого ряда стран мира. Еще в 1930-е гг. сначала в США, а потом и в других странах мира все более активную поддержку получала мысль о том, что профессиональные корпоративные менеджеры, управляющие крупными корпорациями, должны учитывать в своей деятельности публичный интерес, создавать условия для того, чтобы «частное юридическое лицо служило публичному интересу», вносило вклад «в улучшение общества и окружающей среды». См.: Hansmann H., Kraakman R.H. The End of History for Corporate Law // Yale Law School Working Paper. 2000. No. 235 (http://ssrn.com/abstract=204528 (дата обращения: 26.10.2013)); Franc P., Nezhyba J., Heydenreich C. Taking Corporate Social Responsibility Seriously. Brno: Ekologicky pravni servis – Environmental Law Service, 2006. P. 7–9. При этом публичный интерес в данном случае понимается достаточно широко и охватывает интересы целого ряда субъектов: от акционеров компании до жителей местности, в которой эта компания осуществляет свою деятельность. См.: Lynch Fannon I. Corporate Social Responsibility Movement and Law’s Empire: Is There a Confict? // Northern Ireland Legal Quarterly. 2007. Vol. 58. No. 1 (http://ssrn.com/abstract=988944 (дата обращения: 25.02.2015)). Идеи социальной ответственности нашли отражение в гражданском законодательстве некоторых государств мира. Например, в ст. 154 Закона Бразилии «Об акционерных обществах» 1976 г. речь идет о социальной роли корпорации (текст Закона см.: Рубеко Г.Л. Акционерное право: Учебное пособие. М.: Статут, 2012). Идеи социальной ответственности можно обнаружить и в нормах отечественного гражданского права, которое предусматривает меры повышенной защиты прав и интересов слабой стороны в правоотношении. В целом, как отмечает Н.С. Бондарь, для современных постиндустриальных обществ главное значение приобретает социализация экономической власти, которая означает в том числе преодоление социального отчуждения между бизнесом и обществом. См.: Бондарь Н.С. Судебный конституционализм: доктрина и практика: Монография. 2-е изд., перераб. М.: Норма: ИНФРА-М, 2015. С. 377–378.]. Именно поэтому идея социальных обязанностей обнаруживается в основе учений О. Конта и Э. Дюркгейма о социальной солидарности[395 - См., например: Дюркгейм Э. О разделении общественного труда / Пер. с фр. и послесл. Л.Б. Гофмана. М.: Наука, 1990.].

Понимание собственности как социальной функции также не является новым и ранее уже высказывалось, например, Фомой Аквинским, который полагал, что вещи в мире есть подарок Бога людям, а потому тот, кто обладает большим количеством вещей, должен делиться с теми, кто в этом нуждается. С этой точки зрения человек, будучи собственником имущества, обязан использовать свое имущество таким образом, чтобы выполнять социальную функцию, сочетая свой собственный интерес с общим интересом[396 - См.: Alpa G., Zeno-Zencovich V. Op. cit. P. 120–122.].

Признание собственности в качестве социальной функции позволило Л. Дюги утверждать, что права собственника должны защищаться только тогда, когда он свою функцию осуществляет. Собственник, более того, может принуждаться к исполнению данной функции[397 - См.: Дюги Л. Указ. соч. С. 18–19.]. Критикуя это утверждение, противники рассматриваемой теории указывали на тот факт, что «ни одно законодательство не возлагает еще на собственника обязательства обрабатывать свое поле, содержать в исправности свои дома, пускать в оборот свои капиталы; а между тем таково было бы логически необходимое последствие понятия собственности-функции»[398 - См.: Дюги Л. Указ. соч. С. 89. Здесь уместно напомнить, что еще в Древнем Риме продолжительное неосуществление некоторых прав влекло за собой их утрату. См.: Барон Ю. Система римского частного права. Вып. 1. Кн. 1: Общая часть / Пер. с нем. Л. Петражицкого. СПб., 1898. С. 172.]. В связи с этим И.А. Покровский напоминал о существовании «мертворожденной», по его словам, нормы в прежнем Прусском земском уложении, которой закреплялась обязанность землевладельца культивировать свой участок, а также предусматривалась возможность его принуждения к этому мерами власти «в интересах удовлетворения общей нужды»[399 - Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. С. 111.].