Лови намек, Дани Браун!

Дани не преподавала по средам, так что, вероятно, могла бы заскочить сегодня и застать его врасплох, но это казалось недостойным. Зафу не следует знать, что ее беспокоит его внезапная отстраненность. Или, точнее, воображать, что она обеспокоена. Что, конечно же, не так.

Сорча, должно быть, проследила за взглядом Дани в сторону здания, потому что промурлыкала:

– Планируешь навестить своего парня, м-м?

– Перестань, – пробормотала Дани: слово «парень» заставило ее желудок сжаться, как у газели перед лицом опасности. – Может, я параноик, но, клянусь, студенты продолжают нацеливать на меня свои телефоны.

– О, так и есть, – сказала Сорча, и голос ее звучал до отвращения равнодушно. – Кто же знал, что Заф – знаменитость?

– Не такая уж он знаменитая знаменитость.

Слова вырвались сами собой, но Дани не была уверена, что это правда. Зафир, конечно, не был игроком из списка «А» или даже из списка «С», но, судя по комментариям, которые Ив зачитала прошлой ночью, когда-то он был достаточно хорошо известен. Что нисколечко не волновало Дани – в конце концов, ее бабушка Джиджи была чем-то вроде музыкальной легенды в шестидесятых и до сих пор оставалась признанным секс-символом. Хотя это-то не было для Дани сюрпризом – ей же всегда было известно про Джиджи, а вот сейчас она начинала задаваться вопросом, знала ли когда-нибудь что-нибудь о Зафе.

Это была до смешного драматичная мысль, которую она немедленно выбросила из головы. Он друг по работе, а не избранник на всю оставшуюся жизнь. Он и не должен был делиться с ней сокровенными тайнами у стола охраны. Он ничего вообще не был ей должен.

И все же…

– Ты знала, – произнесла Дани вслух, очевидно, не в силах сдержаться, – что он руководит каким-то благотворительным проектом?

– Неужели?

– Ив показала мне его аккаунт прошлым вечером. Точнее, предположительно, его аккаунт. При помощи регби он учит мальчиков принимать свои эмоции. Ну, знаешь, такой сайт: фигня-фигня-фигня-токсичная маскулинность.

– Хм-м-м, – лукаво протянула Сорча. – Интересно. Помяни черта.

Дани точно знала, кого увидит, еще до того, как повернула голову.

У входа на подземную автостоянку «Эха», сгорбившись, стояла внушительная фигура в форме службы безопасности, и обладателя этой фигуры ни с кем нельзя было спутать. Заф ел что-то похожее на сэндвич из сетевой забегаловки, его волосы черной волной падали на глаза. Но это явно был он. Ни у кого другого не было таких крупных и мускулистых бедер, которые, казалось, могли порвать форменные брюки, или такого торса, который под его темно-синей курткой казался твердой скалой и мог стать предметом гордости олимпийского чемпиона по толканию ядра или, возможно, Халка. И никто другой, Дани была вынуждена это признать, не заставлял мысли и идеи, роящиеся у нее в голове, на мгновение замирать.

Таких сексуальных мужчин, как Зафир Ансари, должны объявить вне закона. И как-то регулировать. Потому что вообще-то он представляет опасность для общества.

– Наверное, мне стоит пойти и поговорить с ним, – рассеянно обронила Дани, потому что так оно и было.

Им следовало обсудить, например, их внезапную вирусную известность и то, какого хрена он себя так странно ведет.

Опять же: не сказать, чтобы ее это волновало.

– Поговорить с ним? О твоих чувствах? Под дождем? Как романтично.

– Никто не упоминал ни о каких чувствах, – пробормотала Дани. – Встретимся в библиотеке.

Сорча захлопала ресницами.

– Если только ты не утонешь в глазах Зафа по дороге туда.

– Ха-ха. – Дани запахнула на себе кардиган – почему она утром не захватила куртку? – и шагнула из-под защиты зонта.

В бетонном подъезде автостоянки было прохладно, шум дождя звучал немного тише, а воздух казался более концентрированным. Чем ближе она подходила к Зафу, тем заметнее становились тени у него под глазами и напряженная линия челюсти. Вчера он тоже выглядел слегка встревоженным, когда избегал ее взгляда и ворчал на невинных старшекурсников. Дани вдруг пришло в голову, что, раз он никогда не упоминал о своем прошлом, возможно, он не хотел, чтобы люди о нем знали. Но теперь, похоже, его биография стала известна всем вокруг.

Эта мысль вызывала болезненное ощущение в груди, и Дани нахмурилась как раз в тот момент, когда Заф наконец заметил ее. Он вытащил один из своих наушников и выдавил с понурым видом:

– Даника.

– Прости. Я помешала тебе избегать меня?

Он скривил лицо, почесал бороду, и весь мир, казалось, затаил дыхание. Что было и нелепо, и невозможно – и все же именно так и ощущалось. Затем он вздохнул:

– Вообще-то, да. Но мне это все равно было не очень по душе, так что я рад, что ты здесь.

Все и вся выдохнули.

– Конечно, ты рад, – констатировала она. – Вопрос в том, почему ты меня избегал.

– Ответ заключается в том, что я, э-э, думал о некоторых вещах.

– Красноречиво.

– Ну, не у всех же такой богатый ораторский опыт, как у тебя. – Прежде чем Дани успела сформулировать ответ, Заф сменил тему, и между его бровями пролегла небольшая морщинка. – Почему ты без пальто?

Ой, ну снова-здорово.

– Сегодня утром было солнечно, – сказала Дани во второй раз за десять минут, и даже ей показалось, что это звучит как оправдание.

Заф покачал головой, расстегивая куртку и перекладывая бутерброд из одной руки в другую, чтобы выбраться из рукавов.

– Кто-то должен за тобой присматривать.

– Будешь продолжать так говорить, и я могу решить, что ты женофоб.

– Ты на самом деле так думаешь? – Он накинул куртку ей на плечи и легонько сжал ее руку.

Глаза Зафа встретились с ее глазами, но в них читался не вызов, а спокойствие и забота – как будто он действительно ждал ответа.

– Ну… нет. Я пошутила.

– А. Хорошо. – Он слегка улыбнулся, и они долгий миг стояли так, в тени, близко-близко друг к другу. Дани показалось, что она чувствует легкое натяжение, словно к ее грудине прикреплена лента, другим концом соединенная с решительным изгибом губ Зафа.

Затем он отпустил ее, отступил назад, откусил от бутерброда, и ощущение растворилось. Что было весьма кстати, потому что она понятия не имела, что, черт возьми, только что произошло, и предпочла бы напрочь забыть об этом.

С этой целью она прочистила горло и окинула свою одолженную куртку оценивающим взглядом.

– Хм. Неплохо. И почти черная.

– Ага. К тому же стопроцентный нейлон. Ничего, кроме роскоши.

Она засмеялась, но вышло слегка прерывисто. И это была целиком его вина: вот зачем он разделся? То, как его рубашка натянута на груди, как проступили напряженные мышцы на обнаженных предплечьях, – все это просто бросается в глаза. Волосы на его руках были густыми, черными и шелковистыми. У него до смешного толстые запястья. А еще большие руки с длинными пальцами, которые в настоящее время он использовал, чтобы отсоединить наушники от телефона.

– Снова слушаешь порно? – спросила Дани, решительно отбрасывая все похотливые мысли.