Путешествие в пространство событий

Поначалу Эжен и Анна просто не замечали этого, но потом, все же, стали ощущать едва уловимое воздействие… И, почувствовав, по молчаливому согласию друг с другом, решили не сопротивляться, полностью доверившись столь легковесному во всех отношениях проводнику.

Примерно на пятнадцатой минуте они об этом слегка пожалели, когда туман завел их в лабиринт узких, плохо освещенных улочек. Впрочем, вполне возможно, что в дневное время лабиринт выглядел вполне безобидно и даже привлекательно для туристов, но темнота делала его зловещим, и на ум сразу лезли отрывки из криминальной хроники…

Держась за руки да морально готовясь к худшему, Эжен и Анна шли вперёд и вдруг услышали громкие возбужденные голоса. Вскоре супруги с некоторым облегчением увидели, что шумела не банда хулиганов и головорезов, а компания довольно приличных на вид людей разных возрастов – от совсем молодых до пенсионеров. Они толпились возле закрытой двери, над которой большими золотистыми буквами, имитирующими то ли готический, то ли еще какой-то замысловатый шрифт, красовалась надпись «Омега».

Здесь туман посильнее сжал их плечи и отпустил, будто намекая, что они пришли. Эжен и Анна потоптались чуть поодаль, потом подошли к краю спорящей толпы, не зная, что делать… Рядом с ними, засунув руки в карманы джинсов, стояла девушка лет двадцати, скуластая, рыжеволосая и, кажется, даже симпатичная, если ее причесать и переодеть во что-нибудь более женственное, чем брюки и ветровка цвета маскировки в ненастную погоду.

– Привет, – обратилась к ней Анна, стараясь казаться непринужденной. – А что это тут происходит?

– Да вот, не можем в «Омегу» попасть. Уже полтора часа тут стоим, – девушка досадливо поморщилась.

– А что там? Какой-то модный клуб? – спросил Эжен.

– Клуб… Клуб знакомств, – в ее голосе зазвучало смущение. – Так что вам здесь, вроде, делать нечего.

– Хм…

– Понимаете. Мы все, кого вы здесь видите… Мы одиноки. У нас нет мужей, жен, возлюбленных, близких друзей. У кого-то «уже», у кого-то «еще». И все мы увидели на улице объявление, что открывается новый клуб знакомств «Омега», который, якобы, работает по уникальной и единственно правильной методике, гарантирующей результат. Ну вот и пришли. А тут двери закрыты. Звонка нет, на стук никто не отвечает… Но внутри явно что-то происходит. Вот, видите, свет горит? И даже музыка играет – просто все сейчас так галдят, что ее не слышно.

Девушка вздохнула и бросила сожалеющий взгляд сперва на освещенное окно «Омеги», а после – на товарищей по несчастью.

– Кстати, меня Альфа зовут, – представилась она. – Так что, вы не уходите?

– Ну… мы постоим немного, – сказал Эжен, умалчивая, что уходить им особо некуда.

Втроем они еще немного послушали спорщиков, некоторые из которых предлагали варианты проникновения в клуб, а другие возмущались таким отношением к клиентам.

– Почему же они не расходятся?

– Потому что у них появилась надежда, – объяснила Альфа. – Надежда, что если все же попасть внутрь, то одиночеству придет конец. И ведь гораздо приятнее стоять тут и верить в это, чем просто развернуться и уйти, возвращаясь в свою совершенно пустую квартиру.

У Анны от этих слов холодок пробежал по спине. Она вспомнила недавнюю ссору с мужем и подумала, как же часто люди совсем не дорожат отношениями, позабыв, как трудно добыть «нити» для этого тончайшего полотна, и как трудно его соткать.

Стараясь отвлечься от пугающих мыслей, она стала прислушиваться к тому, что говорилось в толпе.

– А я так вообще считаю, что людям незачем объединяться, – заявил молодой мужчина атлетического телосложения. – Каждый человек – это целый мир. А значит, ему, по сути, никто не нужен. Он вполне может быть счастлив, живя в гармонии с самим собой. И даже больше – именно обособление может подарить ему всю полноту жизни. Вот я, например. Я не женат, а, значит, у меня полно времени для саморазвития. Я занимаюсь спортом, изучаю языки, делаю карьеру… Развиваюсь, как личность. А что было бы, если б на мне висели еще жена и дети? И весь этот быт? И пришлось бы ориентироваться на других, а не только на себя?

– Да-да, вы правы, – согласилась красивая женщина с идеально правильной осанкой. – Я тоже чувствую, что моя жизнь гораздо полнее, чем у моих замужних приятельниц. И, в конце концов, я по-настоящему свободна. А человеческие связи… Это же так ненадежно. Они сковывают тебя, как цепи, а в решающий момент могут запросто порваться. Все же в этом мире каждый за себя, и каждый должен жить только для себя.

– В таком случае совершенно непонятно, что вы тут делаете, а не наслаждаетесь своим одиночеством дома, – саркастически хмыкнула полноватая дама в шляпе. – Я вот уверена, что человеческое существо не должно быть в одиночестве. Я два раза была замужем. Оба мужа, увы, умерли. И я очень хочу найти третьего. Да! И совершенно не стесняюсь в этом признаться. А еще хочу найти новую подругу, потому что прежние друзья разъехались кто куда. Что же до развития личности, то я чувствовала себя куда более развитой и полноценной, когда была окружена людьми. А сейчас… Даже стараться лишний раз не хочется. Зачем мне, например, смотреть фильм, если не с кем его обсудить? И зачем сидеть на диете, если нет мужчины, который это оценит?

– Вы правы, – медленно, будто обдумывая каждое слово, проговорил худощавый парень в очках. – Это верно даже с точки зрения химии, биологии и прочих наук.

– С точки зрения химии?! – воскликнула Альфа. – Постойте-ка: я учусь на химико-биологическом факультете, но не понимаю, к чему вы клоните.

Исподлобья взглянув на нее, парень покрутил дужку очков и пустился в пространное разъяснение:

– Ну подумайте, что есть эволюция? Сначала были углеродистые молекулы с их тысячами симметрично сгруппированных атомов. Затем клетка, где в минимальном объеме тысячи молекул образуют как бы систему винтиков. Затем многоклеточные, где клетка – всего лишь бесконечно малый элемент. Еще дальше многоклеточные, как бы соединяясь островками, делают многообразные попытки вступить в симбиоз и подняться к более высокому биологическому состоянию. Теперь уже мыслящий покров, как зародыш планетарных размеров, на всем своем протяжении развертывает и перекрещивает свои волокна не для того, чтобы их смешать и нейтрализовать, а чтобы их усилить в живом единстве одной ткани. Все это – своего рода мегасинтез. Любой элемент может развиваться и расти лишь в связи со всеми другими элементами и через них.

Из всего сказанного Анна и Эжен поняли только последнюю фразу, но в разговор уже вступил лысоватый дядечка:

– То, что вы сказали, верно и в политико-экономическом плане, знаете ли… И особенно – в наши дни. На протяжении нескольких поколений вокруг нас образовались всякого рода экономические и культурные связи, увеличивающиеся в геометрической прогрессии. Это продиктовано самой жизнью. И, рискну предположить, что для человечества нет будущего, ожидаемого в результате эволюции, вне его объединения с другими людьми.

– При чем тут экономические связи?! – заволновалась женщина с красивой осанкой. – Я сама, между прочим, работаю в международной организации. И, смею вас заверить, никакого такого особого объединения в человеческом смысле там не вижу. Мы реализуем какие-то никому не нужные проекты, которые, якобы, должны помогать людям всего мира лучше понимать друг друга, а на деле это просто отработка грантов и работа для отчетов, вот и все…, – она замолчала, поняв, что сболтнула лишнего.

– Но а как же наука? Ведь умнейшие люди планеты, путем совместного мышления, делают гениальные открытия…, – вступился за коллективный разум юноша в очках.

– Аха, гениальные. Ядерное оружие, например. И прочая опасная или просто бессмысленная дребедень, – сыронизировал атлетически сложенный мужчина. – А сколько в научной среде дрязг, интриг, соперничества? Это же гадюшник. И даже если ученые худо-бедно работают в коллективе, то все равно это просто… муравейник. Каждый выполняет свою работу, но никакого единения душ.

– Увы, вы правы, – согласился парень. – И в этой суете каждый сам превращается в муравья, утрачивает личность.

– Вот-вот, как раз то, о чем я говорила – во взаимодействии с другими человек теряет себя! – подхватила работница международной организации.

– Но нет же, нет! – не хотела мириться с такой печальной истиной дама в шляпе. – Я все равно уверена, что, только соединяясь с другими, человек может по-настоящему раскрыть себя и стать индивидуумом. Просто, видимо, они как-то неправильно объединяются…

Она растерянно посмотрела на дядечку, вещавшего об экономических связях. Тот лишь пожал плечами. Над всеми ними распростерлись ватные крылья молчания.

– А, может…, – в общем безмолвии тихий голос Альфы прозвучал на несколько тонов выше…

Все обернулись к девушке.

– А может… Весь секрет в том, что основным объединяющим фактором должна быть не наука, не выгода, не что-то еще, а… любовь? Любовь во всех ее проявлениях. Не только как романтическое чувство, но и к людям в целом.

– Да вы прямо Библию процитировали, – фыркнул кто-то, – «возлюби ближнего своего». Только вот как это сделать? Невозможно любить абстрактную массу. Те, кто любят всех, на самом деле не любят никого.

– Нет… То есть да, но вы неправильно меня поняли, я не это имела в виду. Как-то я случайно прочитала высказывание одного средневекового философа, Николая Кузанского. Он говорил, что мир пришел к своей завершенности под воздействием сил любви. Фрагменты мира ищут друг друга. И люди – тоже фрагменты мира, и они тоже ищут друг друга. Но только любовь соединяет существа с их сутью. Только в ней существа обретают себя самих. И всеобъемлющая любовь не только психологически возможна, она единственно полный и конечный способ, которым мы можем любить. Но, конечно, нельзя любить абстрактную массу, как вы выразились. Но если каждый из нас личность, то и все человечество состоит из личностей, и его можно любить… А еще, наверно, надо нащупать какие-то общие моменты, точки соприкосновения, при помощи которых мы сблизимся, и…

Альфа сбилась, потеряла нить размышлений, замялась и умолкла, но парень в очках уже подхватил мысль:

– И тогда мы все объединимся в некой сверхточке. Например, в точке «Омега», – он указал на дверь, которая, словно от движения его руки с обгрызенными ногтями и следами от ожогов химическими реактивами, вдруг отворилась. Звучащая внутри музыка стала громче, и, заглядывая через головы и плечи друг друга, все собравшиеся, включая Анну и Эжена, к изумлению увидели внутри не помещение, а огромный парк, залитый мягким полуденным солнцем. В густых зарослях деревьев прятались беседки, на небольшой сцене играл джаз-бэнд, по аллеям бегали белки…

Сперва все, опешив, просто толпились у входа, неуверенные в том, не стали ли они жертвами коллективной галлюцинации. Потом мужчина, который вначале разговора так активно защищал одиночество, тряхнул головой, взял под руку женщину с красивой осанкой и решительно переступил через порог. Его примеру последовали и остальные, кто парами, кто тройками…

Последними вошли Анна с Эженом, Альфа и молодой химик.

– Вы просто гений! – воскликнул он, обращаясь к Альфе. – Вот, значит, каким был «ключ» к этому… хм… клубу. Нужно было догадаться, в чем секрет объединения людей. Теперь мы точно сможем найти себе пару и друзей.

– По-моему, мы уже их нашли, пока спорили, – негромко засмеялась Альфа. – И давай на ты… На каком ты курсе?

Они ушли вдоль одной из аллей, обсуждая свои студенческие дела. А Эжен с Анной остались стоять у самого входа, думая, какое отношение имеет этот парк к их поиску и имеет ли вообще.

– Если однажды все человечество действительно объединится с помощью любви, то это уже будет какой-то новый духовно-ментальный организм, – поделился Эжен мыслями с женой. – И он будет бессмертным, потому что не только знания умершего человека, его опыт, но и его душа никуда не денется, а останется в этом большом всеобщем… Кажется, я заговорил, как проповедник?

– Есть немного, святой отец… Но, кстати, об опыте и так далее – ведь то, что мы ищем, это ведь тоже, по сути, объединение. Объединение с теми, кто переживает такие же проблемы, как мы сами.

– Так может, мы уже пришли…?

– Нет, – чуть подумав, отмела спасительное предположение Анна. – «Омега» – для них. Это их точка соприкосновения, – она указала на дерево, с которого дядя «Экономические связи» безуспешно пытался сорвать цветок на шляпу дамы, мечтающей о третьем замужестве.