Не ходи ва-банк в раю. Том I

Голова Энрике вздёрнулась, взгляд сосредоточился. Инанна усмехнулась и продолжила:

– Да, речь о тебе. Альфрамо подменил яд у лекаря Иосифа на лёгкую настойку. А твой лекарь, Иосиф, сефард, полагает, что травит медленно тебя уж месяц. По его расчётам, ещё недели три, и ты должен будешь захиреть.

Сделав паузу, глядя в расширившиеся глаза Энрике, богиня вновь заговорила:

– Удивлён? Так слушай! Утром твои арестуют Альфрамо и тебе доложат. Повторю, его не тронь, отпустишь. А с Иосифом поступай как знаешь. Но до суда он должен жить! Не убивай до казни! Понял? И арестуешь только через два часа после его встречи с Анной.

– Кто она? – прошептал Энрике.

Инанна усмехнулась, завершила разговор:

– Она – красотка. В прежней жизни фаворитка курфюрста Бранденбургского. Но мной дарована ей жизнь иная – дочери рыцаря из окружения князя. Она путешествует и прибудет с последним кораблём твоей армады. В полдень. Сам выйдешь к Королевскому дворцу. У пристани её увидишь и узнаешь. Об этом позабочусь я. Повторю, для тебя – я дьявол! Лишь для тебя. И Бог не защитит, поскольку ты душу осквернил, обогащаясь на костях.

Лицо Энрике выражало предельное напряжение. Все мышцы тряслись, чтобы преодолеть силу Инанны и вскочить, наброситься на неё. Испытанного унижения он перенести не мог. Так ему казалось.

– Я тебя ещё не унижала, – спокойно констатировала богиня, считывая его мысли. – А посему не испытывай моё терпение. Да, и оставайся сам собой. Пусть всё случившееся покажется тебе лишь жутким сном, но вещим. Сном…

***********

*****

Уже с рассветом Великий инквизитор-мор восседал в высоком, тяжёлом кресле, ничем не уступающем трону его старшего брата – короля Португалии Жуана Третьего. На его молодом, красивом лице блуждала тень глубокого раздумья: не давал покоя ночной кошмар.

«Это ощущение. Раздвоение… – думал инквизитор. – Я же был без памяти при теле и одновременно при памяти, но без тела. Я, осознающий, что покинул тело, в то же время лежал обездвиженным и не мог понять, кто же я! И она… Золотой подбородок. О нет, это был не сон! Дьявол…»

Холодный пот покрыл всё тело. Но тут же ему на смену пришло удушье, затем кончики пальцев забарабанили по столу.

– Ну, нет! Не одолеешь, хватит! – взревел Энрике и, освятив себя, стал целовать крест.

Переведя дыхание, несколько успокоившись, заявил сам себе:

– Довольно, дел полно!

Взяв себя в руки и отогнав ночной кошмар, ушёл в размышления о делах насущных. Мысленно весь свой внутренний гнев направил на братца-короля. Чем не лучшее лекарство.

Дело в том, что год назад, предшественник Энрике, инквизитор Диогу да Сильва, повторно назначенный Папой на этот пост, вызвал крайнюю немилость короля Жуана. Сначала Сильва, служивший у короля ближайшим советником, бросил монарха и умчался в Рим за кардинальской шляпой. А возвратившись, проявил свой гонор, не пожелав возрождать аутодафе и массовые расправы, к которым понуждал деспот-монарх, ведомый женой-испанкой Катариной. Катарина, сестра короля Испании Карла Пятого, Великого Императора, изгнавшего даже самого Папу Римского на остров, пылала ненавистью к маранам, наводнившим Португалию после их изгнания из Кастилии и Арагоны. Жена-королева не учитывала того, что именно они несли в Португалию прогресс и деньги. Её волновало одно – как отобрать у них последнее и прикончить особо ретивых. А тот Сильва, при поддержке Великого Престола, не только бездействовал, а даже стал помехой в реализации кровавых планов.

Король, узнав, что Сильва осмелился не только противиться его воле, но и стал собирать на него компромат, тут же молниеносно вышиб его из кресла инквизитора, любезно предоставив этот пост своему младшему брату Энрике, готовому идти на всё ради абсолютной власти и золота.

Короля не в полной мере устраивал и Энрике. По его мнению, Энрике затягивал с массовыми репрессиями. А посему, король взял, да и убил через наёмников предателя иудеев Баштиаму Роиша. А убийство свалил на самих же иудеев. Чем не помощь братцу-инквизитору для обоснования массовых репрессий и началу тотального религиозного террора?

Только вот Энрике воспринял это по-своему: тайное всегда когда-то становится явным, тем более иудеи весьма успешно подкупали в Риме папский двор. Энрике вспомнил тот разговор с королём. Как важен был тогда Жуан, заявляя молодому инквизитору:

– Мне вновь пришлось взять инициативу в свои руки. Ты понимаешь, о чём я. Надеюсь, что найти «истинных» убийц ты будешь в состоянии? Полагаю, там целая организация. Сделай это скорее, чтобы, чего недоброго, ещё нас не оклеветали изворотливые хитрецы.

В тот момент, отвечая поклоном, Энрике думал о другом. О том, что озлобленный за лишение поста инквизитора кардинал Диегу да Сильва начнёт ковыряться в этом деле через свои возможности и выйдет на след короля. Так оно и случилось. И вот сейчас не король, а сам Энрике должен был зачищать через трибунал, да и иначе, истинных свидетелей. Самого Диегу король и Энрике трогать боялись, исходя из близости того к Святому Престолу.

Энрике вызвал своего первого помощника и обратился к нему:

– Ложный донос Сильвы в Рим по участию монарха в организации убийства Баштиаму Роиша. Что сделано?

– Не беспокойтесь, Ваше Высокопреосвященство. Посланник Сильвы бесследно исчез в начале пути. Донос с протоколами тоже. Впрочем, как и свидетели, – отрапортовал помощник. Судьба наказала их, а доказательствам больше неоткуда взяться.

– Я не только об этом. Самому Сильве рот заткнули?

– Да. Весьма аккуратно. Наши подношения Джанпьетро Карафе дали свои плоды. Кардинал направил из Рима своего посланника. Он вчера довёл до Сильвы, что Святой Престол и орден Театинцев не желает осложнений в отношениях с Вашим братом Жуаном, а тем более с королём Испании. Посланником сделан однозначный намёк на то, что и сам моралист Сильва может поплатиться головой. Сам Рим намекнул.

Энрике удовлетворённо хмыкнул. Помощник завершил доклад:

– Да, в конце концов, убитый Роиш всего лишь предатель маранов, а с предателем надобно поступать так, как поступил Жуан. Независимо от того, кого Роиш предал.

Энрике внимательно всмотрелся в глаза помощника. Заговорил:

– Ты полагаешь, что король убил? И Баштимау был дураком? Может, ты болван? Король не убивал, а мы лишь подкупаем Святой Престол, чтобы Сильва не купил раньше нас!

– Помилуйте, оговорился, – покраснев, ретировался помощник.

– Ты уверен, что Сильва заткнётся? И кардинал Карафе не предпочтёт двойную игру? Взяв деньги, не сыграет ли затем против Жуана и меня?

– Кардиналу довели и Вашу мысль о епархии, которую Вы желаете ему передать в управление. Сообщили и сумму постоянного дохода, каковы там пожертвования, сборы. И о возможности наследования епархии сыном кардинала. Он желает через месяц прибыть лично. Ознакомиться, – рапортовал помощник.

Поднеся палец к виску, как бы вспоминая, продолжил:

– Кардинал был весьма возмущён поведением Сильвы. Дословно в гневе заявил: «Сильва ещё пытается обвинить короля перед Святым Престолом? Да и в чём? В убийстве? Он мне надоел уже с обвинениями Жуана в составлении от имени евреев фальшивых листовок с нападками на католическую церковь. Кого Сильва намерен опорочить? Наместника Бога в одной из великих империй, простирающейся от Гоа до Юго-Западных земель Америки. Да… Сильва явно пренебрёг оказанной ему милостью от Святого Престола».

– Что ещё по этому делу? – спросил Энрике.

– Мы приложили максимум усилий, чтобы трое маранов взяли на себя грехи в изготовлении тех самых фальшивых листовок. Теперь все следы ведут к их секте. Они, в ходе допроса признали свою вину и указали на десятки «заговорщиков». Потуги Вашего предшественника скомпрометированы полностью и развязывают нам руки для массовых арестов.

– Но ты знаешь, как сам Папа может отнестись к этому. Ведь всё ещё доверяет Сильве.

Помощник самодовольно улыбнулся, осознавая, что и в этом упредил самого Энрике. Ответил:

– Мы привлекли к допросу тайных ищеек Святого Престола, из числа вновь сформированного Ватиканом «Общества Иисуса». Уж они точно сведут на нет все сомнения Папы.

Энрике усмехнулся. Он уже перевербовал этих посланников Ордена Иезуитов, представляющих под видом благих начинаний, вновь созданный разведорган Католической Церкви.

– Лично отвечаешь за работу с иезуитами. Как полагаешь, мы надёжно заинтересовали их в лояльности к нам?

– Проверяем их каждый шаг. Пока полного доверия нет. Посему наши офицеры перед допросами поработали предварительно с роднёй маранов, обвиняемых в изготовлении листовок. Гарантировали спокойную жизнь членам их семей. Пообещали, что перед сожжением на костре они предварительно будут умерщвлены. Затем я лично организовал свидания осуждённых с их жёнами и детьми. Таким образом, они не откажутся от показаний и в светском суде, и перед казнью. А каковы были их раскаяния! Как они звучали в присутствии иезуитов и францисканцев.

– Хорошо.

Встав с кресла, Энрике заходил по просторному залу, так и не отпустив помощника. Шаги отдавались эхом, затем гасли в колоннадах. Внутренний ужас от ночного кошмара удалось несколько заглушить. Но было мало. Энрике стал разогревать себя нетерпимостью к Ватикану:

«Папе всё мало? Сколько денег отправлено. Подумаешь, мне двадцать семь. По законам Святого Престола на пост не ранее сорока. Так забудь, Папа, про законы, когда речь идёт об инквизиторе Португалии! Что значит возраст? Дело не в нём. Папа, Павел Третий, не пора ли тебе усмириться? Опять шлёшь очередной протест по моему назначению? А у меня свой протест тебе – сожгу на кострах пару сотен лиц „известной национальности“, которые направили в Рим твоим кардиналам взятки за опротестование вынесенных мною решений!»

С этими рассуждениями зло сплюнул на пол. Но внутренняя ярость не оставляла: