Дети царя Салтана

– В комнате оставила. Пойду, схожу,– она повернулась, чтобы уйти, но остановилась и оглядела всех.– Но вы никуда не уходите. Я быстро. Давно я такого шоу не видела с исчезновением, тайными ходами, подставным покойником.

– Да, какой там,– Виктор Павлович махнул в ее сторону рукой и крикнул ей в спину.– Мы за столом будем.

– Тебе не кажется, что она слишком спокойная?– прогунделя через нос мне в затылок Ирина, видимо, стараясь, чтобы ее не услышала Мила, которая так и стояла возле нас.

Я кивком головы, без голосового сопровождения, подтвердила ее предположение. Мне тоже показалась странной реакция Екатерины Дмитриевны, и я решила, для начала, максимально сосредоточить внимание на ней, потому что по всем признакам, она знала гораздо больше, чем кто-либо из нас.

– Какая гадость и жестокость,– с отвращением поморщился Виктор Павлович, разглядывая манекен с ног до головы.– Это, какому же извергу такое в голову пришло?

– Я бы этих двоих со счетов не скидывал,– выдал, явно из мести, Олег.– Пока они не приехали, все спокойно было. А как только они переступили порог дома, сразу Ксюха пропала, а теперь и этот поддельный «мертвяк» появился.

– Да мы по просьбе Ксюши и приехали,– не удержалась Ирина, снова показавшись частично.– Она нас и позвала, чтобы во всем разобраться, потому что ей уже давно кто-то записки с угрозами подбрасывает.

– Какие записки?– вздрогнул Виктор Павлович.– В белом, незапечатанном конверте?

– Да,– вышла полностью из укрытия Ирина и встала с нами в ряд, плотно прижав меня к Миле.– А вы откуда знаете?

Но мужчина не ответил, выйдя из кабинета.

– То, же мне доморощенные «мисс Марпл» нашлись,– хрюкнул Олег и вышел за Виктором Павловичем.

– Свинопас,– высказалась Ирина после того, как за молодым человеком, быстро семеня ножками, оставила нас и Валерия.– И что она в нем нашла?

– Я знала,– отодвинулась Мила, предоставляя мне свободное пространство, потому что стоять зажатой с двух сторон ею и Ириной, а сзади ногами манекена, превратилось для меня в невыносимое испытание. – Она мне их показывала. Но она ничего не говорила про вас. Вы из полиции?

– Да,– опередила меня подруга.

– Нет,– мне не хотелось врать, потому что по опыту я знала, что ложь, кроме как к дополнительным проблемам, не и к чему хорошему не приведет.

– Мы частные сыщики,– стукнула меня сзади Ирина, стараясь сделать это не заметно.

Но старания ее не включали в себя функцию обезболивания, поэтому я, вскрикнув, дернулась.

– Понятно,– от внимания Милы не ушел ни один нюанс нашего «мирного» диалога с Ириной.– Значит сыщики.

– Сыщицы,– поправила ее подруга, совершенно не испытывая муки совести.– Так точнее будет.

Поразившись, в какой раз, наглости подруги, я вздохнула и вышла из кабинета.

За столом уже сидели все, включая вернувшуюся Екатерину Дмитриевну, которая, закинув ногу на ногу, то затягивалась сигаретой, то выпускала дым. Но на этот раз эффектно, свернув губы трубочкой, чтобы дым покидал ее легкие колечками. В отличие от остальных, красующихся своими ночными нарядами, она успела взять не только сигареты и переодеться, но и нанести легкий макияж. Халат ее поменялся на синее платье без рукавов и с глубоким декольте, а волосы были прибраны под синюю ленту. «Настоящая женщина, в любое время суток настоящая женщина»,– подумала я, разглядывая Екатерину Дмитриевну. Сколько ей было лет, я определить не могла, да и никто не смог бы, потому что, думаю, целью жизни Екатерины Дмитриевны и было то, чтобы никто этого определить не смог. Одевалась она со вкусом и носила обувь на каблуках. Может по вечерам она и растирала ноги от боли, но на людях она несла свое тело прямо и с завидной осанкой. Супер красавицей ее назвать было нельзя, так, обычное лицо среднестатистической женщины славянского типа, но то, как она умела преподнести все это, вызывало во мне и уважение и зависть. Чем она занималась, кем работала, было тоже загадкой. Хотя, если произвести математический расчет и свести цифры возрастов Ксюши, ее папы и мамы, подругой которой и являлась Екатерина Дмитриевна, то получается, что она, скорей всего, уже коротала дни, пребывая на пенсии. И все, же в ее внешности я разглядела одно «но», которое она, в спешке, забыла спрятать, и которое огромной коричневой кляксой «красовалось» на ее левой руке, с внутренней стороны, на три пальца выше кисти. Но даже не это поразило меня, а то, что это пятно было густо усеяно волосами, растущими по всей его ширине и длине.

Екатерина Дмитриевна, словно почуяв, перевела взгляд на меня. И, определив предмет моего любопытства, резко убрала руку, спрятав ее под стол.

– И так,– начал стихийное заседание Виктор Павлович после того, как к нам присоединились Мила с Ириной.– Стало понятно, что теперь вообще ничего не понятно. Что это за шутка с псевдо мертвецом на веревке? Кто этот шутник? И для кого и с какой целью все это представление? У кого-нибудь есть версии?

Но, судя по тишине, которая накрыла нас, как одеялом, ограничив доступ любому шороху, ни у кого подходящего варианта для объяснений не нашлось. И такое беззвучие продлилось бы вечность, если бы не урчание в животе Олега.

– Я боюсь,– встала со своего стула Ирина, чтобы вцепившись в спинку моего, снова воспользоваться мной, как щитом.– Он точно меня съест. Видела, какое у него пузо? Да я там вся, без остатка сгину. Еще и для тебя место останется.

– Перестань. Не до этого сейчас,– стало мне немного стыдно за подругу.

– Я дурами не питаюсь,– Олег явно не собирался давать Ирине спуску, уже начиная «сжирать» ее, но пока еще только глазами.– Тем более не первой свежести и, залежавшимися в девках.

– Ах, ты гад,– схватила Ирина со стола нож и всем сразу стало понятно, что кровопролития не избежать.– Я тебе эти слова сейчас знаешь, куда засуну? Ты до конца жизни будешь запорами маяться.

– А рискни,– соскочил и Олег, урчания живота, которого стало еще громче, ассоциируясь у меня с «грозой в начале мая».

– Прекратить!– стукнул кулаком Виктор Павлович, сидевший во главе стола, на том месте, которое до него принадлежало Ксюше.– Сели и успокоились.

Все беспрекословно подчинились, в том числе и живот Олега, который вдруг перестал издавать свои устрашающие звуки.

– Значит так,– начал Виктор Павлович.– В связи с тревожной и непонятной обстановкой, объявляю перемирие. Мы сейчас должны быть, как один организм. С моей дочерью беда. Как вы это не поймете? И я не представляю, что делать.

– Понял, Шерхан?– показала Ирина язык Олегу.– Умерь свой аппетит.

– Заткнись,– цыкнул тот ей в ответ.

– Нет, ну это уже слишком,– всплеснула руками Валерия.– Папа, утихомирь, пожалуйста, эту энергичную женщину с килтом, вместо лица. Сил же никаких уже нет терпеть ее оскорбления.

– Что она сказала? Что у меня вместо лица?– склонилась ко мне Ирина.

– Килт – это такая юбка, которую носят шотландские мужчины,– торопясь и шепотом разъяснила я ей, потому что ждала, что ответит Лере Виктор Павлович.

– Где носят? На лице, что ли?– то ли не могла понять, то ли принять обиду Ирина.

– Почему на лице-то?– начала я заводиться.– Где положено носить юбки, там и носят.

– А-а-а,– протянула подруга, задумавшись, но что-то мне подсказывало, что там, в ее умозаключениях не все так просто, как она пыталась передать, через свое «а-а-а».

– Я повторюсь,– еще более грозно возвестил Ксюшин папа,– Пе-ре-ми-рие! Ирина,– уже мягче, обратился он к подруге.– Я тоже недолюбливаю Олега.

– Папа,– воскликнула возмущенно Валерия, перебивая мужчину.

Виктор Павлович поднял правую ладонь, давая понять Лере, что он еще не закончил:

– Недолюбливаю – это еще слабо сказано. Он – тунеядец и нахлебник, который живет за мой счет. Так за что мне его любить и кормить? Мне вполне достаточно тебя и твоей матери, которые возомнили себя особами «голубых кровей».

Я с интересом посмотрела на Олега, на которого сейчас были устремлены взгляды всех.

Молодой человек, с золотой цепью и крестом в пол живота (как я и предполагала), который, чуть ранее, фонтанировал наглостью и хамством, в один миг перевоплотился в мальчика с грустными глазами.

– Мы не задержимся здесь ни на минуту дольше,– взлетела со стула Валерия, часто хлопая ресницами, и у меня создалось впечатление, что благодаря этим взмахам, словно крыльями, она и сумела так быстро подняться.– Олег. Мы уезжаем.

– Вот и правильно,– подхватил ее идею Виктор Павлович.– Я изначально утверждал, что не нуждаюсь в вашем сопровождении, которое больше напоминает слежку. А матери своей передай, что я принял окончательное решение о разводе с ней.

– Но,– у Леры словно застрял в горле ком, и она, готовая уже продемонстрировать всю свою гордость, застыла статуей, с широко открытыми глазами.– Как же мы с мамой?

– Работать пойдете. Как все. Как вон она, она и она,– Виктор Павлович прошелся по кругу, указывая на каждую из нас.– Ксюша, кстати, тоже работает и не считает это зазорным. Вот и с вами ничего не случится, если вы на свой кусок хлеба начнете зарабатывать сами. На первое время, пока ищите работу, я вам денег дам, квартиру тоже оставлю, а дальше крутитесь.