Сюжет для жизни

Она не только отключила телефон, но и с мясом выдрала телефонную розетку, а потом заделала дыру гипсом и покрасила в цвет стен. Как и не было телефона.

«С хозяином объяснюсь. Когда съезжать будем, оплачу установку. А сейчас так спокойнее. Он не посмеет ничего делать. Мобильник у него есть и, видимо, он покупает карточку. Слава Богу, что нет общего счета. Денег не давать! А всё-таки, какой он жалкий. Вот навязался на мою голову!»

Кирюша всё сразу понял и сказал:

– Мам, зачем он опять здесь? Жалко его, конечно, но я ему не верю и ты не верь, мам. Он всё время врет и выкручивается.

«Правда, правда, – в панике думала Маня. – Всё, до первого светофора», – пообещала она себе.

Время шло. Она научилась не обращать внимания на то, что в квартире, кроме неё и сына, присутствует кто-то ещё. Они с Кириллом ходили гулять, если она не очень уставала после работы, много говорили «за жизнь». Он был уже совсем взрослый – её мальчик…

А потом однажды она пришла с работы и увидела на диване нечто до тошноты знакомое – тушку мужа, скованную неподвижностью, но не смертной (прости, Господи, лучше б уж…). Муж был пьян до столбняка. Позже он как-то умудрился скатиться с дивана, но даже грохнувшись на каменный пол, не шевельнулся, а продолжал спать и ароматизировать воздух пивным духом. Интересно, что как раз только пивом он и накачивался. Его нежный организм водку не принимал.

Маня от тоски и неизбывности этого ужаса, тихонько завыла. Случайно бросив взгляд на стол, она увидела клочок бумаги. там было нацарапано слабеющей рукой: «Маня, я в запое. Спасай!»

«Сдохни, сдохни, – молилась она, – сдохни, всех избавишь. И себя в первую очередь». Ей совсем не было страшно от своих пожеланий. Но, тем не менее, наша Маня ещё очень далека была от другой себя, которая родится только через пять долгих лет. Та, другая, новая Маня, будет думать совсем по-другому. Она просто не позволит никому другому больше навязывать ей условия и сценарий жизни. А пока… Она наблюдала эту деградацию своего муженька и знала, что это, безусловно, ей в назидание такая жизнь. Но ждать Маня умела.

Среди ночи она услышала скрип. Она встала с постели и тихо подошла к двери спальни. Скрип доносился из салона, точнее- с балкона. И это был довольно громкий звук.

Маня пошла туда и увидела такую картину: муж стоял на ручке кресла (это она так угрожающе скрипела) и, одной рукой опираясь о стену, другой пытался надеть на шею веревочную петлю. В полумраке Маня не очень рассмотрела веревку и вначале струхнула, но тут же сообразила включить свет. И вот тогда она, обозрев эту «трагическую» картину, расхохоталась.

Висельник-неудачник наконец-то, неловко повернувшись, сверзился вместе с ручкой от кресла, в руках его была зажата верёвка, похожая на те, которыми в бывшем СССР перевязывали почтовые посылки и бандероли. То есть, априори, повеситься на такой верёвке было невозможно. Непонятно было, куда он собирался цеплять другой конец веревки – гвоздей поблизости не наблюдалось. Может, на люминесцентную лампу? Но, учитывая качество креплений и вообще качество многих ремонтно- строительных работ на новой родине, можно было предположить, что трагедия с первой же минуты превратилась бы в фарс. Доброволец-самоубийца, в крайнем случае, мог бы стать инвалидом в результате падения на него лампы вместе с куском потолка. Но и это ещё большой вопрос…

Пьяным, как известно, везёт.

«Это уже „белочка“, надо срочно что-то делать», – поняла Маня.

В рекламных проспектах, которых множество выпускалось по всей стране, можно было найти что угодно. Маню интересовало только одно – выведение из запоя в предельно сжатые сроки. И она нашла. Разовая капельница стоила три с половиной тысячи шекелей. Никаких чеков, только наличка и только один платёж. Теперь у неё была зарплата, на счету лежали первые деньги, но вот-вот надо было платить за квартиру. А эта пьянь, понятное дело, за время своего философского занятия – познания жизни, лёжа на диване, лишилась работы.

За пару дней до того, как мужа оттуда выперли, он успел взять заказ на изготовление кухни у одного сабры. А теперь, вспомнив, позвонил и поинтересовался, не хочет ли тот получить свой заказ вне очереди и побыстрей. Тот обрадовался, и тогда наш «папа Карло» предложил свои услуги, но в обход мастерской, где он якобы до сих пор работает. Чего уж он наплел бедолаге-заказчику, учитывая полное невладение ивритом, трудно сказать. Но… невероятно – сработал советский феномен: Сергей – золотой человек, душу отдаст. А пока что любитель нестандартных кухонь отвалил «золотому человеку» шесть тысяч предоплаты на покупку материалов. Удивительное, воистину, рядом: так «развести» коренного израильтянина – надо уметь.

Разумеется, Маня узнала всё это уже много позже, когда, как обычно, пришли крепкие ребята, на предмет «научить Родину любить». Оказалось, что сабра вовсе и не сабра, а самый что ни на есть наш, только живёт здесь двадцать лет. Теперь хотя бы стало понятно, на каком языке они объяснялись. Муженёк, птица- говорун, уж на русском-то языке мог кого угодно в чём угодно убедить. Талант не пропьёшь.

Чего не скажешь о деньгах. Шесть тысяч-то…

Может, так скоро и не хватились бы, но вмешался случай (а мы знаем, что это просто псевдоним того, кто случайностей не допускает). Заказчику позвонили из мастерской через день после того, как он отдал деньги Маниному мужу, и сказали, что он может забирать свою кухню и рассчитаться уже сегодня. Вот тут и выяснилось, что деньги на покупку материалов получил Сергей. «Какой Сергей? Как какой?! Который у вас работает. Да он у нас уже не работает, три дня как уволен. А как же деньги? А зачем вы ему деньги давали? А договор подписали? Нет никакого договора!»

Короче, всё прояснилось. Телефон у него не отвечает. А кто знает, где он живёт? Выяснилось, что случайно запомнил дом один из рабочих, который как-то подвозил Маниного мужа после работы. Ну, а квартиру найти труда не составило. И вот, Маня открывает дверь… Нет, это просто дежавю.

Всё-всё до боли знакомо, даже, кажется, рожи те же. Эти, правда, бить жулика в присутствии жены и ребёнка не стали. Они его просто сняли с дивана и, унося, сказали Мане: если в течение недели денег не будет – ставим на счетчик. А пока мы у вас заберём музыкальный центр, стиральную машину и телевизор.

– Кровать тоже? – спросила Маня.

– Нет, – на полном серьезе ответили налетчики, – надо же вам на чём-то спать…

– Ну, спасибо! – от души сказала Маня. – Если что, заходите, будем рады и поможем, чем можем.

– Вы не очень-то радуйтесь, – предупредили поборники справедливости, – вам платить.

– Ну, нет, – Маня улыбнулась, как можно дружелюбнее, – вы на меня не рассчитывайте. Он вам сам заплатит. На худой конец, можете не возвращать все эти конфискаты.

– А вам мужа не жалко, девушка? – спросил, видимо, самый сердобольный из дружины.

– Нет – беззаботно ответила Маня. – Жалко, что рабство отменили. Он бы мог на вашего пахана поработать только за харчи, долг отработать.

– Идея, Боб, как думаешь? – спросил один.

– Нормально.

– А ты, Рудик?

– Можно с шефом перетереть.

Один из них повернулся к Мане и сказал:

– Вы не боитесь?

– Чего я должна бояться? Я уже отбоялась. А здесь каждый за себя. Я деньги у вашего шефа брала? Нет. Сын тоже, тем более, что это и не его сын вовсе. Жена я ему только по паспорту. Хотя вам-то это до лампочки. Ну, всё равно, разбирайтесь с ним, как хотите. Всего хорошего! – и Маня закрыла за ними дверь.

Потом у неё случилась самая настоящая истерика. Она хохотала и плакала, она могла бы сейчас убить, ей даже захотелось, чтобы сейчас что-нибудь произошло. И она, со своей этой злостью, была бы на сцене событий отнюдь не лишней.

Тут она увидела, что Кирюши дома нет.

Маня выскочила на балкон, начала звать сына.

– Ну, чего? – отозвался снизу ребенок.

– Поднимайся, сынок, – попросила Маня.

Кирюша вошел и сказал:

– Мам, я к дедушке с бабушкой хочу.

– Хорошо, Кирюш, завтра пятница. Поедем.

– Мама, ты не поняла, я вообще туда хочу.

– Как – вообще? – потрясенно спросила Маня.

– Насовсем.

Маня тихо сползла по стене на пол.

Глава 14

ОтпускА у Севы были обидно короткими, даже половину намеченного они с Маней не успевали сделать за эти куцые недели. Потом, когда Маня оставалась одна, начиналась её отдельная от Севы жизнь, совсем отдельная, потому что Севе она об этом никогда не рассказывала.

У Мани была проблема, да-да, именно у Мани. Сева это проблемой не считал и очень спокойно относился к Маниному желанию иметь ребенка, Вся закавыка была в том, что желание у Мани имелось, а реализоваться не могло. Сева никакой беды не видел в том, что вот уже несколько лет все Манины беременности кончаются одинаково безрадостно.