Венеция. Исповедь монашки

Фенди гордо задрала нос:

– Это, – она ткнула себя в грудь, – два евро.

– Что-о-о-о?

Все перевели своё внимание со сцены на грудь Фенди.

– Что ты хочешь сказать? Раздела бедного за углом и дала ему два евро?

– Франческа в субботу показала мне секонд!

– О! Это тот, который она всем обещала показать! Где он находится? Тебе понравилось?

– Честно говоря, нет. Большинство вещей просто навалено в мешках внутри помещения, и в них надо ковыряться часами, чтобы что-то найти.

– А как они назначают цену?

– Они взвешивают. Цена идёт за вес.

– А ты с Франческой была?

– Ага, и с Зои, та тоже очень любит винтажные вещи.

Внешний вид Франчески сразу выдавал в ней местную. После этого разговора все старались как-то изменить свой гардероб «под венецианский» (читай «под Франческу»). Речь идёт о мешковатых нарядах, лёгких и натуральных тканях, крупных аксессуарах, приглушённых тонах. А вот Зои носила очень-очень странные вещи – скорее, из своего детского гардероба. Притом что фигура у неё взрослого человека.

Слово «винтаж» из уст австралийки с хорошим акцентом прозвучало очень пафосно. Мне сразу захотелось посмотреть на этот секонд с вещами из прошлого.

Вернулся мальчик Элеоноры с целой бутылкой: я подумала – всех угостить, чтобы мы не отвлекались от концерта.

Девушка на сцене уже разогрелась и перешла на репертуар танцевальных песен, призывая к ней присоединиться. Наш столик, ближайший к сцене, стал частью танцпола. Через мгновение кто-нибудь на него, того и гляди, вскочил бы и стал танцевать. Парень из бара поспешил отодвинуть нашу компанию подальше. Девчонки пустились танцевать.

Ну вот, на одном бокале вина много не станцуешь, тем более под латинский фольклор, и я глазами стала искать проход в бар. Боком я вернулась к барной стойке и вдруг между баром и шикарной лестницей заметила проход на улицу, получается – сквозной. Я приблизилась и увидела что-то вроде деревянных мостков, ведущих к каналу. Очень узких, чтобы пройти в темноте, и достаточно широких, чтобы спрыгнуть в катер. Мостки привели к надстроенному балкончику. Две парочки сидели на краю и болтали ногами, касаясь кончиками пальцев воды. Их силуэты освещались двумя большими свечами.

Я вгляделась в темноту канала, зажатого между двумя каменными улицами. Кромешная тьма, ничего не видно. Ну надо же! Кто бы мог подумать, что в хостеле окажется такой романтичный, очень венецианский уголок.

– Эй, ты чего тут? – прошептал голос сбоку.

Там стояла трезвая Фенди.

– Думаешь, Венеция больше для приезжих или для местных? – пробормотала я, окутанная романтикой вечера.

Она покосилась на парочки со свечками.

– Мне жаль местных. Их тут почти нет. Аврора тоже себя венецианкой считает, типа из-за того, что живёт здесь. Но ей просто удобно тут работать. К сожалению, Биеннале не дала Венеции новых рабочих мест, а, наоборот, привлекла специалистов из других стран.

– Знаешь, где она живёт?

– Нет, в гости ещё к ней не ходила.

Мы засмеялись громко, и наш голос понёсся по туннелю над каналом в темноту.

– Нас уже, наверное, потеряли, там началось самое веселье!

Дворик палаццо было не узнать. Он наполнился танцующими людьми. В этой толпе я пыталась высмотреть одногруппниц – безрезультатно. Вдруг толпа расступилась по центру, образуя круг, и заулюлюкала: кто-то явно показывал класс в кружке. Мы подошли ближе: это оказалась Кристина. Крутя бёдрами вправо и влево и, кажется, по кругу, она двигалась очень профессионально. Подобное я видела только в жарких бразильских сериалах.

В толпе, хлопая в ладоши, танцевала Элиана, тоже показывая какой-то танец.

– Эй, Тати, ты как дерево! Иди сюда, я тебя научу.

Она схватила меня за руку и потащила в толпу. Кошмар, кошмар, – думалось мне. Последний раз, когда я пыталась танцевать подобное, меня отправили на скамью уже через две минуты, обозвав бревном. Это было на Кубе, в городке Тринидад. Мы с подружками пришли на танцевальный вечер – других развлечений там просто не существовало – и радостно откликнулись на предложение профессионалов станцевать. Я помню, как старый кубинец – худой как жердь, чёрный как шоколад и высохший как мумия – шарил по моей спине, пытаясь на что-то положить руку. Но, так и не нащупав выпуклостей и опоры для руки, он отправил меня обратно, презрительно оглядев с ног до головы. Мои формы совсем не соответствовали формам кубинок. Эля не собиралась трогать моё тело. Она показывала движения, призывая повторять, но отделаться от чувства нехватки мяса на теле мне было очень сложно.

– Си, си! – подбадривала она.

В какой-то момент я плюхнулась на кресло около ближайшего столика. Перед моими глазами кто-то тут же поставил открытую бутылку вина. Молодой человек, глотнув из горлышка, освободил руки, чтобы прижать энергично танцевавшую Кристину к себе. Крис не отодвинулась, как это бывает на дискотеках, а, наоборот, пустилась с ним в танец, приблизившись к нему критично близко.

– У-у-у-у, – тут же кто-то прокомментировал.

Они слились в одно целое и энергично трясли телами, потея и краснея, звеня браслетами и эротично приоткрывая рты. «Быстро он её склеил», – пронеслось у меня в голове.

Песня закончилась. Все заревели и зааплодировали. Парень, танцевавший с Крис, куда-то убежал. Она жестом пригласила меня на свой мастер-класс.

– Он тебе понравился? – спросила я, лениво передвигая конечности справа налево.

– Он? Нет. Это просто партнёрство, чтобы станцевать.

– В смысле? Ты даже не знаешь, как его зовут?

– Я даже думаю, что не увижу его больше.

– Вы так страстно двигались!

– У нас так принято. Для латинского танца желательно танцевать в паре, и ты можешь пригласить любого, и это не будет значить ничего личного.

– Удивительно! У тебя есть такой постоянный партнёр дома в Париже?

– Да. Это мой парень.

Я рассмеялась. Ну и совпадение, не правда ли?

– Так вышло случайно, Татьяна.

Ещё спустя несколько песен мы стали расходиться. Мы с Элей дружили как супружеская пара: убедившись, что у каждой из нас есть ключи, я предупредила, что закрою дверь на один оборот и пойду спать. Она же пообещала, что долго гулять не будет, и чмокнула меня на прощание, пожелав спокойной ночи.

Когда мы вышли с Крис и Фенди на улицу, то ощутили, как там тихо. Страшно представить, каково живётся местным в ближайших домах.

– Ну, давай, Тати, ты все дороги знаешь – веди! – сказали девчонки.

Меня охватило замешательство. За дорогой я не следила по пути сюда, шла за девочками. Место было для меня новым. Я бы вышла на канал вначале.