Шут герцога де Лонгвиля

– Достань ему все, что он скажет. Разрешаю.

Слуга кивнул.

– Можешь идти, – не глядя, бросил герцог молодому человеку. – И не смей впредь беспокоить меня по пустякам.

«Он не терпит никаких просьб. Вот о чем меня предупреждал Франсуа», – подумал Анри.

Он поклонился и вышел.

В тот же день у него было все необходимое для того, чтобы осуществить свои творческие замыслы.

Разнообразные лоскутья лежали разложенным на полу, столе и кровати, а Анри стоял посреди комнаты и размышлял… В этот момент вошел Франсуа и замер на пороге. Его глаза округлились, рот открылся, и некоторое время молодой человек разглядывал всю открывшуюся его взору пестроту.

– Ну, как тебе все это? – нарушил молчание хозяин каморки.

– У меня прямо в глазах зарябило, – переведя дух, ответил гость. – Что ты собираешься делать?

– Хочу сшить себе одеяние по случаю приезда госпожи Генриетты.

– Ты будешь использовать все? Тут хватит на целый шатер! – Франсуа засмеялся.

– Идея хорошая, – одобрил Анри. – Но все-таки хочется сотворить нечто такое, от чего герцог начнет заикаться. Тогда он сразу меня вышвырнет, и я стану свободным.

– Для этого тебе придется очень сильно постараться. Обычно он применяет телесные наказания.

– Да? Полагаешь, что вместо свободы есть риск улететь на небеса? – молодой человек задумался.

– Это не исключено.

– Ладно, – Анри вновь оживился. – Тогда будем действовать иначе… Можешь найти мне черную краску?

– Зачем?

– Принесешь, узнаешь! – он подошел к столу и сосредоточенно уставился на кусок красной материи.

Франсуа неслышно выскользнул из каморки.

Анри взял ножницы.

– Сейчас начнется война! – провозгласил он, врезаясь ножницами в лоскут.

Ткань смачно похрустывала под лезвиями.

Хлопнула дверь.

– Я принес! – сообщил Франсуа.

– Что? – не отрываясь от занятия, сквозь зубы поинтересовался Анри.

– Черную краску, как ты просил, – молодой человек поставил на стол небольшую чашку, перевязанную сверху тряпкой.

Затем жестом фокусника извлек из рукава маленькую кисточку. Анри оторопел.

– Плотник поделился, – объяснил Франсуа.

– Я поражен твоей расторопностью!

– Ну, я же как-никак посыльный!

Анри был в восторге:

– Франсуа! Ты просто молодец! Про кисть я даже не подумал, а ты догадался!

– Теперь ты обязан рассказать, зачем тебе краска?

– А ты слышал древнюю мудрость: «Много будешь знать, скоро состаришься»?

Франсуа насупился.

Анри понял, что обидел друга и примирительно похлопал его по плечу:

– Ну, не кисни! Я просто беспокоился, чтобы ты не стал стариком раньше времени. Тайна очень простая. Раскрасим одеяние всякими кружочками-палочками-крестиками, чтобы всем господам плохо стало.

– Ты опять за свое?

– Нет. Орнамент придаст костюму гармонию.

– Ладно, мне пора идти, – сказал Франсуа. – Когда будешь рисовать, позови меня, хорошо?

– Само собой!

Он уже пошел к двери и вдруг остановился:

– А ты сам-то справишься с шитьем? Я тут знаю хорошую портниху…

– Не извольте беспокоиться, – успокоил приятеля Анри. – Еще не с таким справлялись.

– Ну, смотри, – дверь за Франсуа закрылась.

Молодой человек возобновил кройку и все приговаривал:

– А чего тут справляться-то! Сделать из дурацких тряпок дурацкую вещь! Это и каждый дурак сможет!

Он вырезал кусок необходимой формы, по нему выкроил точно такой же из лоскута другого цвета, затем продел нить в иголку, уселся на кровать и, тихо мурлыкая, принялся за работу. Стежки ложились ровно и аккуратно, так, как учила покойная тетя Лаура, жена Альфонсо, она ведь когда-то была белошвейкой.

Анри вспомнились ее уроки. Во время остановок бродячего театра она сажала всех актерских детей, вокруг себя, раздавала швейные принадлежности и заставляла штопать и вышивать, показывая каждому, как добиваться совершенства в этом нехитром деле. У Карменситы почему-то получалось хуже всех: ткань скользила в ее руках, нитка путалась и завязывалась противными узелками, а иголку она держала от себя, потому что была убеждена, что по-другому она воткнет ее себе в живот. Никакие увещевания тетушки Лауры на нее не действовали. «Посмотри на Анри! – говорила жена Альфонсо. – Он хоть и мальчик, но у него усидчивости побольше твоего будет. Ты не шьешь, а просто наматываешь нитки, все стягиваешь и при этом злишься. А здесь нужно терпение и любовь». «Мне это надоело! – хныкала маленькая Карменсита. – Ничего у меня не получается!» «А почему у Анри все отлично выходит?» «Потому что у него руки растут как-то по-другому, ему удобно иголку держать, а мне – нет! И вообще, я устала!» С этими словами девочка отшвыривала от себя рукоделие и с громким ревом убегала прочь.

«Карменсита… ленивая дурочка!» – подумалось молодому человеку.