Шут герцога де Лонгвиля

Анри, не раздеваясь, завалился на кровать и закрыл глаза. Он подумал о том, что будет завтра… Он чувствовал себя глубоко виноватым перед своими друзьями и расценивал ситуацию, в которой оказался, как расплату за собственную глупость и себялюбие. Возможно, он был прав, ведь что такое справедливое возмездие? В чем разница между испытанием и карой небесной? Как различить это простому смертному, запутавшемуся в собственных мыслях?

Грустные воспоминания опять выжали слезы из его глаз, он досадливо смахнул их рукой и решил думать о чем-нибудь прекрасном. Или о ком-нибудь.

Он принялся фантазировать и заставил себя представить баронессу. Упрямая барышня долго не желала приходить к нему, но потом все-таки сдалась, и перед мысленным взором юноши возник образ миловидной девушки с бледным худым лицом, прекрасными белокурыми волосами и теплыми карими глазами. Но едва только он захотел приблизиться к ней, видение мигом распалось, а сам он провалился в глубокую яму. Ветер засвистел в ушах. Все окружающее скрыла таинственная темнота, похожая на черный туман…

И тут он увидел ЕЁ: она была, как обычно, в дешевом платьице голубого цвета, с монистом из медяков вокруг шеи, и волнистые длинные черные волосы тяжело падали на плечи. Синие глаза смотрели пронзительно печально, но от них исходило удивительное тепло, будто этот синий огонь хотел обогреть своими лучами всю вселенную. «Карменсита», – прошептал Анри. И тут он почувствовал, как какая-то сила несет его навстречу этим бездонным глазам. Он летит с ужасающей скоростью, а они становятся все больше и больше, и он вот-вот утонет в них, как в глубоком омуте. Но его погрузило в их бездну спокойно и мягко, а Анри тотчас увидел перед собой две синие звезды и устремился к ним… «Анри!» – сказал ее голос, и многократное эхо разнесло этот вздох по звездному океану.

Ему было хорошо. Он спал, как спят маленькие дети, когда им снится полет. Он летал всю ночь, не зная отдыха. Всякий раз он пытался дотянуться рукой до синих озер или звезд, но что-то мешало ему, а он не отчаивался и вновь и вновь предпринимал попытки. Он был молод, и вся жизнь его только начиналась. Он ни о чем не задумывался, окрыленный неведомым чувством, метался по просторам своих снов и был в эту ночь одним из счастливейших людей на свете…

Другим счастливым человеком была Карменсита, потому что ей всю эту ночь снился Анри, они разговаривали одними глазами, и девушка плакала во сне от бесконечного тихого счастья…

Наутро Франсуа разбудил Анри:

– Вставай, сейчас господин Жан пройдет по комнатам.

– Мне-то что до него? – сквозь сон пробормотал молодой человек. – Я не вхожу в число его подчиненных.

– Я бегу на площадь подметать мостовую, так что вставай!

– Да чего ты от меня хочешь?

– Сам просил разбудить тебя, что я и делаю!

– Кто? Я? Наверное, это тебе приснилось!

– Ты сам вчера сказал: «Разбуди меня пораньше, потому что приезжает госпожа Генриетта»!

– Какая еще госпожа? – сонно промямлил Анри и вдруг вскочил. – Ой! Я же забыл… Спасибо…

– Все, я свое дело сделал! – сказал Франсуа и удалился.

Анри поспешил привести себя в порядок и тоже отправился на площадь.

Там царило необычное оживление. Повсюду сновали мастеровые, кухарки, прачки и слуги. Их было очень много. Для молодого человека это было столь неожиданно, что он не сразу пришел в себя, даже протер глаза, проверяя, не мерещится ли ему. Трудно было представить, где они до этого скрывались, ведь замок казался почти необитаемым. Тут взгляд его упал на открытое окно спальни герцога, и ему сразу же стала понятна причина такого ажиотажа: в оконном проеме, сверкая белизной ночной рубашки и колпака, томно зевал и потягивался сам господин де Лонгвиль. Позади него маячила одетая в черное фигура «господина Жана», – того самого лакея, что истязал Франсуа и того же, что пригласил Анри на первый разговор с герцогом, сидящим в черной карете. Сейчас Жан с расшитым домашним платьем в руках смиренно ждал своего господина.

«Понятно, – подумал молодой человек и улыбнулся. – Герцог желает самолично видеть то, как идет подготовка к столь важному событию. Наверное, он убежден, что сам принимает активное участие в общем деле, помогает всем и каждому. Куда мы все без него-то!» А еще Анри подумал о том, как скоро герцог снова ляжет под балдахин, чтобы досмотреть прерванные сны, и что ему самому не мешало бы сделать точно так же. Он чувствовал себя совершенно лишним на этой шумной площади. Воспользовавшись тем, что герцог его не заметил, он вернулся к себе.

Когда солнце уже катилось за горизонт, а в розоватом небе начала проглядывать белесая луна, Анри расслышал доносящиеся со стороны площади какой-то шум и топот копыт.

– Никак, высочество прибыли, – сказал он сам себе и быстро извлек из-под кровати разноцветный наряд.

В наружную дверь постучали.

– Что угодно? – спросил юноша, одним прыжком очутившись у замочной скважины.

– Открой, это я, – раздался голос Франсуа.

Анри впустил его, тот быстро зашел и, смешно тараща глаза (он так делал всегда, когда был взволнован), громким шепотом сообщил:

– Там графиня приехала!

– Ты хочешь сказать, баронесса?

– Да, она здесь! Хочешь посмотреть?

– Конечно!

Они выскользнули из комнаты и оказались на площади, запруженной людьми. Наверное, все без исключения обитатели замка высыпали туда, чтобы поглазеть на свою молодую госпожу. Их было еще больше, чем утром.

– Она! Графиня! Госпожа Генриетта… – неслось со всех сторон.

Посреди площади, запряженная в четверку вороных, стояла роскошная черная карета, украшенная золотыми завитками. Анри с иронией заметил о приверженности господ де Лонгвилей к черному цвету.

– Как ты думаешь, – по этому поводу спросил он приятеля. – В чем секрет?

Тот затруднился ответить.

– Наверное, так меньше заметна грязь, – сострил Анри.

Высокий лакей неопределенного возраста, тоже в черном, открыл дверь кареты и подал руку особе, сидящей внутри.

Анри протиснулся сквозь толпу и увидел ту, ради которой сегодня было столько бесполезного шума и возни. Опираясь на руку лакея, госпожа Генриетта сошла на мостовую и плавно двинулась в сторону дворца. Мимо Анри проплыли большие темные глаза, обрамленные пушистыми ресницами, слегка вздернутый носик, светло-каштановые с рыжеватым отливом волосы и круглое личико с нежным румянцем. Реальная баронесса совсем не походила на ночное видение Анри.

– Королева! – услышал юноша над своим ухом.

Он оглянулся и увидел кухарку. Она жадным взглядом следила за Генриеттой и причитала:

– Королева! Истинная королева! Красавица!

– Добрый вечер, тетушка Фантина, – поприветствовал ее молодой человек.

– Добрый вечер, мальчик мой, – с важностью отвечала та. – Тоже пришел взглянуть на свою госпожу?

– Да, как видите.

– Красавицей стала! А лицом – вся в отца! Наверное, и характер у нее такой же скверный!

– Ну, это еще предстоит узнать.

– Признавайся, она тебе понравилась?

Анри стало смешно, но он вида не показал:

– Конечно, такая девушка не может не нравиться. Но моя возлюбленная куда лучше.

– Возлюбленная? Чем же она лучше нашей госпожи? – кухарка ревниво сузила глаза.

– Хотя бы тем, что не рыжая!