Когда Анри отложил музыкальный инструмент и собрался уходить, Генриетта как-то странно его окликнула. В ее голосе не было ни холода, ни надменности.
Так его могла окликнуть Карменсита, будь она рядом:
– Анри. Приходи завтра…
В темноте она не казалась ни баронессой, ни госпожой де Жанлис.
– Если вы просите, приду, – ответил молодой человек и сам подивился своим словам.
– Приходи. Я буду ждать.
И одинокая Венера подмигнула ему из ночного мрака.
Глава 10
Франсуа проснулся от стука в дверь. В комнате было темно. Спросонья он даже понял, утро это или ночь, и испугался, что старая каналья Жан опять подловил его на том, что он проспал.
Но из коридора донесся голос Анри:
– Франсуа, ты спишь? Открой, надо поговорить.
У несчастного гора с плеч спала. Он почти вприпрыжку побежал открывать и сходу обнял приятеля, от чего тот испугался:
– Ты чего издеваешься?
Анри был мрачен, против обыкновенного. Он молча прошел вглубь комнаты, присел на кровать и задумался, подперев подбородок.
Франсуа ждал, когда его приятель начнет обещанный разговор, но тот молчал, и молчание грозило продлиться вечность. Поэтому Франсуа решил первым нарушить паузу.
Он осторожно потрогал друга за плечо и тихо спросил:
– Ты не заснул? Что-нибудь произошло?
Анри медленно поднял глаза и посмотрел на Франсуа:
– Наверное, произошло, – тихо произнес он, словно через силу. – Со мной… Сегодняшней ночью меня кто-то посетил… Кто-то не из нашего мира.
– Тебе это приснилось!
– Да, он снился мне, показывал звезды и покрытые туманом лица.
– Что ты несешь? – усмехнулся друг.
Не замечая этого, Анри продолжал:
– Кажется, я мог взлететь и подняться высоко над землей. Мы разговаривали, и ОН мне показал такое, что невозможно описать на человеческом языке, а потом сказал: «Ты постигаешь Нечто, что мало кому удалось узнать». Я хотел спросить, что означает это Нечто, но проснулся. И было так тоскливо, точно завтра предстоит умереть…
– Чушь какая-то! – воскликнул Франсуа.
– Он сказал мне, что отныне я буду писать стихи. Я не смогу их не писать. Они меня переполняют, – говорил Анри, прислушиваясь к чему-то внутри себя. – Мне кажется, если я не смогу их записывать, я сойду с ума.
Друг все понял и полез за бумагой и чернилами.
Когда письменные принадлежности оказались в руках Анри, он на мгновение задумался, словно мысленно ловя конец нитки в клубке, а затем стал что-то царапать на бумаге. Строчки были тоненькие и неровные, будто шерстяные. Молодой человек писал быстро, почти не останавливаясь, не перечитывая написанное.
А потом он отложил перо и посмотрел на Франсуа:
– Хочешь послушать?
Тот недоверчиво пожал плечами.
– Только не перебивай, послушай до конца, – и при мерцающем огоньке свечи Анри прочел:
Расстилается Бездна.
Над чьей-то звездой
Расплываются темные крылья.
Царство Ужаса сладко манит за собой,
Царство Жизни совсем опостыло.
Льются прямо и ярко седые лучи,
Убегает мечта, отрываясь,
Растворяется в бархатном блеске Ночи,
И Луна смотрит вслед, удивляясь.
Унеслась карусель унижений и бед,
Прокатились обиды и слезы,
Все забыто навек и на тысячу лет,
Уплывают в неведомо грезы.
Пролетело, сбылось, отжило, родилось…
Непонятно, но тайно и мило.
Только Бездна – в руках,
Лишь Звезда – на глазах,
А в груди – Голубое Светило.