Франсуа падал от смеха, улавливая знакомые, только что сочиненные строчки. Но больше всего его интересовал финал необычного венчания.
И он услышал:
– «Как люблю я крылья!
Как люблю глаза!»
По лицу невесты
Скатится слеза!
Гости зарыдают,
В зале пол зальют.
Все сердца растают.
Мухи запоют.
Песенка польется,
Радостно гремя…
Муха улыбнется.
И скажу ей я:
«Дорогая муха,
Ну а я сейчас
Спрячу ваши деньги
Далеко от вас!»
– Веселенькая история! – воскликнул Франсуа. – Да это же брак по расчету!
– А как ты думал! – невозмутимо возразил Анри. – Ведь не стану же я брать в жены какую-то муху, да еще и без солидного приданого!»
– А куда ты спрячешь деньги?
– А вот не скажу! Вдруг ты захочешь раскопать и все унести с собой? А нам с мухой еще жить, да жить…
Тут оба приятеля расхохотались.
– Нет, определенно, мы немного тронулись умом, – заявил Франсуа.
– Ничего удивительного, – подхватил Анри. – Ты же вчера основательно ударился головой.
– А ты?
– А я – твой друг.
– Гляди! – воскликнул Франсуа. – Уже светает. Скоро Жан пойдет проверять, все ли проснулись.
– А поскольку ты уже давно встал, то можешь сыграть с ним подобную шутку, проверив, почему эта каналья дрыхнет до сих пор.
– Тебе хорошо так говорить, а мне нарываться на скандал неохота.
– Слушай! – неожиданно Анри схватил приятеля за руку.
– Больно ведь! – воскликнул Франсуа.
– Извини.
– Что случилось?
– Я вспомнил, мне же сегодня придется раскрыть свое инкогнито перед баронессой! Она запретила мне появляться в моем прекрасном наряде в ее апартаментах. Так что придется пустить его на тряпки.
– Как жаль! Красивая хламида!
– Вот и я говорю, что она ничего в искусстве не понимает. Как бы улизнуть от нее…
– От кого? – не понял Франсуа.
– Ну не от хламиды же! От баронессы. Пора готовить побег, – решительно сказал Анри. – Ты придумал план?
– Интересный ты человек, – друг покачал головой. – Только вчера принял решение бежать, а сегодня уже требуешь от меня…
– Ладно, пошли подметать! – Анри поднялся.
– Ты что – со мной? – удивился Франсуа.
– Ну, не умирать же от скуки!.. Одного не пойму, зачем каждое утро мести площадь, если по ней никто не ходит.
– Это не наше дело, герцог платит мне за это деньги, кормит…
– Да полно! Не смеши! А то я уже представил себе картину: ты сидишь на кухне, и господин герцог кормит тебя с ложечки.
Друзья взяли по метле и отправились на площадь.
Они вышли на холодную мостовую, не тронутую еще ни одним солнечным лучом. Небо, слегка окрашенное в тусклый розовый цвет, маячило грязно-серым полотном, нависая над угрюмыми стенами замка. Робко чирикали просыпающиеся птицы, прячась среди многочисленных щелей и отверстий величественных построек.
Внезапно Анри понял, почему при виде всего этого великолепия тоска начинала сдавливать грудь: в замке не было ни кустика, ни деревца, пробивающаяся трава тщательно выкорчевывалась…
«Могила, – подумал он. – Величественная, неприступная могила, в которой я сам себя похоронил».
– Давай, помогай! – донесся, как издалека, голос приятеля.