Шут герцога де Лонгвиля

– Черти, что ли? – недоверчиво спросила Генриетта.

– Может, и черти.

Молодой человек приблизился к очертаниям тела на полу и коснулся его рукой. Тут же странный пепел без следа впитался в ковер, будто его никогда и не было.

– Господи! Как страшно! – вскрикнула Генриетта.

– Теперь уже всё позади, – ответил юноша.

– Скажи, мы, случайно, не спали? – неуверенно спросила госпожа де Жанлис.

– Не могу ручаться, но всё же, вероятно, это происходило наяву.

– А разве так бывает?

– Бывает. Особенно с сумасшедшими, – засмеялся Анри.

– Теперь я вижу, что действительно помешалась! – в ответ нервно захохотала Генриетта.

Глава 30

Дня через четыре замок облетел страшный слух о том, что жених госпожи де Жанлис, граф до Лозен, убит злодейской рукой и ограблен по пути домой. В родовом поместье Лозен подняли тревогу, когда хозяин, оповестивший о своем возвращении голубиной почтой, так и не явился в означенные сроки. На второй день приезжал посыльный с письмом от управляющего, уведомлявшим о тревоге за судьбу графа. А тут крестьяне де Лонгвиля случайно набрели в дубраве (а что они там делали, яснее ясного, воровали хворост!) на мертвое тело и сообщили герцогу. Раздувшаяся дородная туша была прикрыта разве что осенними листьями, видать, ветру и то было стыдно взирать на деяние рук человеческих, вот он и постарался… Мертвец был совершенно раздет и изрядно попорчен хищными животными. В частности, лицо было до такой степени обезображено, что в трупе совершенно невозможно было узнать того, кто числился в женихах молодой госпожи де Жанлис. Сопоставив печальные факты, а также размеры тела, решили, что найденный покойник, скорее всего, и есть несостоявшийся супруг несчастной баронессы. Других доказательств не оказалось в наличии. Ни вещей, ни лошади графа обнаружить не удалось, поэтому и пришли к выводу, что здесь не обошлось без разбойников. Пока шло следствие, которое вели люди, вызванные из Парижа, тело продолжало лежать в лесу под охраной солдат. Когда же в мертвеце признали графа, его дальнейшая судьба определилась.

Герцог настолько был подавлен неожиданным горем, которое беспощадно обрушилось на несчастный замок, что даже не стал карать жалких воришек, ищущих дрова в заповедном лесу, наткнувшихся на печальный трофей и растрезвонивших об этом по всей округе, тем самым сделав большое посмертное одолжение господину до Лозену, которому, право, вряд ли хотелось закончить земной путь в звериных желудках. И в тот день, когда стало официально объявлено о смерти графа, де Лонгвиль отправил в Лозен своего человека с сообщением о трагедии. Еще через пару дней прибыла траурная процессия, намеревающаяся увезти труп в родовое имение и там придать земле в фамильном склепе. Среди скорбных лиц, приехавших в Лонгвиль, был и маркиз де Шатильон, от одного вида которого у Генриетты вновь загорелись глаза и сердце.

Да и сам маркиз, казалось, был не прочь возобновить теплые отношения с бедной девушкой, еще до брака сделавшейся вдовой.

Когда хмурые личности торжественно вносили в замок то, что осталось от господина до Лозена, Генриетта прикинулась, что ей дурно, и де Шатильон, как достойнейший из достойных, кинулся ей на помощь…

Когда же они остались наедине, баронесса немедленно вскочила на ноги и, крепко вцепившись в маркиза своими пальчиками, с жадностью заглянула ему в глаза. От такого поворота событий бедный де Шатильон даже испугался и отпрянул.

– Дорогой маркиз! – страстно выдохнула Генриетта, терзая его пылким взором. – Где вы так долго пропадали? Почему я так давно вас не видела?

– Так, госпожа де Жанлис… – замялся де Шатильон. – У меня были неотложные дела. Да и потом, не мог же я постоянно торчать в замке той, которую уже просватали за другого…

– Как вам не стыдно, маркиз! – надула губы баронесса. – Надеюсь, вы говорили всё это в шутку? Тогда признайтесь, что сейчас вы прибыли в Лонгвиль из-за меня!

– Да, дорогая баронесса, вы не ошиблись! – и маркиз слегка покраснел от смущения.

– Я счастлива, дорогой! Я хочу, чтобы наши близкие отношения перешли в бурную страсть. Называйте меня по-прежнему, Генриеттой.

– Для вас я Альбер до конца своих дней!

– Вот и прекрасно! – деловито произнесла госпожа де Жанлис. – Скажите, дорогой Альбер, вы не отказались бы теперь назвать меня своей женой?

– Так сразу? – удивился маркиз.

– Сразу, наверное, не получится. Придется носить этот нелепый траур по безвременно скончавшемуся жениху! Ну, так вы этому рады?

– Я?.. Кстати, как же приключилась эта смерть? – переключил разговор на другую тему де Шатильон.

– Скажите еще, что она произошла сама собой! – уточнила Генриетта.

– Нет, но…

– И не разбойников тут надо благодарить, – продолжала баронесса. – А моего Анри. Это он избавил нас от назойливого пребывания на земле графа до Лозена.

– Анри? Тот, который?..

– Да, тот, который приносил вам от меня письмо. Он самый. Он любит свою госпожу сильнее, чем кто бы то ни был! – уронила Генриетта в надежде задеть самолюбие маркиза, и стрела попала в цель.

Де Шатильон, разрумянившись еще больше, принялся доказывать, что любовь слуги не может идти ни в какое сравнение с любовью благородного дворянина! Он даже для пущего доказательства раза три вынимал из ножен шпагу и размахивал ею, угрожая снести всё с туалетного столика госпожи де Жанлис. Наконец маркиз пришел в себя и успокоился.

– Я кое-что придумала, – тихо промолвила Генриетта. – И намерена посвятить в эту затею вас, милый Альбер.

– Я весь – внимание!

– Надо сделать так, чтобы я поехала вместе с вами…

– Со мной? – испугался де Шатильон.

– Нет, не конкретно с вами, а вместе со всеми – в Лозен.

– Ясно. Я всё понял.

– Да пока я еще ничего не сказала, – рассердилась баронесса. – Я должна поехать как бы для ритуала погребения любимого жениха, но потом…

– Что «потом»?

– Вы глупы, дорогой Альбер! – воскликнула в отчаянии Генриетта. – Неужели мужчина может быть столь недогадлив!

– Как? Вы хотите ко мне в Шатильон? – запоздало сообразил маркиз.

– Да, в Шатильон! – передразнила его госпожа де Жанлис. – И не заставляйте меня злиться!

– Хорошо, дорогая Генриетта!

– Далее, мы поставим в известность герцога…

– О чем?

– Что вы спросили?

– О чем поставим в известность вашего отца? – робко промямлил господин маркиз.

Собеседница некоторое время смотрела на него не то с сожалением, не то с недоумением.

– Да о нашей помолвке же! – не выдержала баронесса. – Или вы уже не хотите на мне жениться?