Шут герцога де Лонгвиля

От дикого счастья принести кому-то вред, досадить, помучить бедняга Жан даже затрясся. Желание мстить перебило алчность, и он, быстро завязав деньги в платок, запрятал их обратно на место, где они лежали до встречи с ним. Затем, крадучись, он выскочил за дверь, не забыв, однако, ее запереть, и помчался к своему повелителю, господину де Лонгвилю.

Спустя полчаса за ним пришли. Два рослых лакея с безразличными лицами. Жан, конечно же, открывал им дверь. Они втиснулись в низкую каморку, бесцеремонно и крепко схватили Анри, всё еще спящего, и поволокли к герцогу.

Молодой человек ничего не мог понять, что происходит, куда, кто и зачем… Вскоре он это постиг.

– Ну что, дорогой голубчик? – ласково спросил его господин де Лонгвиль, щурясь в предвкушении расправы.

– Доброе утро, – только и сумел выдавить из себя юноша.

– Спасибо, мой хороший. А теперь объясни, где ты взял это?

В руках герцога появился тяжелый теплый сапфир в драгоценной оправе. Анри дернулся, скорее инстинктивно, нежели желая отобрать камень. Но бдительные лакеи предусмотрительно ухватили его за руки.

Герцог остался доволен.

– Узнал! – заключил он, с удовольствием рассматривая камень. – Такую вещь трудно не признать! А теперь рассказывай, как и зачем ты выкрал ее у баронессы?

– Что? – Анри решил, что ослышался.

– Не замечал, что у тебя плохо со слухом, – уронил де Лонгвиль. – Я жду признания.

Молодой человек молчал.

«Неужели Альфонсо подсунул мне настоящую драгоценность? Откуда она у него? Почему, имея такое сокровище, он не пустил ее в дело, не продал, не приобрел на вырученные деньги… много чего так необходимого нашему театру! Или он не знал об истинной цене этой вещи! – пронеслось в мозгу юноши. – Как бы там ни было, я всё равно не смогу ничего доказать. Что происходит? Или я до сих пор сплю?..»

– Хотел продать потихоньку, да не вышло? – воскликнул герцог, внезапно рассвирепев.

– А почему вы решили, что эта вещь принадлежит госпоже де Жанлис? – неожиданно даже для себя самого спросил Анри. – Драгоценностей на свете пруд пруди, и все они похожи!

– Каков наглец! – герцога захлестнуло море злости. – Да потому что я сам заказывал ювелиру этот кулон!

Он задохнулся от бешенства и приказал своим громилам:

– Под замок его, покуда он меня не довел до желания наградить его палочными ударами.

Лакеи потащили молодого человека вниз, в ледяной подвал, пока гнев господина де Лонгвиля не остынет, и тот не примет дальнейшего решения, куда девать вора.

В подвале было настолько холодно, что Анри сразу принялся стучать зубами, чтобы согреться. У дверей остался один из тех здоровяков, что привели его сюда. Молодой человек это понял, когда услышал, как один из них громыхает по ступенькам, поднимаясь наверх, а другой неприятно посапывает где-то поблизости.

Прошел час другой. Анри они показались днями.

Но дальнейших распоряжений герцога не поступало. То ли гнев остывал медленно, то ли герцог успокоился, найдя пропажу и тем удовлетворился, но Анри пришлось весь день просидеть в ледяной конуре. Один раз к нему впустили Фантину, и та, принеся ему еды, сняла с себя теплый шерстяной платок и сунула в руки молодому человеку. Обморозиться здесь было невозможно, но продрогнуть до костей – вполне. «Пусть это станет тренировкой перед предстоящей скитальческой жизнью», – решил юноша, кутаясь в подарок тетушки Фантины. Спасибо, платок оказался толстым, достаточно большим и не давал совсем закоченеть.

Так прошел день.

Караул у дверей сменился, было слышно, как стучали подошвы в коридоре, но теперь Анри не знал, кто его стережет, и не мог сказать об этом ничего определенного. В холодном подвале было совершенно темно, тут не существовало окошек и щелочек. Всё вокруг было каменное и сырое. Даже крысы здесь не водились, они предпочитали места поуютнее.

Наступила ночь, но Анри не знал об этом, потому как для него, сидящего в холодильнике, не существовало подобных понятий. Он пытался задремать, но ничего не получалось. Шаги за дверью мучили и раздражали его. Потом там же раздался кошмарный храп, сотрясающий стены, и узнику тем более сделалось не до сна. Он мечтал только об одном – чтобы пыточный аппарат храпуна затих хоть на мгновенье.

А когда чего-то сильно захочешь, желания сбываются! Шум и голоса на лестнице заставили «недремлющего стража» проснуться и вступить в дискуссию отборными ругательствами.

Оказывается, привезли нового узника. Его втолкнули в кромешную темноту и захлопнули дверь. Он что-то грозил и выкрикивал, стуча кулаками и пятками по двери, но это помогало разве только для того, чтобы не замерзнуть.

Наконец, обессиленный, он свалился на пол где-то в углу.

– Эй, ты жив? – спросил его Анри.

– Кто здесь? – испугался незнакомец.

– Твой сосед если не возражаешь.

– А я думал, что я здесь один.

– Нет, это теплое местечко уже обитаемо.

– Хорошо сказал – «теплое»! – хмыкнул неизвестный. – Пожалуй, в лесу сейчас теплее, чем тут!

– Я думаю!

– Черт возьми! Понесло меня сегодня! И предчувствия никакого не было!

– А что случилось? – поинтересовался молодой человек.

– А ничего! Теперь сижу здесь, как в мышеловке, жду, когда меня свезут в город!

– А зачем тебя свезут в город? Тебе туда надо?

– Болван! Мне-то туда ехать нет никакой необходимости. Но, черт побери! Я объявлен вне закона, и меня ждет суд! – послышалось раздраженное сопение.

– И за что тебя схватили? – осторожно спросил юноша.

– На такие вопросы не бывает ответов. – рявкнул незнакомец. – Их следует задавать тем, кто ловит, а не тем, кто пойман.

– В твоих словах есть смысл, – задумчиво проговорил Анри.

– Еще бы! На собственной шкуре проверено! Вот, к примеру, ты сам как считаешь: тебя сцапали справедливо?

– Меня?

– Да, отвечай!

– Нет, я так не считаю.

– Вот видишь! А почему?

– Ну, я даже…

– Вот также и со мной. Я ничего дурного сегодня еще не успел сделать, а на меня набросились какие-то колоды и принялись вязать! А прежде огрели чем-то по макушке, чтобы я вырубился, а им удобнее меня вязать было. Болваны! Наверняка боялись, что я не один. Да Клеман Гоннель всегда ходит на охоту в-одиночку!