Не один дома

– Каким образом? – снова спросила Сюзан.

– Своим появлением в его жизни, – сказала Лиззи. – Доктор надеется, что, увидев вас, Дэниэл вспомнит обо всем, и цепочка тех трагических событий сама восстановится у него в голове. Поверьте, без крайней необходимости я бы никогда к вам не обратилась, и этот звонок не доставляет мне ни малейшего удовольствия, но другого выхода у меня просто нет.

– Что именно он не помнит? – после короткой паузы более мягким голосом спросила девушка на другом конце связи.

– Ровным счетом он не помнит ничего, – сказала Лиза, – он уверен, что был за рулем машины, когда та перевернулась, в следствии чего его жена и дети пострадали, – Лиза замолчала.

– Вы что-то не договариваете, – ответила Сюзан.

– Возможно, но в любом случае, вам стоит встретиться с Дэниэлом.

Сюзан снова выждала небольшую паузу, обдумав услышанное, но затем сказала:

– Хорошо, я встречусь с ним, но у меня одно условие. Сейчас я помолвлена, и мне бы не хотелось, чтобы мой будущий муж узнал что-то о Дэниэле и тем более о том, что мы с ним увидимся. Эта встреча будет конфиденциальной и одноразовой.

«Как иронично, – подумала про себя Лиза, – та, которая намеренно рассказала о своей связи с Дэниэлом несчастной Рите, теперь просит о конфиденциальности». Лиза хотела было уже открыть рот, как Сюзан ее опередила:

– Я понимаю, что, возможно, не имею права об этом просить, – сказала она мягким голосом, – но все же…

– Да, не имеете, – согласилась Лиза, – я бы обвинила во всем случившемся вас, однако понимаю, что основная вина лежит на моем брате. Несмотря ни на что, я позвонила вам не для того, чтобы вспоминать прошлое. Вернее, как раз для этого, но чтобы его вспомнил мой брат, а не я. Да, я обещаю, что ваш жених ничего об этом не узнает. Во всяком случае от меня.

– Спасибо, Лиза, – ответила Сюзан. – Как и когда мы встретимся?

– Сейчас Дэниэл в больнице и проведет там, я думаю, пару дней. По его возвращению я позвоню вам снова, и вы приедете к нам.

– В его дом? – уточнила удивленная Сюзан.

– Да, в его дом, в дом семьи Коллинз. Устроит?

– Хорошо. Что я буду должна говорить?

– Ведите себя естественно, словно встретили Дэниэла на улице. Ничего конкретного говорить не стоит, будем надеяться, что он сам найдет тему для разговора.

– Хорошо, я думаю, у меня получится, – сказала Сюзан, попрощалась с Лизой и положила трубку.

«Лучше бы он вспомнил все, кроме этой стервы», – подумала про себя Лиза и прилегла на диван в гостиной перед громко работающим телевизором.

Глава 4

Больница

Тесты, вопросы, анкеты… Это все утомляло Дэниэла, но он покорно выполнял все, о чем его просили. Когда, наконец, его оставили одного в палате, он потянулся рукой к книге, которую взял в комнате сына. Покрутив ее в руках, он с облегчением для себя установил, что это не ужасы и даже не мистика. На обложке было написано «Женщина в клетке», автор Юсси Адлер-Олсен. Детектив? Похоже на то. Еще и европейский. Чем же он привлек Макса?

Вспомнив о сыне, Дэниэл не задумываясь поднял голову в сторону стены, на которой висело зеркало. В нем отражалось окно и стена рядом с ним: никаких пугающих картин в зазеркалье. И голова не болит. Дэниэл улыбнулся. Новые таблетки ему однозначно нравятся больше прежних.

Книга. Почему именно «Женщина в клетке»? Имя автора Дэниэл слышит впервые. Но ведь он никогда и не был книголюбом, как его сын. Он открыл первую страницу, бегло пробежал по ней глазами, а потом еще одну и еще. Брови удивленно полезли на лоб. «Когда я ее успел прочитать? Снова провалы в памяти?» – спрашивал Дэниэл сам себя. Перелистывая, он понял, что половину написанного в романе он уже знал. Откуда? Макс рассказал? Он не помнил этого. Дойдя до места в книге, где Мерета на протяжении трех мучительных для нее дней большими ржавыми щипцами удаляет себе больной зуб, пребывая в шоковом состоянии от боли, Дэниэл скривил лицо, словно ему во рту попалась гнилая ягода винограда. «Она сплевывала в горсть и размазывала кровянистую массу сперва по одному окну, затем по другому», – было написано в книге. И как только Макс это читает?

Макс… как он там? Как Рита и Молли? Где они сейчас? Ему было одиноко. Снова больница, снова один. Но и, будучи дома, он тоже был один. Все члены семьи отдалились друг от друга. Конечно, Молли много проводила времени с матерью, но все семейные традиции словно испарились. Не было совместных обедов, вечерних прогулок, семейных просмотров фильмов с несколькими огромными ведрами поп-корна. Куда все это подевалось? И из-за чего? Что послужило причиной такой трещины в семье Дэниэла? Неужели авария? Обычно беда объединяет, сближает семью, а с их случилось что-то совершенно странное.

Он заснул с открытой книгой на груди. И снова кошмар… только этот кошмар был из реальной жизни, а не из зазеркалья. Так он подумал, когда только очутился там. Помятая машина, словно консервная банка, стоит на обочине. Из двигателя на землю натекла лужа масла. Или это было не масло? Это кровь, что растекается бурой лужицей от сиреневого пальто. Дэниэл безучастно смотрит на это, но не из машины: он стоит рядом. Его левая рука, ребра и голова пульсируют от боли, по виску стекает кровь.

Стекло в окнах машины толстое, но голове Макса оно поддалось: правое заднее пассажирское сиденье было усыпано мелкими окровавленными осколками, а на остатках стекла в двери кровавой брошью прилипли темные вьющиеся волосы мальчика. Рука его безжизненно висела на ремне безопасности. Дэниэл подошел к переднему пассажирскому сиденью и не заметил на нем никого. Присев, он увидел Риту на водительском месте в уже знакомой ему позе: голова находилась у коробки передач с вывернутой на сто восемьдесят градусов шеей, одна нога была рядом с головой, вторая в ремне прижата к сиденью подушкой безопасности. «Это объясняет, почему я ни разу не видел Риту в крови – от удара ее защитила подушка», – подумал про себя Дэниэл. Стоп. Но ведь за рулем был он. Он стал причиной этой аварии, даже Макс позже его в этом обвинит. Дэниэл сделал несколько шагов назад и только теперь увидел, что это – синяя машина Риты, он обернулся и увидел позади себя свой серебристый Форд, который стоял, припаркованный к обочине, целый и невредимый. Что же это? «Рита!», – закричал он и бросился к жене. Покореженная дверь не открывалась, а Рита оставалась недвижима.

– Папа, почему ты нас бросил? – раздался столь милый и родной голос дочки за спиной. Дэниэл медленно повернулся и увидел Молли, стоявшую за ним. От лужи вели маленькие красные следы в сторону машины. Ее длинные и мокрые от крови кудри были перепачканы пылью, но стрекоза на макушке все еще крепко сдерживала густые пряди. Лицо девочки было окровавлено. Дэниэл заплакал:

– Доченька, Молли, иди к папе, – пробормотал он и протянул руки к дочке.

– Я пойду с мамой, – ответила девочка и прошла мимо отца к водительской двери.

– Отец, – прозвучал голос Макса. Дэниэл, по щекам которого текли слезы, повернулся в сторону заднего правого пассажирского места. Там рядом с машиной стоял его сын, чья правая сторона головы вся была перепачкана кровью. Левая рука сына висела плетью, а в правой руке лежал младенец. – Отец, – повторил Макс, – Мартин так похож на меня! Почему вы скрывали его? Мы бы с ним подружились! Мне так не хватает брата. Я словно стал неполноценной частью чего-то одного целого. Взгляни, какой он хорошенький, – и Макс, прихрамывая, пошел в сторону Дэниэла.

Дэниэл попятился назад, но споткнулся и упал. Какое-то мгновение он, сидя на земле, недоумевая смотрел на своих детей и синюю разбитую машину, затем стал отползать к дороге, словно страшась все приближающегося сына и того, кого он держит в своей руке.

– Дорогой, что с тобой? – спросила Рита.

Дэниэл с ужасом взглянул на дверь, которую он еще пару минут назад не смог открыть. Теперь же оттуда в полусложенном виде буквально выползала его жена. Оказавшись на земле, она попыталась принять вертикальное положение, и ей это почти удалось, однако голова так и осталась вывернутой в противоположную сторону.

– Я перед отъездом испекла творожные кексы. Хочешь попробовать? – снова спросила Рита.

– Это сон, – повторял Дэниэл, – это сон!

Так и пятясь в сторону дороги, сидя на земле, Дэниэл обнаружил, что вся его рубашка в крови, а упираться в землю левой рукой нестерпимо больно. Он потрогал свою голову: все та же открытая рана, из которой кровь стала вытекать стремительнее, чем было пару минут назад, левая кисть сломана и уже посинела и распухла, а боль в ребрах мешала дышать.

– Тебе больно, дорогой? – заботливым голосом спросила Рита, которая подошла уже вплотную к Дэниэлу. – А не надо было трахать эту стерву! – злобно прокричала она и толкнула мужа ногой на проезжую часть. Он лишь успел увидеть яркий свет фар грузовика, мчащегося на него, а затем проснулся, подскочив на кровати.

Холодный пот капал со лба. Дэниэл обтер его, убедившись, что крови нет. Он в больнице. Голова не болела. Кажется, что не болела. Рука потянулась за стаканом с водой, что стоял у кровати, а взгляд упал на окно, за которым уже стемнело. Окно было грязным. Дэниэл встал с кровати и пошел к нему. Подходя ближе, он с ужасом все больше убеждался, что окно было перепачкано в крови. «Она сплевывала в горсть и размазывала кровянистую массу сперва по одному окну, затем по другому», – снова прозвучало в голове. Всматриваясь в стекло, Дэниэл увидел в отражении, что за ним кто-то стоит. С ужасом развернувшись, он обнаружил возле себя того самого старика, которого видел в палате на первом этаже. Но ведь старик тот был мертв. А сейчас он стоит напротив, и расстояние между их лицами было не больше двадцати сантиметров. Больничная одежда, мертвенно-бледное лицо и впалые небритые щеки.

– Ты бросил их одних, – сказал старик, и прежде, чем Дэниэл успел что-то ответить ему, улыбка снова зловеще растянулась, казалось, до уголков глаз, и старик, словно обладая силой молодого атлета, стремительно двинулся на Дэниэла и толкнул его в перепачканное кровью окно. Стекла зазвенели, он полетел вниз и приземлился на левую руку, ребра и без того больную голову. А затем снова проснулся. На груди так и лежала открытая книга.

– Я схожу с ума, доктор Брукс, – сказал Дэниэл утром на осмотре доктору, – я надеялся, что вне дома кошмары прекратятся, я был согласен смириться с тем, что в моем доме поселилось зло, что-то не из этого мира, и оно мучает меня и сына. Но мне снова приснился кошмар. Сон во сне.

– Расскажи мне о нем, – сказал Брукс.

– Я видел аварию, но наблюдал за всем со стороны. На водительском месте сидела Рита. Вернее будет сказать: лежала… я не знаю. А затем она толкнула меня под проезжавшую мимо машину. Я проснулся. Я думал, что я проснулся. Подошел к окну. Рядом со мной оказался… – Дэниэл стеснительным взглядом взглянул на доктора.

– Все в порядке, Дэниэл, – сказал Брукс, – продолжай.

– Рядом со мной был тот пожилой мужчина, в палату которого я вчера забрел… Он сказал мне, что я бросил свою семью, а затем толкнул меня в окно. От падения во сне я проснулся по-настоящему.

– Ты как-то связываешь эти сны? – спросил Брукс.

– Я не могу их связать и совсем не понимаю их. Скажите, доктор, что же это – я действительно псих?

– Дэниэл, я уже тебе объяснял, – сказал доктор, – что даже настоящим сумасшедшим я не говорю, что они таковы. Твой мозг вытеснил некоторые события из памяти, заменив их своей интерпретацией происходящего. Нет, ты не псих, но ты нуждаешься в лечении.

– Рита не давала о себе знать? – спросил Дэниэл.

– Нет. Дэниэл, я хотел тебе что-то показать. – Брукс взял лежавший все это время рядом планшет и включил видеозапись. Дэниэл увидел себя, бродящим по коридору больницы, немного наклонившимся на левый бок. – Эта запись была сделана сегодня ночью. Ты помнишь, как ходил по коридорам?