На перепутье миров

Ей стало не по себе, тревожное чувство охватило всю ее сущность.

–Эй, мутант, что с тобой? – можно, конечно, плюнуть на все и попытаться сбежать, пока была возможность, но Алекс понимала, что еще ничего не сделала во имя спасения мира и не двинулась с места. Потом она, конечно, пожалела о своем поступке.

В полной тишине прошло не менее десяти минут. Женщина устала стоять возле замершего истукана, но что ей оставалось делать? Куда идти, она не знала, а обследовать ящики самостоятельно не могла.

–Ой! – глаза пузача открылись так внезапно, что Алекс даже подпрыгнула от неожиданности.

–Никто, слышишь, никто еще не мог ввести в заблуждение ЧИТАКИ-ДАНО! – словно не заметив своего недавнего отчуждения, продолжило «головоногое» создание, – Не родился еще тот, кто обладал бы достойным моему умом. У ЧИТАКИ-ДАНО всегда и все под контролем!

Внимательным взглядом мужчина окинул стоящую перед ним женщину. Алекс не могла не заметить, что взгляд толстяка на дольше, чем везде, остановился на заветном медальоне. Лицо женщины в тревоге зарделось. Ей показалось, что драгоценная вещица стала нестерпимо горячей. Может, показалось, а, может, и нет…

–Мозг читаки в ином мире временами дает сбой, – Все действия толстомордого уродца происходили столь неожиданно и внезапно, что Алекс никак не могла угнаться за ходом его мыслей, – мне пришлось постараться, чтобы немного снять этот невидимый блокатор в отделе своей нервной системы, но не все так просто…

Женщина не совсем понимала то, о чем говорил толстяк. Но ей было известно, что любой недостаток врага всегда может сыграть на руку сопернику. И то, что такой недостаток присутствовал в этом чудище, было хорошо.

–В этих контейнерах я храню материал, с которым мне приходится работать, – мужчина жестом указал на ящики, молчаливо возвышающиеся у стен, – я не могу выпустить в жизнь образец, не прошедший соответствующую обработку, и не запрограммированный выполнять только мои указания.

Алекс поражало то, что о живых существах пузатый челоручик говорил, словно о безжизненных предметах.

–У ЧИТАКИ-ДАНО всегда и все под контролем! – снова самонадеянно повторил он, – А сейчас ты увидишь то, что хотела.

Он подошел к стене и нажал на небольшую серую кнопку, которой раньше здесь не было. Потому что, если бы была, Алекс обязательно бы ее обнаружила и нажала, когда самостоятельно обследовала помещение. Свет в помещении померк, потом что-то треснуло, щелкнуло, вспыхнула яркая искра, и все ящики одновременно открылись. Создалось впечатление, что свет из зала не исчез, а был втянут внутрь этих «гробниц». Потому что только в них теперь было светло.

То, что предстало глазам, вызывало и дрожь, и интерес. Ящики изнутри оказались куда объемнее, чем можно было предположить. Как маленькие комнаты. В которых, словно манекены, безмолвно и безжизненно, стояли совершенно голые даоры.

Одни из этих существ были совсем маленькими, другие чуть больше, третьи – огромные и черные, каких привыкла видеть Алекс. Каждый даор был, словно паутиной, окутан множеством серебристых трубочек. Они впивались во все части тела, начиная с головы и до самых ног, как кровожадные пиявки и, казалось, высасывали из даоров соки, потому что по трубочкам бежала прозрачная жидкость.

–В мире даоров существуют свои касты, – медленно продвигаясь вдоль открытых шкафов, продолжал повествование читаки-Дано, – самая низшая – надсмотрщики. Прав у них никаких, а вот обязанностей много, и я тщательно слежу, чтобы эти обязанности они выполняли, как следует. Есть производители, в эту касту входят самые крупные и жизнеспособные экземпляры. Тех же, кто обладает более высоким разумом, я оставляю в помощь себе. Самостоятельно они, конечно, ни на что не способны, но под моим контролем иногда удивляют высокопроизводительными результатами своего труда.

Алекс, разинув рот, шествовала следом за толстяком и бесконечно удивлялась увиденному. Наконец, мужчина не остановился.

–Ну, что, – отсчитал он пять ящиков справа от него, – вот твое потомство.

Алекс похолодела. Сердце беспорядочно заколотилось, мысли стали ускользать, руки задрожали от нахлынувшего волнения. За прозрачной поверхностью шкафов на нее, не мигая, взирали абсолютно одинаковые темнокожие мальчики лет двух-трех. И если бы женщина точно не знала, что они живые, подумала бы, что это восковые фигуры из музея мадам Тюссо.

–Такие большие? – В растерянности прошептала она.

–Время в мире даоров опережает человеческое, – пояснил «экскурсовод».

Алекс хотелось плакать и смеяться, она была рада увиденному и, в то же время, оно очень пугало ее.

Подойдя к одному из ящиков, она стала пристально всматриваться в черты малыша. Ей очень хотелось найти хоть что-нибудь, напоминающее ей ее саму. Лицо? Нет, черты больше указывали на черномордого урода, который вспоминался ей теперь в страшных снах. Телосложение? Ну как оно могло походить на ее шикарную женскую фигуру? Мальчик был разве что крепкий и стройный, как она. Даже слишком крепкий, как будто в своем нежном возрасте уже потягал тяжелые гирьки. Этакий маленький качек-недоросль.

–А… кем они станут, когда вырастут? В какую касту вы их определите? – Алекс погладила рукой стекло и подошла по очереди к остальным четверым.

–Сегодня рано об этом говорить. До полного созревания пройдет еще несколько лет. За это время с помощью лабораторной диагностики я смогу точно определить уровень их развития, заложенные в них физические и умственные способности. Сейчас они просто экспериментальный материал, – Алекс даже передернуло от этих, – можешь не пытаться привлечь их внимание к себе. Мозг их в настоящее время отключен от рабочего положения. У них сейчас то же самое, что у вас называется летаргическим сном… Ну, ты увидела то, что хотела. Ни одна рабыня еще не была удостоена такой чести. А теперь прощайся с потомством, большего контакта с ним у тебя не будет никогда.

–Но… – Алекс хотела что-то сказать, что-то прокричать, как-то выразить свой протест, но не успела. Она даже не успела подумать о медальоне. Руки-щупальцы мужчины молниеносно охватили ее тело со всех сторон, и она немедленно погрузилась в темноту… В какой-то момент перед глазами вспыхнул яркий свет, исходивший, как показалось, из огромных круглых прожекторов над головой, промелькнули странные фигуры в белом, лица в хирургических масках, и снова наступил мрак…

Сильный удар по спине привел Ее в чувство. Затуманенным взглядом Она увидела вокруг себя человеческие фигуры. Все они делали что-то, но что, Она не могла понять. В голове была пустота.

«Кто я? И что здесь делаю?» – Ответов на свои мысленные вопросы Она не ждала. В руки Ей всунули огромную бочку. Или кастрюлю. Или чугун (слова подбирались с трудом, но, на счастье, они начали появляться в Ее опорожненном мозге) и заставили этот непонятный предмет нести куда-то в паре с молодой женщиной, которая изобразила глазами что-то таинственное. Но Ей было все равно, как на нее смотрят и чего от нее хотят.

Все вокруг казалось нереальным. Она ничего не понимала и не соображала, но, двигаясь «на автомате», добросовестно выполняла свое дело. Хотя и не представляла, в чем заключается это Ее дело? Просто, спотыкаясь и пошатываясь, плелась туда, куда тянула ее напарница и какой-то большой мужик с веревкой или ремнем (слова переплетались, и было непонятно, есть ли вообще такие?).

«Наверное, я здесь работаю, – подумала Она, – но почему же я этого не помню? И куда мы идем?»

–Куда мы идем? – Вслух произнесла она.

Женщина на том конце сосуда заговорщицки подмигнула и еле слышно прошептала:

–Тихо, нас могут услышать. Назад пойдем, тогда и поговорим.

Ну, что ж, пусть будет так. Выбирать не приходилось.

«Анатуа муката, анатуа муката», – это все, что осталось в голове, хотя смысл слов был не понятен.

Вскоре они вышли на большую площадку, где ходили по кругу много людей. Как будто играли в «каравай-каравай, кого хочешь, выбирай».

–Да что же это? – Она злилась, – я не помню, что было со вчера.

«Анатуа муката, анатуа муката», – кажется, мозг сам выбрал для себя девиз, и теперь собрался его декламировать бесконечно.

Возле какого-то сооружения женщины остановились, поставили сосуд под толстую трубу, в него полилась жидкость. Потом взяли наполненную до верха посудину и понесли ее в обратном направлении.

–Алекс, – женщина рядом позвала очень тихо, но Она услышала. Только, кто такая Алекс, она не знала? Может быть, она?

–Вы ко мне? – переспросила так же тихо.

–А к кому же? Ты исчезала надолго, а мы не закончили разговор…

– А что такое «анатуа муката»?

–Ты притворяешься?

Ей стало не по себе. Она женщину эту видела впервые в жизни. А, может, не впервые? Может, ее имя Алекс? Тогда почему оно кажется чужим и труднопроизносимым? Зато слова «анатуа муката» будто известны от рождения.

–Извините, но я немного забыла, кто я. Вы меня знаете?

Собеседница странно сжалась, затихла, глаза стали пустыми и ничего не выражающими, диалог закончился. Молча, они пошли дальше по дорожке.

Притащив сосуд на место, где начался путь, они стали выливать его содержимое в воронку, расположенную у небольшого строения без окон и дверей. Жидкость забурлила и покрылась пузырями.

Она внимательно огляделась. В стороне от домика женщины перебирали камни, потом подносили их к воронке и высыпали. Зачем, спрашивается? Она не понимала, но старательно выполняла то же самое. Какие-то огромного роста мужчины ходили рядом. Много мужчин, но они не работали, а просто смотрели на трудящихся в поте лица женщин. Иногда били их хлыстами.

«Странно, ведь, похоже, что я работаю не первый день, почему же не знаю никого и даже не знаю, что я должна делать?».

Тем не менее, работа увлекла, думать ни о чем не хотелось. Ни о том, кто она, ни о том, зачем и кому нужно столь бесполезное занятие, как смешивание камней с водой. Даже странное «анатуа муката» постепенно стало уплывать из ее головы…