Превратности судьбы

Я не ответила ему ни «да», ни «нет», хотя его предложение меня очень заинтересовало.

Иван, наверное, самым старшим был в классе, лет на шесть старше меня. Такой прямо уже мужичок по сравнению со мной.

Я тогда очень хотела учиться, часто думала о будущем, но ни про какие учебные заведения ничего определенного не знала. Не было там у нас ни газет, ни журналов, ни телевидения. Книг очень мало было. Хорошо, что мои родители, образованные люди частенько разговаривали со мной на разные интересные темы.

А Иван где-то нашел информацию о профессии архитектора. Парень был очень неглупый, учился хорошо, видимо серьезно задумывался о своем будущем.

Он привел убедительные доводы: «Можно, выучившись, вернуться обратно. Работу здесь легко найти, везде строительство идет, как раз сейчас строят Богучанскую ГЭС. Архитектор – это вообще профессия будущего».

Иван мне столько всего наговорил, что я загорелась его идеей. Решила тоже поступать в Архитектурный техникум. Но, сама по себе.

И еще я подумала, что, наверное, я ему понравилась. Не просто же так он подошел именно ко мне?

Он уехал в Красноярск, от него долго не было никаких вестей.

Прошло года два, я была уже замужем, когда мне знакомые девочки сообщили, что к ним в столовую приходил мужчина молодой, красивый, хорошо одетый и спрашивал, где можно найти Раю. Ему сказали, что я замужем, и он искать меня больше не стал.

Медведь

Казимир, один из знакомых парней из Времянки научил меня ездить на велосипеде и давал мне его напрокат для поездок в школу. Добираться на экзамены и на консультации стало проще.

Однажды, я мчалась на велосипеде из школы домой привычной дорогой. А в лесу в одном месте надо было речку переходить. Речка была не глубокая, как ручей, воды немного, но течение очень быстрое. Кто-то перекинул через нее два бревна, хотя речушку можно было перейти и вброд, не наступая на эти бревна. Я на велосипеде проехала по дну и начала въезжать на горку.

Вдруг слышу, сзади раздается оглушительный треск. Я повернула голову, смотрю, дерево падает, а под ним огромный коричневый зад. Ничего больше не разглядела, только мохнатый зад как раз в том месте, откуда дерево падало. У меня «волосы дыбом встали», «душа в пятки ушла». К счастью дерево упало не в мою сторону, а в противоположную от меня. Это была огромная сухая лиственница.

Велосипед подо мной закрутился во все стороны, как живой. Помощи ждать мне было неоткуда. Я находилась примерно посередине пути, десять километров было от деревни Иркинеево, откуда я ехала, и двенадцать оставалось до леспромхоза. Как велосипед ни старался вырваться и умчаться без меня, я удержалась на нем. Если бы я с него упала, то уже вряд ли смогла бы подняться. Я изо всех сил закрутила педали еще быстрее. Неслась стремглав подальше от страшного места.

На лесной дороге попадается мне навстречу лошаденка, запряженная в телегу, в которой сидят два мужичка. Я встречала их и раньше, они привыкли, что я езжу по этой дороге, а чаще конечно хожу пешком. Иногда, если было по пути, они меня подвозили, знали что я из Времянки и в школу хожу одна.

Они остановили лошадь и спрашивают: «Рая, что с тобой?».

Видимо я выглядела очень перепуганной после такой гонки. Я им рассказала обо всем только что увиденном. Они, когда услышали про большой коричневый зад, то уточнять больше ничего не стали, а хлестнули лошаденку и помчались как можно быстрее подальше.

Вся вспаренная я приехала домой. Рассказала родителям, о том, что со мной в пути произошло.

Отец говорит: «Господи, ну что же делать-то с тобой, прямо беда. Может вместе с тобой в следующий раз в школу пойти, чтобы тебе не так страшно было?».

Ну, а что тут поделаешь? Отец работал, мама хозяйством занималась, у нее всегда высокое давление было, поэтому ее уж и не тревожили. Вот так я и закончила учебу.

Травма

Когда мы с мамой приехали в Сибирь, отец сразу начал заготавливать лес. Ему разрешили рядом с общественной баней занять небольшой участок земли, выделили лес. Он сам деревья топором валил, сам сучья рубил. Потом сделал из чурки примитивную тележку, на которую комель дерева кидал, чтобы одному можно было с бревнами управляться. Катил на этом колесе бревна ближе к дому. Там мы с мамой их шкурили.

Отец начал строить дом! Понемножку венец за венцом, поднимался небольшой домик, размером с деревенскую баню, примерно пять метров на четыре всего. Должны были получиться маленькая кухонька, небольшая комната, а коридор отец собирался смастерить из досок. На большой дом не хватало ни сил, ни средств.

Закончив учебу в школе и получив аттестат, я решила поехать в Красноярск учиться в Архитектурном техникуме. Ехать надо было примерно за семьсот километров от дома, но это меня не пугало. С отцом посоветовалась.

«Конечно, надо ехать. Нужна какая-то специальность, учись. Только мне казалось, что ты займешься языками или литературой. Почему Архитектурный техникум?», – удивился он.

В день отъезда, стою на берегу, жду пароход, чтобы уехать в Красноярск, а ко мне подъезжает молодой человек на велосипеде. Я узнала его, это был литовец из Времянки по имени Казимир.

«Рая, меня попросили передать тебе, что твой папа нечаянно отрубил себе ногу», – сказал он.

В это время я вижу, что пароход «Товарищ» уже к берегу подходит.

«Я не знаю, что мне делать. Видимо надо возвращаться», – растерянно отвечаю я.

Сердце сжалось в комок от сострадания к отцу, и еще я поняла, что если папа получил такую серьезную травму, значит, я не смогу учиться, мне не на что будет. На учебу худо-бедно все равно какие-то деньги нужны.

«Не отчаивайся», – говорит Казимир, – «Давай договоримся так. Ты поезжай в Красноярск. Поступай учиться. Я тебе помогу финансово, выучишься, потом долг вернешь».

Но я была так воспитана, что рассчитывать привыкла только на свои силы, и решила отказаться.

«Нет, я вернусь домой», – сказала я.

Остановили мы с ним попутную машину, он с велосипедом в кузов залез, а я села в кабину.

Приезжаю домой. Вижу, сидит мой отец. Мертвенно – бледный, но в полном сознании. Он сам совместил кости перерубленной ноги, поставил кость к кости и сделал перевязку. Врача мы не нашли, он с утра уехал зачем-то в район. Первую помощь оказать было некому. Мама пришла только вечером, она ходила в лес за грибами. Отец сам себе наложил шину из дощечек, забинтовал ногу оторванными от рубахи рукавами.

Любой бы испугался, растерялся, запаниковал. А он нет! Один справился.

Отцу дали больничный лист на неделю, потом оформили отпуск. Доктор из Соленого из амбулатории приезжал, литовец по фамилии Буткус, рану на его ноге осматривал.

«Вы врачом раньше работали?», – спрашивает отца.

Видимо отец достаточно грамотно себе первую помощь оказал.

Специалисты там были хорошие, два доктора литовца с высшим медицинским образованием в ссылке находились, но у них ничего из необходимых обезболивающих препаратов не было, кроме самых примитивных лекарств. Об инвалидности даже речь не шла.

Отец долго хромал, страшно мучился, терпел боль молча, иногда его лицо становилось землисто-серого цвета от невыносимых страданий.

«Как может на долю одного человека выпасть столько испытаний?», – часто думала я о нем.

Первая работа

Ко мне обратилась знакомая продавщица-литовка из магазина по имени Рута: «Отпусти меня, Рая, в отпуск. Замени в магазине, все какую-то копейку заработаешь, и я отдохну немножко».

«Я же ничего не умею», – отвечаю ей.

А она мне: «Я тебя всему научу, здесь работать не сложно».

И я приняла у нее магазин. Люди, приходившие за покупками, видели, что за прилавком стоит совсем молоденькая девчонка, но никто не грубил, не шумел, все старались помочь советом. Чувствовалось, что никто не хотел обидеть. Месяц я отработала продавцом. Боже упаси, чтобы хоть что-то взять и не заплатить! Постоянно сама себя проверяла.

Неожиданно приезжают ревизоры. Тогда ревизии проводили только ночью. Чтобы днем магазин мог работать. Ну и начинают проверку.

Вдруг, как гром среди ясного неба: «Недостача!». Да что-то очень большая! Позвонили директору ОРСа (отдела рабочего снабжения), рассказали ему о результатах ревизии. Он сразу примчался, этой же ночью.

«Покажи мне документы на продукты, которые ты получила», – говорит.