Екатерина Чубарова

– Гляди, гляди – она головку повернула, хороша-то как!

– Цветочик, а не барышня!

– А глазки-то у ней какие! А носик какой маленькой!

Чубаровские девчата задирали носы: «Наша барышня!»

– Глаз не оторвать! – ахали Ильинские.

И спускался со ступеньки коляски, наваливаясь на трость, ротмистр Чубаров: в Екатерининском красном кафтане, с орденами на груди, хромая после ранения в русско-шведской войне. За ним – жена в шапочке из соломки и голубой тафты, дочка в белом муслиновом платье, стянутом под грудью тесьмой. И когда Екатерина поднималась по лестнице на крыльцо, её провожали искренние детские глаза.

Дом Ильиных – одноэтажный, с жёлтыми деревянными стенами и широким фасадом, встречал накрытым столом. Хозяйка Евдокия Николаевна хлопотала, чтобы вкусно попотчевать гостей, раздавала указания горничным. За её взлетающим сахарным[2 - оттенок белого цвета с лёгкой голубизной.] платьем бегал карапуз Костя – младшенький. Звенели графины, пахло закусками: солёными грибами, говяжьим языком, икрой, заливной осетриной.

В дальней половине гостиной вели разговор гувернёры, приглядывая за подопечными. Чубаровы в тот день привезли старика француза месье Шапелье за гувернантку, она болела корью. Уж как он хвалился перед мадемуазель Рене, наставницей Веры Ильиной!

– Vous ne pouvez pas imaginer ? quel point Mademoiselle Catherine est intelligente! Sciences naturelles, arithmеtique… Tout est facile pour elle, ses capacitеs d'apprentissages sont juste incroyables! En revanche, nos cours de musique et de danse se passent avec difficultе.[3 - Вы представить не можете, насколько мадемуазель Катрин умна! Естествознание, арифметика… И так всё легко ей даётся, просто невероятные способности к учению! Только вот уроки музыки и танцев у нас проходят с трудом.]

– Pour nous, c'est tout le contraire, – отвечала мадемуазель, – tout est ? merveille avec la musique et la danse, mais pour d'autres mati?res Mademoiselle Vera est paresseuse. Apparemment, elle les trouve ennuyeuses. Franchement, c’est la premi?re fois que j'entends qu'une fille aimе tellement les mathеmatiques![4 - А у нас наоборот, и музыка, и танцы – всё великолепно. А в остальных науках мадемуазель Вера ленится. Видимо, считает их скучными. Признаться, я впервые слышу, чтобы девочка так любила математику!]

– Пожалуйте, пожалуйте к столу! – генерал Сергей Степанович Ильин встречал Чубаровых у порога. – Усаживайтесь сюда, Александра Павловна! А вы, Екатерина Ивановна, рядышком!

Среди всеобщего весёлого воркования ротмистр Чубаров больше молчал, чем говорил. Сказывалась контузия в войну со шведами семнадцать лет тому назад. С тех пор как ушёл в отставку, бороду он брил – усы же казачьи, породистые, остались. Ходил он после войны по-медвежьи – зато орден Святого Георгия на груди всякого встречного призывал кланяться.

А Сергей Степанович с хозяйкой суетились, рассаживали гостей. С крыльца слышалась брань слуги: любопытные детские рожицы заглядывали в окна, искали среди гостей барышню Чубарову.

– Месье Шапелье, мадемуазель Рене, пожалуйте и вы к столу, и вы, мадемуазель Дюпон, – обратился Сергей Степанович к французам. – Откушайте и вы с нами, милости просим, rеgalez-vous[5 - угощайтесь.]!

– Merci! Merci beaucoup![6 - Премного благодарим!] – застенчиво улыбались гувернёры и скромно подходили к крайним стульям.

Уставленный угощениями стол загудел от разговоров, послышался звон рюмок. Гости подняли тост за щедрого хозяина, на днях получившего чин генерала.

– Ну вот, послужу ещё немного и в отставку! Пора и отдыхать! – Сергей Степанович глотнул из рюмочки наливку, красуясь генеральским нагрудным знаком и золотым эполетом на левом плече. – Вот и сын уж через три года прапорщиком будет!

Все взглянули на Сашу. Он сидел в детском конце стола – в кадетском тёмно-зелёном мундире, как у взрослого офицера. Щёки у него зарумянились…

Ещё прошлым летом голос у него ломался – а в тот год обрёл чистоту и командирскую силу. И ростом он вытянулся, и прямые плечи стали манить девчоночьи взгляды немальчишеской ширью. А Екатерина из угловатого худого «синеденья», как прозвала её родная мать, превращалась в нежную «розочку» – так и нарекут её крепостные подружки. И опускала ресницы, боясь встречаться с его весёлыми голубыми глазами. А он поправлял рукой волну русых волос, приближаясь к ней, и тайком ловил взглядом волнительное трепыхание сборки платья на припухшей груди: французская мода того года кричала о таких глубоких декольте, что лифы едва прикрывали сосцы.

После обеда просили спеть Веру Сергеевну – похвастаться музыкальными способностями. И девочка, годом младше Кати, с голубой лентой в пшеничной косе, исполняла под фортепьяно песню про ивушку. А за окном крестьянские девчата собирались на лужке для игры и хором подхватывали знакомые мотивы:

Ехали боя-яре из Новагоро-ода-а-а,

Сру-убили ивушку по-од самый корешок…

Хранили здешние места игры далёкой, дохристианской старины. Как раньше девицы с молодицами на два полка делились, встали крестьянки в два ряда друг против друга, взялись за руки. А средь них – и три белолицые барышни: Вера Ильина, Ольга Бардина и Екатерина Чубарова.

– А мы просо сеяли, сеяли;

Ай-дым, ладо, сеяли, сеяли! –

– А мы просо вытопчем, вытопчем;

Ай-дым, ладо, вытопчем, вытопчем!

– Девицы, красавицы! Я с вами!

Три белых капота и разноцветные платочки обернулись на юношеский голос: Александр бежал к ним от крыльца. Подставляя ветру и солнцу непокрытую голову, без высокой шапки с козырьком. Деревня! Долой черноту! Долой подбородочный ремень!

– Вставайте в первый полк, барин! У нас молодец будет! – крикнула бойкая девчонка Ильиных.

– Где у вас первый полк?

Его кадетская стать волновала – смущённые девичьи лица зарумянились.

– К нам иди! – позвала Вера.

Александр вклинился между сестрой и веснушчатой крестьянкой.

– А чем же вам вытоптать, вытоптать?

Ай-дым, ладо, вытоптать, вытоптать?

– А мы коней выпустим, выпустим;

Ай-дым, ладо, выпустим, выпустим!

– А мы коней переймём, переймём;

Ай-дым, ладо, переймём, переймём!

Екатерина с Ольгой стояли во втором полку. Александр подмигнул, выступая им навстречу. Екатерина спутала слова игры. Лучше бы он не приходил!

– А чем же вам перенять, перенять?

Ай-дым, ладо, перенять, перенять!

– А шелковым поводом, поводом;

Ай-дым, ладо, поводом, поводом!

– А мы коней выкупим, выкупим;

Ай-дым, ладо, выкупим, выкупим!

– А чем же вам выкупить, выкупить?

Ай-дым, ладо, выкупить, выкупить!

– А мы дадим сто рублей, сто рублей;