#ЗаметкиГорожанинаВпровинции. Роман, написанный в Фейсбуке

Только мама иногда отца пилила: накопил, говорит, сухих дров под навесом на три года вперед, а если пожар, если кто неосторожно спичку бросит, тут же все вспыхнет. Сгорим. У отца был на это только один ответ: «Не сгорим». И все.

В общем, неприкосновенность старого дровяника воспринималась как само собой разумеющееся. Пока отец был жив. Теперь вот топлю сухими дровами. Вспыхивают быстрее, чем лучинки. Потому что на лучинки мне отец успел новых дров выдать, свеженьких, со смолой. Я их весь день топором колола. Только не говорите мне, что лучинки ножом щиплют. Я знаю, чем их щиплют. Но эти лучинки даже после ювелирной обработки топором нож не берет.

Печку топлю, а мысль все равно гложет, пытаюсь логику отцовскую понять. Ну да, со двора носить дрова удобнее и намного ближе. Это аргумент. А еще?

А потом поняла. Силы он экономил. Машину крупного горбыля или сосновых чурок привезли, во дворе сгрузили. Расколол и тут же в поленницу сложил. Под навес же нужно таскать на себе охапками через весь огород – машину туда не загонишь, а тележку по узенькому тротуару прокатить – еще та задача. За год уходило четыре машины дров. В пересчете на охапки это не одна сотня. Вот и лежали дрова под навесом неприкосновенным запасом – еще с той поры, пока был молодым и сильным. Мало ли что может случиться, а без дров зимой пропадешь. В дождливую погоду, когда дрова во дворе промокнут, брал из-под навеса по мере необходимости, но потом восполнял неприкосновенный запас, перетаскивая туда мокрые дрова на просушку.

А мне-то что теперь делать? Если мокрые дрова во дворе пока вообще не использовать, новые складывать некуда будет. Значит, если я из-под навеса сухие дрова беру, взамен я должна туда из двора перетаскать. Заманчиво. Решила, что буду потихоньку к старым дровам в печку новые добавлять. В качестве эксперимента.

А дождь уже почти два месяца не прекращается, помните? Дрова во дворе под открытым небом стоят и, ясное дело, промокли.

Сегодня снова был танец с бубнами. Старые сухие дрова в печке сразу разгорелись, а прикрыть трубу и поддувало не могу, потому что свежие дрова только дымят, а загораться не собираются. Старые сгорели, уже в угли превращаются, а новые так и не загорелись. Подложила еще старых, побольше. Через полтора часа усилий мокрые тоже разгорелись, но поздно. Не прогорают, а превращаются в злобные головешки, приходится эти головешки каждые 10 минут кочергой дробить – пока они не сгорят, печку не закроешь. В восемь утра начала, в начале первого печку закрыла. Полдня удовольствия.

Вот теперь думаю: танцы с бубнами всю зиму возле печки танцевать или сжечь уже все сухие дрова, а потом свежепривезенные на себе охапками под навес таскать, чтобы потом, когда подсохнут, обратно? Что тоже, по сути, еще один танец с бубнами. И вот не могу понять, который бубен мне больше нравится. Оба хороши, не знаешь, что выбрать.

Или уж вообще забить на этот деревенский обычай – заготавливать все впрок? И тогда никаких бубнов. На ближайшую зиму мне сухих дров точно хватит, а потом будем решать проблемы по мере их поступления. Через год меня, может быть, здесь вообще не будет…

Глава 49. Кто со мной?

23 октября

Эту главу я посвящаю всем моим друзьям, родственникам, близким и просто очень хорошим людям, которые, зная, что я люблю «правильные» физические нагрузки, искренне мне советовали заняться спортивной ходьбой или бегом на свежем воздухе.

Первым, кто посоветовал мне гулять и наслаждаться свежим воздухом, был брат. Привез из города мой тренажер, посмотрел на него скептически и сказал: «Зачем он тебе? Здесь такой воздух, гуляй».

Ну вот, погуляла. Сижу теперь с распухшей ногой. А по ночам занимаюсь тем, что пытаюсь ее как-нибудь ловчее на диване пристроить, чтобы она не мешала уснуть.

За два месяца дождей улицы размыло так, что ноги буквально расползаются в разные стороны. Теперь днем идет снег, а потом тает. К вечеру глубокие колеи, оставленные машинами на дороге, подмораживает, и они превращаются в скользкие глыбы, под которыми все еще жидкая грязь. Трекинговые кроссовки не спасут – не предлагайте. В трекинговой обуви за город на природу хорошо, а не по нашим лужам.

Пару недель назад мы с Ириной – моя родственница и соседка – решили ходьбой позаниматься в оздоровительных целях. Часика полтора перед сном. После семи вечера, потому что до шести Ира на работе. То есть в темноте.

На бетонку выходить не стали, Ира говорит, там по ночам местные подвыпившие придурки гоняют, лучше не рисковать. Мы и не рисковали – тихонечко месили грязь по боковым улочкам со скоростью… сами посчитайте, какой: если средняя скорость пешехода пять километров в час, то мы три километра только за полтора часа прошли. Хорошая спортивная скорость по местным меркам, когда ноги не вперед идут, а вбок и в сторону.

Два вечера мы с ней так оздоравливались, а на третий день я пошла в магазин и упала. Так что спортивной ходьбой я пока больше не занимаюсь. Тренажер кручу, чтобы ногу разработать. Здесь хотя бы не скользко.

Вообще-то для меня наказанию подобно, что я не могу сорваться с места и куда-то пойти. Восемь-десять километров в день – это норма. Зимой специально на час раньше из дома выходила, чтобы пешком обойти транспортные пробки. А после этого в таком бодром настроении на работу приезжала, что гору могла свернуть, если какая на пути попадется.

А еще я люблю бродить по новым местам. В городе всегда можно забрести в какой-нибудь район, где давно не была, и обнаружить там что-нибудь для себя неожиданное – новые здания, новый парк, интересные граффити. А тут из дома в самый дальний конец села – три километра максимум. И я там уже все посмотрела еще в августе, когда сухо было. Местные свалки и разломанные туалеты уже видела, больше не хочу. Ну и куда теперь?

Сижу дома и чувствую, что меня за что-то наказали. А за что, не объяснили.

Ладно, убедили: завтра утром просыпаюсь, бинтую ногу, надеваю резиновые сапоги на шипованной подошве (те самые, в которых упала) и иду на пробежку со скоростью два километра в час. Через скользкую грязь по лужам. Кто со мной?

Глава 50. Фонарь

25 октября

У нас на улице есть один работающий фонарь, представляете? На всю улицу – один. В самом конце, у темного переулка, возле Ириного дома.

– Ира, – спрашиваю, – как это получается, что у твоего дома все время фонарь горит, а у остальных темно?

– Так что ты думаешь, я каждый раз, когда он погаснет, в сельсовет звоню. А они мне: а вам фонарь зачем? Как это, говорю, зачем? У меня пилу недавно украли – прямо со двора унесли. Колеса с тележки сняли, она под окнами стояла. Я видела тень в окно, а разглядеть, кто это, не успела. Я хочу видеть, кто под моими окнами ходит и ворует, мне нужен свет. Приезжают, меняют.

А голос у Иры строгий, учительский – она в школе работает. Когда такой авторитетный голос такие веские аргументы приводит… в общем, я понимаю, почему они там, в сельсовете, реагируют. Я бы на их месте тоже спорить не стала.

Хм, думаю. То есть чисто теоретически, если каждый житель деревни позвонит в сельсовет и потребует, чтобы у него на столбе возле дома заменили фонарь, то его заменят? Значит, в деревне вечером темень непролазная только потому, что каждому в лом время от времени звонить в сельсовет и требовать? Позвонить, что ли? У меня под окнами тоже есть столб, а на нем неработающий фонарь. Последний раз во времена моего детства горел, я помню.

Но у меня пока ничего не своровали, чем я мотивировать буду? А ведь и не своруют, ей-богу. Пусть попробуют у нас во дворе ночью хоть что-нибудь найти. Я даже готова посмотреть на это шоу. С фонариком.

Потому что у нас тут темнота, как чернила. Сунься в нее – еще и запачкаешься.

Вот и думаю: а нужен ли мне фонарь?

Глава 51. Зима пришла

1 ноября

Зимний рассвет. 8.10 утра. Тяжелый, неповоротливый, он мучительно продирается из-под ниоткуда в узкую щель между землей и небом и, оцарапавшись по пути, кровоточит.

Я плетусь от Екатерины Савельевны и несу литровую банку с молоком. Не могу дождаться, когда, наконец, запустится корова и мне не нужно будет по утрам выковыривать себя в холодный зимний рассвет. Меня вполне устроит молоко из магазина, но мне неудобно отказаться, здесь так не делают, договорился на год – бери.

На градуснике минус 10. Дым из труб идет вверх, значит, будет еще холоднее. Впереди длинная, долгая, бесконечная зима.

Глава 52. А потом я пошла за водкой

2 ноября

На этот раз не кульбит. Так, маленький кульбитик: шла-шла, скользко было, упала. Мелочи. Но упала на больную ногу, которая уже больше двух недель пытается зажить, но пока не очень получается. Сижу теперь и пересчитываю свои приобретения за последние три месяца. Суммирую.

С ногой понятно, когда-нибудь все равно заживет. Но пока не дает перебраться в теплые зимние сапоги, входит только в широкие резиновые. А на улице минус 10.

Плечо. Зацепила три месяца назад, когда полезла в подвал, держа за макушку трехлитровую банку огурцов. Я его (плечо, а не подвал) честно лечила: мазями разными противовоспалительными мазала, с гантелями разрабатывала, дарсонвализацию 14 дней делала. По инструкции надо было 15 дней, но терпения не хватило. То еще удовольствие: напряжение в сети постоянно прыгает, а прибор реагирует – то вообще ничего не чувствуешь, словно в сеть не включен, то как долбанет!

А потом я пошла за водкой. Эпично звучит, да? А водка мне нужна была на поминки – отцу 40 дней. Нет, не так. Водка нужна была не мне, я бы и киселем обошлась, а вот гости бы не поняли – без водки. Ну и так, по мелочам: литр кефира для мамы, килограмм фарша, чтобы было чем водку заедать, килограмм муки, всякие банки на салаты, себе пару яблочек… Надела рюкзак, иду и понимаю: все, плечу капец. Снова болит.

Похоже, идея скандинавской ходьбы по магазинам (а я уже палки себе в интернет-магазине заказала) накрылась медным тазом – теперь если в рюкзаке хотя бы кефир, я правой рукой левую лямку рюкзака придерживаю, чтобы левое плечо меньше болело.

Ладно, с этим понятно. Дальше. Кровь из носа идет уже третий месяц. Вообще такого чуда ни разу в жизни не было, а с августа как прорвало, два-три раза в день. Иногда затишье на день-два, потом опять. Аскорутин третий месяц пью – не помогает. Помогают вата и перекись водорода.

Сижу, зализываю раны и думаю: дай-ка я погляжу на все это с точки зрения психосоматики. Может, пойму, что за штуки такие подсознание со мной вытворяет. Поглядела.

Кровотечения из носа – потребность в признании и любви. Ага, спасибо, любите меня. Идем дальше.

Плечевые суставы – конфликт между «хочу» и «надо», человек живет так, как требует от него социум, закрывает глаза на собственные желания. Левое плечо – забила на свою женственность. Ну да, забила. Я теперь в доме за мужика. А что делать-то?

Голень – отношение к будущему, способности двигаться вперед, крушение идеалов и жизненных принципов. Приехали.

В общем, все мне стало ясно, сижу и думаю: пятьдесят вторая глава – и никакого сюжетного поворота. Пора уже вставить что-нибудь детективное, а то прелюдия затянулась! Но единственный детектив в моей жизни – как я сегодня утром запасной газовый баллончик для растопки печи искала. Нашла.