Крымский мост

Да нет, не страшный! Это согбенная бабуся, буквально обнюхивая траву, идет ко мне, сверкая длинным ножом.

– Доброе утро, – говорю я негромко, но бабка вздрагивает и шарахается. А она-то, вижу, удачливее меня: мое зелёное ведро ещё и на треть не заполнилось, а её синее – уже с горкой… Или раньше всех встала?

– А вы не загорелый, – говорит она, успокоившись. – Видать, издалека приехали?

– Да, – говорю, – из города Колпино.

– И где же это?

– Под Санкт-Петербургом.

Тут она ставит ведро в траву, распрямляется и всплескивает руками:

– Батюшки! Да неужто у вас там своих грибов нет?

Есть, конечно же, есть… Но впридачу к ним есть болота, комары, дожди, переполненные грибные электрички… Да и как объяснить, что волей обстоятельств живу я в Крыму, когда приезжаю туда, далеко от моря. И потому знаю сотню способов, как отдохнуть, не тоскуя о пляже.

Тем более, когда купаться еще рано. К примеру, в апреле…

От трассы Симферополь-Алушта до села Краснолесье – не больше пяти километров. Шоссе идет в гору еле заметно, так что даже мой отнюдь не горный велосипед (старенькая складная «Кама») смог одолеть подъем. За селом я нашел знакомый поворот – вначале налево, сквозь дачный поселок, затем направо и вверх, в настоящий горный лес. Здесь начались трудности: дорога хорошая, но крутая. То и дело приходилось соскакивать с велосипеда и вести его «за рога».

Где-то через час я взобрался на огромное каменистое плато, заросшее островками можжевельника, орешника, дубового кустарника и низкорослых сосенок: это Бабуган-Яйла. С обрыва плато открылась панорама крымского заповедника – словно взметнулись вверх, да так и застыли волны лесистых холмов, уходящие вдаль, как бескрайнее море… Самого моря отсюда еще не видно – его заслоняет величавый шатер Чатыр-Дага, в складках которого (дело было в апреле) кое-где еще белели снежные прожилки… Я то шел, то ехал к горе на велосипеде, а когда двигаться на нем стало из-за камней совсем уж невозможно – сложил велосипед пополам, запихнул в расщелину и замаскировал сухими дубовыми ветками с гремящей, как латунь, прошлогодней листвой. Еще час подъема – и я на вершине.

Кто не смотрел на Крым с Чатыр-Дага – тот не видел Крыма. Отсюда можно, повернувшись вокруг собственной оси, увидеть почти половину полуострова. На севере – Симферополь, на востоке – гора Демерджи, на юге – лежащая в зеленой долине Алушта и стеной поднимающееся над нею синее море, на западе – гряда лесистых крымских гор, среди которых угадывается Роман-Кош, самая высокая вершина Крыма (1545 м).

Впервые я поднялся на Чатыр-Даг (1527 м) еще школьником, а всего бывал столько раз, что даже со счета сбился: не менее семи или восьми… В последние годы, увы, это стало не под силу. Пришлось освоить новый способ альпинизма: для умных, которые в гору не пойдут, а поедут. Например, на автобусе до Мраморной пещеры. Оттуда тоже открывается замечательный вид, да и сама пещера достойна отдельного очерка.

Помимо Чатыр-Дага, горячо рекомендую другие горы, прежде всего Демерджи и Ай-Петри. Из Алушты на Демерджи ходит экскурсионный автобус, из Ялты на Ай-Петри – маршрутное такси, а из Алупки можно подняться на вершину этой горы в вагончике канатной дороги. Билет не такой уж дорогой. А на вершине, сидя на краю бездны за столиком кафе и поглядывая вниз с высоты орлиного полета, можно с удовольствием отведать шашлыка, запивая его кисловатым и холодным сухим вином…

Рискните поехать в Крым совсем уж диким образом, то есть не имея ни путевки, ни даже адреса знакомых! Только не советую Ялту – во-первых, город самый популярный у отдыхающих и по этой причине перенаселенный и дорогой, во-вторых, жаркий, и, поскольку стоит в котловине, плохо проветривается: с гор хорошо виден висящий над Ялтой сизый смог от обилия транспорта. Советую городки поменьше: Судак, Феодосию, Алушту, Евпаторию, Саки, а еще лучше – небольшие прибрежные поселки.

Не волнуйтесь: без крыши над головой не останетесь. Миновали те времена, когда хозяева селили «дикарей» в сараюшках и курятниках: теперь сами будут там спать, но туристу отдадут лучшее! Уверяю вас: как только выйдете из троллейбуса в Алуште – к вам подойдут с вопросом: «Комнату снять не желаете?» Объявления типа «Сдаётся жилье» – чуть ли не на всех воротах, даже и на центральной улице Горького. Бывают путевки и в многочисленных здравницах – даже в разгар сезона. Появилось немало частных мини-отелей… Словом, жилье можно найти на любой вкус. Разумеется, цена варьируется в очень широких пределах, в зависимости от комфортности, близости пляжа, вашего умения выбирать и торговаться. В сентябре цены на жилье и фрукты снижаются, да и на пляжах просторнее.

Где советую побывать? В севастопольском аквариуме. Полюбуетесь на огромных морских черепах, скатов, тропических рыб. Да и просто прогуляетесь по Севастополю, городу русской славы, пройдетесь по Историческому бульвару, посмотрите на извилистые бухты с колеса обозрения… В Ялте – замечательный зоопарк, говорят – единственный частный зоопарк в странах СНГ (такого хорошего уровня – уж это наверняка). Различных зверей очень много, содержатся они в прекрасных условиях, в основном – на вольном воздухе, и всех при желании можно покормить – подходящая для каждого зверя еда, вплоть до сырого мяса, продается тут же. Павлины, фазаны, пеликаны и другие красивые птицы гуляют прямо по дорожкам…

А ведь есть еще и парк львов «Тайган» под Белогорском! С гостиницей, заночевав в которой, вы сможете утром полюбоваться на кормежку хищников, и даже поучаствовать в ней!

Впрочем, в одной заметке обо всех туристских соблазнах Крыма не расскажешь. Можно ведь и в пещеры спускаться, и по Никитскому ботаническому саду гулять, и с аквалангом нырять, и собирать виноград… Есть еще и Большой каньон, и воспетый Волошиным Кара-Даг, древние пещерные православные храмы, монастыри, античные и средневековые руины, есть винные подземелья Нового Света, есть музей Грина и картинная галерея Айвазовского!

А то ведь некоторые зациклились: пляж да пляж, вспомнить не о чем…

Татьяна Михайловская (Москва)

ШТИЛЬ

Рассказ

– Я пошел спать, иначе до вечера не доживу. А ты свободен, – он посмотрел на часы, – до 18.00. Можешь погулять по городу, ведь это твоя родина, да?

– Родина. Я здесь родился и окончил школу, – Максим отвечал по пунктам автобиографии, хотя точно знал, что все они известны Объекту. Мысленно Максим никогда не называл своего подопечного ни по имени-отчеству, ни по фамилии, ни просто, как другие, хозяин или босс. Для него он был объектом, подлежащим охране, а то, что этот объект являлся одушевленным лицом, значение имело только с точки зрения более сложных способов его охраны. Сам охраняемый объект об этом, похоже, догадывался, потому что выделял его из всей охраны и многочисленной обслуги, стараясь показать свои именно человеческие качества, мол, смотри, я живой человек, а не секретная кукла.

– Вот и хорошо. Пройдись. Да, в городе есть заведение, называется «Робинзон», специально туда не ходи, а так, мимоходом, разузнай, что это такое.

Гостиница была новая, необжитая и пустая, возле лифта и в холлах ни цветов, ни мебели. После Лондона, откуда они только что прилетели, это особенно бросалось в глаза. Только этаж, который откупил Объект, был полностью обставлен, украшен мрамором и бронзой, а стены увешаны картинами. Максим спустился по лестнице пешком, не встретив ни одного человека.

Возле входной двери дремал швейцар. Он было встрепенулся, но, увидев, что это не босс, а всего лишь кто-то из охраны, расслабился.

Максим распорядился поставить одного из команды на ворота, как он выразился, сунул мобильник в нагрудный карман и зашагал к набережной.

Улица была ему знакома – дома все старые, с колоннами, еще советской курортной постройки, а некоторые дореволюционной. Здание бывшего горисполкома, библиотека, краеведческий музей, сквер – все это не изменилось, было как раньше. Если пойти направо, то неподалеку будет его школа и рядом его бывший дом.

Но чем ближе к набережной он подходил, тем меньше город напоминал ему город его детства. Казалось, все пространство между деревьями и домами было затянуто тентами с пивной рекламой, под которыми стояли пустые столики, а вдоль набережной вторым рядом тянулись торговые палатки с сувенирами. Неподалеку от пирса кусок набережной и вовсе загородило какое-то нелепое сооружение с куполом и искусственными пальмами у входа. Рекламный щиток изображал что-то невразумительное, но довольно похабного вида, надпись гласила «Женская борьба», а сверху красовалось название заведения «Робинзон».

«Вот он и „Робинзон“, – подумал Максим, приближаясь к шалману. – Ишь, захватили…»

Два охранника молча оглядели его мощную фигуру, угадав, что он при оружии, и признали за своего.

– На работе? – спросил один.

– Гуляю, – улыбнулся Максим. – А что у вас дают?

– А, – поморщился второй. – Бабы дерутся.

– Девочки-то ничего?

– Промокашки. Чабан малолеток затаривает.

Не только их речь, но и особая татуировка на пальцах яснее ясного говорили Максиму о том, откуда пришла охрана «Робинзона». Таких он повидал достаточно, уголовщина была за спиной у многих, с кем ему довелось работать. В свое время он у них кое-чему научился, но все же не считал их профессионалами.

Максим еще раз оглядел постройку, афишу, пальмы. Все это не внушало доверия, было каким-то несолидным, временным, как сувенирные палатки и пивные тенты – нахмурится небо, заштормит море, налетит ветер и сдует всё до следующего лета. А что будет следующим летом, никто не знает – может, деньги поменяются, может, границу перенесут, а может, миру конец. Но что бы там ни было, одно можно было сказать с уверенностью: просто так, ни с того ни с сего его Объект каким-то сомнительным притоном интересоваться не станет. Максим решил, что надо все-таки предупредить служивых, пусть поищут другую работу.

– Чтобы не заболеть, лучше вовремя сменить боярина, – сказал он не то чтобы равнодушным тоном, но будто нейтрально.

Они его поняли, но, судя по выражению их лиц, не поверили в это.

– Ладно, мое дело прокукарекать, а там хоть не рассветай, – с этими словами он развернулся и не торопясь зашагал прочь.

Курортного люду на набережной в это время дня было немного – как и всегда раньше, народ лежал на пляжах. Неподалеку от фонтана со скульптурой мальчика, поймавшего здоровую рыбу вроде осетра, у которого отломили голову, закутанная вся в белое покрывало татарка продавала свою выпечку. Рядом стоял седой мужчина, наверное, муж, и помогал ей, принимая деньги и отсчитывая сдачу. Максим выбрал себе яблочный пирог с корицей, густо посыпанный сахарной пудрой. На мгновенье женщина подняла глаза, и Максим вспомнил мать: она вот так же часто что-то делала по хозяйству, а взгляд у нее при этом был грустный-грустный.

Набережную завершала ротонда. Как ни странно, в вихре перемен она уцелела, и шесть ее классических колонн ярко белели на фоне синего неба. Максим поднял глаза вверх: ожила детская привычка – когда-то он учился читать, разбирая по складам надпись на фризе «Граждане СССР имеют право на отдых». Теперь надписи не было, она, как и сами колонны, и цветы на капителях, была густо замазана побелкой. Что касается граждан СССР, то вот он, один из них, бывший, сегодня он имеет право отдых до 18.00.

Максим облокотился на парапет и вдохнул такой знакомый, такой родной морской воздух. Море было тихим, в солнечных бликах, волны, словно шутя, мерно шлепали своими лапами о галечный берег. Вдали легонько покачивались две двухмачтовых шхуны. Морская тишина будто поглощала все окружающие земные шумы: истошные детские вопли, несущиеся с городского пляжа, чужую музыку, стрекотание скутеров и рокот моторок.

Максим уже хотел двинуться дальше, но тут заметил в стороне от всех одинокую женскую фигуру, спокойно, без брызг, входившую в воду. Он вошла уже по пояс, был виден черный купальник и белая кепка «капитанка», закрывавшая волосы. Плечи у нее были широкие, и длинные крепкие руки она держала наготове. Когда-то мать так же входила в воду, когда учила его плавать.

«Ну, эта сейчас рванет», – подумал Максим и не ошибся. Только он не предполагал, что она сразу пойдет на боку, загребая другой рукой, как веслом. Белая кепка стремительно удалялась от берега. Максим прикинул ее скорость. Если с такой скоростью плыть, то так и до Турции недалеко. Взмах руки, и еще раз взмах, и еще… Белая точка поравнялась уже с одной из шхун и исчезла за ней. Море будто опустело.

Рынок остался на прежнем месте, только его сделали крытым, вокруг близлежащие горбатые улочки и площадь были облеплены торговцами. За рынком, возле крошечного сквера с тремя разросшимися кедрами, привезенными когда-то главным архитектором города из Ботанического сада, возникла новая большая церковь из серого камня. Максим зашел внутрь, купил две толстых свечи, обвел глазами храм, нашел икону Божьей Матери и зажег их перед ней. Потом так же, не крестясь, вышел.