Командировка в Индию

Лиза собрала пакетики со снадобьями и мазью для ушибленного бока, Джай продиктовал инструкции на ломаном английском и отвез ее на такси в отель. По дороге она поинтересовалась, откуда Моти знает семью Пателов, но Джай только пожал плечами. Тогда она попросила его:

– Спроси хозяина про офицера Сагми Шарва родом из штата Керала. Он друг семейства Пателов. Мне это очень важно.

Войдя в номер, Лиза первым делом нашла свой питерский мобильник и написала Вихану, что индийский телефон потеряла, поэтому и не выходила на связь. Вдруг он звонил ей или посылал сообщения. Всю эту мрачную историю поведать ему она не спешила.

Что пишут в газетах

В понедельник утром Лиза еле встала с кровати, натерла больной бок мазью и, позавтракав, спустилась вниз, где все ждали автобус. Ее руки и ноги были закрыты одеждой, а синяки на лице, благодаря стараниям Джайя, не видны; про оставшиеся на скуле царапины она объяснила любопытным, что в темноте наступила на «мумию», спящую на улице, и тротуарные кинулись на нее и исцарапали. Это никого не удивило, история была вполне правдоподобной. Разве что Роман, который прибыл в воскресенье на испытания крайнего (чтобы не сказать последнего) корабля, добродушно прокомментировал:

– Вечно ты, Лиза, куда-нибудь ступишь.

В цехе она, как обычно, уселась на свой табурет. Вздохнула. Еще неделя-другая, швартовые испытания, потом выход в море … и прощальный банкет, образно говоря. Жалко расставаться с Джозефом, и всех других она тоже будет вспоминать. Индия – это самый яркий эпизод из приключенческого сериала про неудачное замужество и корабли. А она, та самая женщина, которой постоянно чего-то не хватает для полного счастья. И не потому, что она слишком требовательна, а просто удача ее слишком переменчива, то дает шанс, то вдруг поворачивается к ней спиной.

Лиза развернула «Бомбей Таймс». Писали о том, что после выборов многие иноверцы перешли в индуизм, про местные выборы в других штатах, а также про операции по пересадке органов, число которых растет каждый год. А в колонке, где обычно помещаются мелкие сообщения, Лиза прочла, что русскую переводчицу, которая одна вышла из кафе в изрядном подпитии, избили на улице. Далее стояли инициалы S. W.

– Что там пишут? – спросил подошедший Суреш.

– А пишут, – медленно произнесла опешившая Лиза, – что китайцы разработали новый истребитель пятого поколения.

– Мы перегоним их в самолетостроении, – самоуверенно отчеканил Суреш.

Он глядел сверху вниз, с гордостью, и любой другой матрос так бы ответил. Добиться превосходства над китайцами – здесь коллективное бессознательное. Гималаи разделили эти две страны, и хребты, высотой восемь тысяч метров, оказались просто космическим препятствием для смешения двух народов. Никакого взаимопонимания, индийцы и китайцы – это две разные планеты.

– В газете так и написано, что перегоните, – съязвила Лиза. – В СССР мы тоже всех догоняли и перегоняли.

– И что? – уставился на нее Суреш.

– И утомились.

– Ну, по численности населения точно перегоним, – не сдавался он.

– Это я много раз слышала на кораблях от ваших матросов, – усмехнулась Лиза, –дурацкое дело не хитрое. Только зачем перегонять? И так на каждую вакансию матроса конкурс сто человек. Знаешь, на одном корабле у нас был матрос-лунатик. Он выходил по ночам на палубу, и всегда его кто-то из команды пас, чтобы он ничего не тронул и сам не повредился. Жалели, потому что попасть на военную службу – это для многих единственный шанс за всю жизнь устроить свое благополучие, а чем больше людей, тем меньше шансов у каждого из них, не то что устроиться, а просто выжить. Понял?

Суреш смотрел на нее остолбенело, он просто не понимал Лизу. А она про себя думала, что ведь парсы не плодятся, а плодятся нищие. Мало того, парсы вымирают, потому что воспроизведение одного образованного члена общины, которому позволяется вступать в брак, долгое и хлопотное дело.

– Ну ладно, хватит, – строго сказала Лиза, просматривая в блокноте поручения, с утра выданные Романом. – На сборке поломали крепеж, пусть выточат новые гайки, но только из стали, указанной на чертеже. Надо спешить, через день переезжаем на корабль, потом испытания у стенки, и через два дня в море.

– Токари заняты! – Суреш глядел так, как будто об этом, по крайней мере, объявляли по радио.

– Интересно узнать, чем именно.

– Реально, ты не знала? – он изобразил максимум недоумения, – точат из латуни подсвечники. Роме и тебе. Подарки.

– Ну, тогда, конечно. Пусть башню к платформе без этих гаек привинчивают. Отвалится не сразу, мы уже успеем уехать.

Пришлось опять звать Джозефа Альдею, как он бедный справляется с ними всеми, трудно представить. Когда Джозеф явился вместе с лейтенантом Гулати, оказалось, что подсвечники – это его идея, традиция у них такая. Но у Джозефа даже мысли не было о том, что два подсвечника могут затормозить работу всего цеха. В цехе было достаточно станков. Все направились в токарный цех. Опять подвел принцип коллективизма, один токарь точил подсвечники, а рядом стояла группа наблюдателей и советчиков. Надзор за графиком исполнения работ Альдея поручил лейтенанту Гулати.

Наконец работы закончились, и успешно были проведены береговые испытания. Готовились к выходу в море, а корабль Вихана все был на дежурстве, и никто не знал, когда он вернется. В связи со скорым отъездом бригады, в цехе царила невообразимая суета. И тут совершенно неожиданно кэптен велел произвести осмотр еще одного корабля, обслуживание которого планировалось на следующий год. Корабли в назначенном количестве каждый день бороздили просторы океана (Индийский океан – это не Балтика, здесь конкуренция выше), и если один из них вставал на ремонт, то его заменяли.

«Подозрительная спешка с осмотром, особенно если учесть, что из-за этого осмотра корабль Вихана не возвращался из похода, наверняка была делом рук Сагми Шарва, который отвечал за график выходов в море и мог сговориться с кэптеном», – думала Лиза.

– А корабль, который осматривают, – спросила она Суреша, – надолго сняли с дежурства?

– Чего ты, Лиспета, все время беспокоишься? Там, реально, хватает дежурных кораблей.

– Я не беспокоюсь, – Лиза смотрела на него строго, перелистывая свой блокнот с записями. – Сварщика вызови на завтра, но лучше не того, который проповедует отказ от желаний и духовное освобождение, а нормального.

Хотя, конечно, трудно угадать, кто у них тут самый нормальный. Суреш вздохнул, переминаясь с ноги на ногу.

– Ты все время нервная, как будто свет рушится, а я имею тебе что-то сказать.

– Ну, раз имеешь – говори.

Он приосанился, вытянулся и стал чуть выше Лизиного плеча. Набрал воздуха в легкие и торжественно выдавил из себя:

– Лиспета, выходи за меня замуж. Возьми Сурешку в Санкт-Петербург.

– Я же сильно тебя старше, – Лиза просто опешила. Вот это финт.

– Падажжи, – сказал он по-русски, – Сурешка это харе-шо.

Действительно, он самый толковый, из всех крутящихся в цехе матросов. Он говорит на английском, с рабочими на смеси хинди и маратхи. Офицеры им довольны. И он мог бы сделать неплохую карьеру, если бы родился в другой касте.

– Спасибо за предложение, Суреш, – улыбнулась ему Лиза, – я уверена, что ты и здесь сможешь продвинуться, ты очень сообразительный. И прости, если я была к тебе несправедлива.

Дом старика

После работы Лиза поспешила к Моти, на ту самую улицу, которая при солнечном свете была тенистой и дружелюбной.

– Как ваша сделка, удачно прошла? – крикнула она с порога, когда Моти открыл дверь.

– Очень хорошо, – ответил Моти, – у меня ведь лучшие камни в городе. Вот и тебе советую купить.

Они прошли в большую комнату, где на круглом обеденном столе громоздились коробки и коробочки, в которых был сложен свежий товар.

– Я бы купила изумруд на подвеску, меньше карата.

– Бери каратник, – завелся Моти, – где ты в своей стране найдешь натуральные камни! На что ты взяла у меня камень? На кольцо? И на серьги возьми к нему в пару. Сколько тебе заплатили за командировку? Деньги надо вкладывать в дело, а не транжирить.

Тема про камни и деньги для ювелира Моти была неисчерпаема. Поэтому Лиза позволила себе его перебить.

– Вы про Сагми Шарва что-нибудь узнали?

– А что тебе этот Шарва? Я его не знаю.

Они оба присели за стол. Моти раскладывал камушки по пакетикам, а пакетики размещал в пластиковых ячейках обшарпанной коробки из-под обуви.

– И вот что я тебе скажу: высшие касты формировались тысячелетиями. Ты глядишь на Запад, и у нас тут многие, особенно кто учился в Англии, избаловались, забыли свои корни. Знаю я эти европейские нравы. Но рушить семью, которая прошла огромный путь ради благополучия следующих поколений, нельзя. Вот я, например, сижу тут один. Жду, когда дочери закончат свое образование в Лондоне и выйдут замуж. Надоело одному, но сижу. Ради семьи.